-Что послужило отправной точкой для подписания хартии?

– Митинг, прошедший 22 мая около Останкино. Впервые этот митинг был организован по инициативе, с одной стороны, «Яблока», а потом к нему присоединились правозащитные демократические организации и левые партии. В общем-то, это показало, что борьба за независимую прессу и за профессионализм журналистов, которые не находятся под гнетом цензуры, самоцензуры, – это, наверное, одна из идей, которая объединяет абсолютно всех, и левых, и правых. Естественно, СМИ – это и четвертая власть, и политика. Учитывая, что политика в области партийного строительства в первую очередь связана с идеологией, а во вторую – с коммуникацией. И Кремль поступает совершенно жестко, когда он отрезает СМИ. Мы не Польша, мы не Венгрия, мы не малюсенькая страна, а огромная, растянутая настолько широко, что коммуникации здесь затруднены были всегда. Таким образом, Кремль заменяет информацию пропагандой. Это понимают левые и демократы, это понимают все, кто хотел бы соревноваться и побеждать на выборах. Поэтому был создан там же на митинге оргкомитет, который предложил создать постоянно действующую комиссию.

– Вы называете конкретную дату. Но что явилось пределом для политических сил? – Все сложилось: и дело Ходорковского, и беспрецедентная цензура на телевидении, и происходящие изменения в СМИ. Мы же прекрасно понимаем, что и «Независимая газета», и РЕН-ТВ, и «Эхо Москвы» находятся под постоянным давлением, находятся в принуждении к продаже контрольных пакетов. Поэтому мы вышли на митинг. Потом создали комиссию, приняли хартию, и самое главное: мы предлагаем журналистам объединиться и подписать ее. Почему? Потому что есть предел: сколько ни вылизывай, наступает момент, когда ты все равно не угоден. Гражданское общество не может работать без политических организаций, но и политические организации не смогут бороться за свободу средств информации, если журналисты будут сидеть на печи и ждать, когда их освободят от этого.

– Была ли со стороны руководства телеканалов какая-то реакция на митинг и на создание этого комитета?

– Никакой реакции.

– Что вы скажете по поводу созданного Большого Жюри по жалобам на прессу? Это ответ Кремля на организованный оппозицией комитет по защите свободы слова?

– Я думаю, что это Кремль, и в этом его уникальность и профессионализм: он осуществляет новое технологическое действие – создает матрицу. Что-то происходит в реальной жизни, тут же появляется копия в политической матрице. Если недовольство возникает в независимой структуре и там возникает якобы независимая ее копия – с теми же названиями, с теми же идеями. Над этим работают специалисты, которые вытаскивают из интернета все, включая и наши программы, и наши заявления, которые потом используют в тех же посланиях президента. Но им работать намного легче, потому что мы боремся и нам приходится создавать какие-то уникальные продукты, а им нечего создавать. Они разыгрывают эту демократию. Поэтому я и предлагала поставить в заявлении не просто требования создать прямые эфиры с участием всех политических партий, а создать дебаты с названием «оппозиция и власть», чтобы легитимизировать понятие оппозиции. Я понимаю, что на это власть не пойдет никогда и никакую матрицу она создать не сможет. По одной простой причине: слово «оппозиция» для нее – это все равно, что для мусульманина свинина.

Реакция телеканалов на обращение оппозиции Руководитель дирекции общественных связей Первого канала Игорь Буренков сообщил «НГ», что пока Первый канал официально не получил текст документа и поэтому «только после того, как мы его получим и изучим, мы его прокомментируем».

Президент ТВЦ Олег Попцов заявил, что для него приемлема в первую очередь та хартия, которая во главу угла ставит в первую очередь интересы свободы слова журналиста. По его словам, «как только это становится уделом партий – появляется сильный элемент политической конъюнктуры и политического популизма, особенно если учитывать то обстоятельство, что мы движемся к выборам».