Есть два типа поведения людей (что, понятно, весьма условное деление) относительно места своего обитания. Одни живут для того, чтобы сделать карьеру, создать семью, добиться успеха и получить от жизни некоторое удовольствие, по мере сил и возможностей. Другие надеются после себя что-либо оставить. Конечно, в реальной жизни таких "других" всегда немного. В этом смысле нашим предкам здорово повезло - "других" в Одессе всегда было более, чем достаточно. Пожалуй, она оказалась единственным местом в мрачной Империи, где мигранты могли проявить себя так ярко и талантливо. За неполные 123 года в безводной степи был создан очаг полноценной европейской цивилизации.

 

В новейшее время стало почти профессией почивать на исторических лаврах этого места. Если в начале ХХ в. было естественным восхищаться столетним периодом освоения и преуспеяния Новороссийского края; стремительным, ошеломляющим взлетом самой Одессы; то позже, в советское время, ностальгические мифы касались, в основном, литературной легенды города, ее слободских, романтически-приблатненных сюжетов и опереточных персонажей.

 

Сейчас все пытаются вернуться к истории края, но почему-то   в необозримо отдаленные времена, в эпоху Османской империи и казацких поселений. Что же влечет иных журналистов в степные дали? Тут и размышлять нечего - каждое поколение репортеров по-своему зарабатывает на хлеб насущный, и это будет длиться, наверное, вечно, из поколения в поколение, пока существуют деньги, интересы и политика.

 

Впрочем, мы собрались потолковать о том, что волнует нас сегодняшних, еще не потерявших до конца чувство связи времен и событий, и поэтому от истории края так легко не отмахнешься, тем более, что Одесса продолжает жить в тени своей прошлой славы.

 

Подлинный интеллект принадлежит миру, он - всеобщее достояние. Известно, что многие выдающиеся личности, родившиеся, например, в Испании /Пикассо, Дали/ составляют гордость французской культуры. Сомерсет Моэм, английский дипломат и прозаик, большую часть жизни прожил в колониях. Венгерские интеллектуалы (а я присутствовал при таком разговоре) считают Чингиза Айхматова своим национальным писателем. Не потому ли, что венгры пришли в Европу из половецких степей? Ну, а Наполеон Бонапарт, великий корсиканец, кому принадлежит он? Украинский или российский гений М.Булгаков? Где творческая родина С. Рахманинова или И.Стравинского? К какому этносу отнести одесситов Ильфа и Е.Петрова, А.Ахматову, К.Чуковского, В. Инбер, В.Катаева, (список можно продолжать) еще в молодости ставших москвичами? Но именно они, как бы принадлежащие всем, сформировали ту романтическую легенду, с которой нашему многоликому в этническом отношении городу было легче жить в советское время. Понять это, наверное, можно, но принять в полной мере - вряд ли.

 

Сейчас, когда мы так тяжело учимся думать, рассеяв по миру практически всю мыслящую элиту, наше прошлое кажется намного сложнее того литературного мифа, которым продолжают дорожить Охранители старины, во что бы то ни стало, члены обществ повсеместно разрушаемых памятников и   функционеры из муниципалитетов   псевдодемократического кроя.

 

Как мы уже заметили, в городе нашем было много тех, "других", и не столько литераторов или революционеров, сколько энергичных подвижников и устроителей жизни.

 

Дух свободы и предпринимательства, как писал К. Паустовский, позволил быстро создать здесь остров нового бытия - с помощью талантливых личностей из всех уголков Европы. Дух свободы и предпринимательства - вот оно что! 

 

Сколько бы мы ни спорили, нельзя не прийти к выводу: основой процветания конкретного города является зыбкое, неопределенное, трудноуловимое нечто - его индивидуальный культурный потенциал.

 

Еще в XVII веке, чтобы повысить конкурентоспособность шелковых французских тканей и гобеленов была учреждена Академия Художников. Петру Первому, учившемуся у голландцев и англичан, связь образованности и силы государства была совершенно ясна.

Японцы одними из первых обратили внимание на то, что качество любой продукции находится в прямой зависимости от уровня эстетического воспитания в средней школе, переняв немалый опыт 20-х годов от немецкого Баугаза и советского ВХУТЕМАСа.

 

В Германии, в наше время, выяснили, что размеры и, главное, эффективность бюджетных затрат на поддержание городского хозяйства прямо пропорциональны степени интегрированности квартальных сообществ граждан. В Швеции, наконец, поняли, что увлеклись внедрением в жизнь социалистических принципов обо всем заботящегося государства и получили в награду резкое увеличения безразличия и прямого вандализма горожан по отношению к среде обитания. В Польше и отчасти в России уже уяснили всю порочность в составлении точных Генеральных планов развития, равно как и опасность слепой веры в стихию рынка и начали продвижение к тонким структурам городского Устава - особого законодательства, своего для каждого города.

 

Только теперь мы начинаем присматриваться к миру городской культуры. Только теперь снова становится ясным смысл поговорки "что ни город, то норов", и мы можем пытаться понять, чем же в действительности города отличаются один от другого; почему один явно на подъеме, когда другой в упадке?

 

Вообще это всемирный процесс, в котором обнаруживается, что различия в судьбе городов ни в коем случае не удается объяснить одними экономическими или политическими причинами. Вглядитесь в украинскую действительность, и вы увидите насколько городская жизнь европейского Львова, к примеру, отличается от жизни индустриального Донецка. Их культурный потенциал несопоставим. И это очень важно уяснить. Как и вся Европа, в силу географических и исторических причин, Украина сформировалась как весьма разнообразная страна: очень разный менталитет людей, уклад жизни и картина мира, которая сложилась в сознании ее населения.

 

Некоторые города при росте населения богатеют, иные беднеют; некоторые развиваются при авторитарном правлении мэрии, иные при этом погружаются в спячку; для третьих предпочтителен коалиционный характер городского руководства. Есть и такие города, которые не могут существовать и дня без дотаций из госбюджета, другие в них почти не нуждаются. Нью-Йорк богат и огромен, но за последние годы его международная роль неуклонно снижается по сравнению не только с Парижем, Лондоном и Брюсселем, но и с провинциальной Барселоной. Ливерпуль и Глазго в Англии или Детройт в США вот уже десятилетия не могут выбраться из перманентного кризиса и упадка. Но   в то же время Амстердам в Голландии или Торонто в Канаде в течение этого же периода, при тех же условиях, демонстрируют устойчивые тенденции развития. При этом следует отметить, что как только сепаратизм в Канаде начал набирать силу, одновременно наметился упадок исторического франкоговорящего Монреаля и процветание современного англоязычного Торонто.

 

К сожалению, надо признать, что некогда передовое городское сообщество Одессы, выступившее в период Горбачевской перестройки в числе ее передовых прорабов, сегодня находится в депрессивном состоянии. Город устал от политиков и политики, а одесситы уже давно горожанами себя не ощущают. Этому способствовало множество фатальных обстоятельств, из которых следует выделить три основополагающих: разрушение морехозяйственного комплекса, массовую иммиграцию 90-х годов и затянувшуюся борьбу за власть между двумя враждующими политическими группировками, надолго сделавшими жителей Одессы заложниками своих эгоцентрических интересов.

 

Известно, если какая-то инициатива, первоначально привлекшая всеобщую заинтересованность, завершается провалом - распалась с таким трудом созданная общественная Академия художеств, утратило динамичность объединение молодежных клубов, угас процветающий ранее театр, развалился с уходом энергичного руководителя международный фонд, эффектный проект реконструкции городского центра оказался в корзине - то вызвать доверие к новой инициативе много труднее. Если закрепилось всеобщее убеждение в том, что "здесь ничего не может измениться", то очень сложно добиться того, чтобы люди поверили в возможность лучшего будущего по сравнению с тем, что их окружает.         

 

Относительно недавно, 10-15 лет назад, в Одессе все-таки многое что происходило. Естественно, это было связано с эйфорией Горбачевской Перестройки. Вспомним международные кинофестивали, выставки, городские выборы, всенародное обсуждение городских проблем. Нам казалось, что нас ожидает сиеминутный подъем. Мы бросились во все тяжкие и немедленно выбрали в лидеры первых встречных популистов. Особенно много надежд было связано с идеей Свободной Экономической Зоны. Однако перемен, как сейчас стало понятно, произойти не могло, и город опять впал в апатию и спячку. И лишь бодрые голоса дикторов из ангажированных средств массовой информации залихватски имитируют активность и оптимизм при всеобщем   обнищании и разброде.

 

Сегодняшняя Зона - т.н. 7-й Километр, - на этом и на других промтоварных рынках добывает себе пропитание добрая часть жителей Одессы. Ее нравы переплелись с обычной жизнью столь тесно, что все труднее их различить, и когда старшее поколение застыло в ужасе, юношество вступает в жизнь в святом неведении и в искренней вере в идеалы подобного «рынка». Чем более город (как и вся страна) опутывает себя миром полукриминальной культуры и, отчасти, такой же морали, тем больше очевиден парадоксальный возврат махровым, казалось уже забытым, формам советского официоза. Опять, как воинские, присваиваются звания Героев, Заслуженных и Почетных за отсутствующие достижения – все это вперемешку с постными физиономиями постаревшей   коммунистической и новой демократической номенклатуры, которая восторженно предалась держанию свечек на церковных праздниках. Издается многоликая   глямурная пресса, которая как бы не замечает всего безобразия жизни. Растерзанный полуголодный город удивленно всматривается в аляповатую роскошь нуворишей, вслушиваясь в бесконечные ток-шоу на ТВ. Шизофренический выверт сегодняшней городской культуры усугубляется с общей паранойей жизни, где Пир во время чумы давно стал привычным состоянием. И вот уже новое поколение людей выросло ведать не ведающее, что хранят старые стены и мостовые улиц Одессы.

 

Ну что ж, сложившаяся ситуация позволила горожанам освободиться от достаточно наивного ожидания немедленных сдвигов к лучшему и все были вынуждены учиться жить в открыто напряженной атмосфере сегодняшнего города. Теперь мы мучительно осваиваем правила работы в условиях хаоса псевдорыночных отношений, будучи при этом не совсем уверенными в том, что их опыт и умение кому-либо нужны. Стало ясно, что достаточно часто устарелые и порочные, по сути, и по духу   советские    формы муниципальной работы довольно изощренно поддаются в одежде новозвучащих слов: Концепция, Городское самоуправление, Устав города,   и т.п. чем и ограничивается всякая претензия на современность.

 

Только за последние годы, освободившись от наивной веры в ценность запретного плода, мы смогли, наконец, по - настоящему понять, чем чреват для нас и западный опыт. Даже самые восторженные энтузиасты успели убедиться в следующем: ничто не удается перенести из одной культуры в другую без существенного осмысления собственного культурного прошлого. Зачем было, например, разрушать основанную на использовании местных материалов, отработанную столетиями культуру строительства, нелепо применяя на хрупких исторических фасадах Одессы новые сомнительные материалы и дизайн? Это можно отнести и к другим областям городской жизни: торговле, благоустройству, местной промышленности, индустрии обслуживания. Простой вопрос: куда делись одесские фрукты, овощи, прекрасные напитки, хлебобулочные и колбасные изделия и другие, теперь легендарные, проявления местной гастрономии, чудом, сохранявшиеся до последнего времени? Кому потребовалось уничтожить, легендарный в одесском мире, Гастроном №1, что существовал на углу Дерибасовской и Преображенской улиц более 60 лет? И т.д. и т.п. Список длинный…

                                  

                                    *    *    *    *

           

Невозможно обнаружить проявлений культурной жизни горожан, которые не   вписывались   бы так или иначе в городскую среду, не оставляли бы в ней своего следа и, в свою очередь, не испытали бы на себе обратной зависимости. Обжитое пространство города всегда было сложено из микропространств конкретной человеческой деятельности - прямой или косвенной.     

 

Кто через много лет уже сможет вспомнить, что за нелепой вывеской магазина Райдуга скрываются святые для исторической памяти интерьеры Канцелярии градоначальника, где служил А.С. Пушкин, а соседний с ним японский ресторанчик - дом семьи Де Рибас? Добавим к этому испорченый гранитным новоделом фасад здания на Дерибасовской, где нынче торгуют Рибок и Бенетон, ведь это - территория бывшей ресторации Оттона, воспетой А.Пушкиным в Евгении Онегине. Есть сотни других «новаций»   или наивных подделок «под старину», как нельзя лучше характеризующих бескультурье нынешних Хозяев жизни.

 

Вот заканчивается безжалостное уничтожение Александровской (Греческой) площади, начатое уже в далеком 1996 году. Уникальная часть старой, первозданной Одессы, где находились историческая колоннада Греческого Базара, легендарные кварталы Красного и Колодезного переулков, буквально втоптана в землю неоправданным варварским сносом   с последующим строительством на этом месте уродливых немасштабных строений. 

 

 Уже десятками, восстают из стагнации, - как водится в извращенном виде, - исторические здания, которые некогда составляли трепетный образ Одессы. Происходит вроде бы созидательный процесс, однако, это профанация, нахрапистая фантазия на тему реставрации, несовместимая с понятием хорошего вкуса.

 

Сегодня невозможно без боли смотреть на тот беззастенчивый и суетливый китч, которым потчуют нас городские власти. Достаточно взглянуть на романтический и одновременно многострадальный ландшафт Аркадии и Гагаринского плато, который местные градостроители «раздеребанили», как говорят нынче, разномасштабной застройкой, а также на многоэтажную этажерку гостиницы, заслонившую незабвенную    для миллионов людей панораму бухты и оскверняющую этим неповторимый облик Главного Места Одессы. 

 

Сегодня, даже не искушенному человеку, очевидно, что   город не готов к реализации серьезных градостроительных проектов. И не готов в первую очередь архитектурно.

 

Возможно поэтому, когда не хватает уменья сделать что-либо новое и значительное, становится оправданным обращение к идеологии Воссоздания, которая в последнее время начала понемногу укрепляться в Одессе. Кажется, наперекор всему, закончены, наконец, 10-летние реставрационные и защитные работы в Оперном театре – Главном здании Одессы, законной гордости одесситов. Восстановлен в первозданном виде, монументальный силуэт Спасо-Преображенского собора и памятник Екатерине Второй, основательнице города. Эти попытки (увы, пока еще единичные и не всегда осознанные) воссоздания былого достоинства и аристократизма уникальной городской среды, вновь становятся   потребностью прогрессивной части нарождающейся городской элиты. И, уж, во всяком случае, в этих деяниях гораздо меньше надуманности и коньюктуры, чем в установке помпезного, почти опереточного, монумента Атаману Головатому на Старобазарной площади в 2003г.   

 

Старые и новые постройки, прежние (вернувшиеся) названия улиц и приметных мест: вывески, витрины, память о привычных маршрутах и уголках детских игр, местах свиданий, досуга - все это городская среда, носитель и наследник культурных отношений между людьми, ныне живущими и жившими здесь раньше. Все это вместе, так или иначе, постоянно воздействует на нас, создавая неповторимый, часто непонятный новым поколениям образ города.

 

Теперь, в связи с состоявшимся распадом старого общества, в обстановке некоего идеологического вакуума, провоцирующего крайности - религиозные, патриотические, идейные - понимание культуры города как некоторой общности, корпоративной ценности всех горожан приобретает совершенно особое значение. Опора на общий культурный потенциал города в новой общественной ситуации оказывается, во многом схожа по смыслу с опорой на становление города как обобщенного Индивида, местный природный патриотизм которого не имеет ничего общего с взрывоопасными для развития страны идеями националистов. Все более проникают в общественное сознание такие непохожие и одновременно неповторимые явления прошлого, как Сорочинская ярмарка, Одесский театр, Киево-Могилянская академия, Порто-Франко, Софиевский парк и т.п.

 

Самосознание города как общности людей, связанных единой историей места, становится, может быть, главной конструктивной силой в Украине, избравшей путь восстановления достоинства нации. По сути, городское самосознание превращается в обязательный элемент культуры Нового времени и, вместе с тем, в форму ее проявления. И это, слава Богу, начинают понимать наиболее прозорливые политики-прагматики, это начинают понимать наиболее мудрые предприниматели. Очередь за конструктивным осмыслением феномена горожанами и, в первую очередь, деятелями культуры и просвещения. При этом следует помнить, что под культурным феноменом мы подразумеваем, способность городского сообщества к развитию через осознание самого себя как части культуры городского мира. Этот мир создается усилиями всех жителей - кого в большей, кого в меньшей степени, но ведущая роль в таком процессе принадлежит, хотим мы того или нет, тем, кто составляет активное деятельное меньшинство. Независимо от того, кто по профессии и чем конкретно занят Человек деятельный.

 

Культура - не музей, хотя она не может существовать без музея; не библиотека и не клуб, хотя она нуждается в библиотеке и клубе. Она воссоздается и длится, пока существует живая созидательная деятельность людей, тогда как материальные памятники культуры, культурные ценности, запечатленные в сооружении, в книге, в спектакле, в машине и технологии, в картине или скульптуре, составляют лишь наиболее заметный, наиболее очевидный пласт культуры, не исчерпывая ее ни в коей мере.

 

Труднее всего осваивается нашим сознанием, в силу исторической инерции, понимание того, что формирование эффективного экономического мышления, постановка все более сложных коммерческих задач в той же мере принадлежит миру культуры, что и так называемые высшие проявление духа. Творческое содержание экономической проблемы, творческое наслаждение от ее преодоления, - все это всегда подпитывало и питает общекультурный потенциала города со времени его основания.

 

Наконец, и это тоже нужно осознать, одним из важнейших компонентов городской культуры является общественная деятельность горожан. Многие понятия от частого употребления изнашиваются, начальный смысл их утрачивается. Но именно общественная деятельность, в которой оптимально реализуется в городское сообщество и, отнюдь, не только в сфере профессиональных интересов, целесообразно, полезно организует свободное время множества людей, конкурируя с такими мощными его пожирателями, как созерцание Мыльных опер.

 

                 *    *    *    *  

 

Необыкновенное стечение обстоятельств, политических и государственных интересов собрание удивительных личностей; необыкновенно удачное географическое расположение мгновенно, в историческом смысле, позволили осуществить на месте второстепенной турецкой крепости грандиозный Проект.

 

Уже через несколько лет была создана первоклассная гавань, структура которой существует и, по сей день. А через тридцать   это - спроектированный по регулярному плану город с уникальным для России режимом беспошлинной торговли - Порто-Франко, внедренный в 1817 году. Каменные дворцы правителей и негоциантов, рестораны, гостиницы, итальянская опера, складские пакгаузы, развитая торговля, гимназии, школы, больницы, и все это в столпотворении разноязыкой городской жизни. Вот незнакомый здесь ранее облик новой, городской культуры.

 

К концу XIX в., в канун столетия Одессы, город отличается первоклассным, даже по европейским меркам, благоустройством, уникальным водопроводом и канализацией, первоклассной организацией городского здравоохранения и народного образования. К этому следует добавить развитую банковскую систему и прочные международные торговые связи, включая монополию на отечественную хлеботорговлю.

 

Мощное зеленое строительство, дачи и курортные учреждения совершенно преобразили унылый степной ландшафт. Ослепительный новый Оперный театр - продукт всемирного конкурса, здание Новой Биржи и сотни других прозападных архитектурных новаций стали силуэтом молодого столичного и щегольского города.

 

К.Маркс, неоднократно сравнивая "загнивающий" Петербург с молодой восходящей Одессой, всегда восхищался ее стремительным развитием и процветанием.

 

 Здесь удивительно быстро осуществились масштабные градостроительные замыслы, которые ритмами, пропорциями, силуэтом и декором умножали славу южной столицы.

Если проследить развитие города то именно заезжие профессионалы - каменщики, кузнецы, слесари, извозчики, подрядчики, купцы, рестораторы; архитекторы, врачи, учителя, аптекари и портные - создали тот миф, который называется Одессой. Судите по названим улиц и учреждений: Большой и Малый Фонтаны, Аркадия, Порто – Франко, Дача Кортацци, Риельевский лицей, Кафе Фанкони, Александровский проспект, Екатерининская улица, Российское общество пароходства и торговли, Карантин, Практическая гавань , Нефтегавань, Императорское православное палестинское общество. Это вам, господа, не просто романтика. За этими названиями стояли великие свершения! И, конечно же, по стремительным делам своим и по их значению Одесса в ту пору не успела побывать провинцией. И это весьма важно.

 

Устройство таможенного рва в связи с созданием Порто-Франко, надолго отделило Город от Слободы, - в прямом и переносном смысле. Думается, что феномен Одессы отчасти и состоял в быстром становлении городской культуры и появлении новых городских традиций, на что у других городов уходили целые столетия. Продолжительный режим Порто - Франко привел Одессу к тому состоянию, которое принято называть цивилизованной жизнью. И это проявилось буквально во всем: в управлении и принципах градоустройства; в просвещении, в медицине, в религии, в торговле и т.д. и т.п. И едва ли не самое важное, что мы должны отметить - в процветании особенных городских нравов, которые, как отмечали современники, существеннейшим образом отличали Одессу.

 

 

Здесь сложились условия для всяческого преуспеяния, и удачливый человек вызывал не зависть, а восхищение и желание следовать его примеру. Былая слава Одессы создавалась трудом выходцев из многих стран мира, обретших здесь вторую родину. Их совместная деятельность принесла городу высочайший уровень городской культуры, являясь генеральной репетицией жизни в атмосфере свободы.

 

По сути, в Одессе были впервые апробированы рыночные отношения, хотя таковыми они тогда не назывались. При этом была осознана простая истина, что богатство лучше бедности, ибо успех и благополучие делают людей терпимее, снисходительней и шире. И

это, в конечном итоге, главное.

 

Конечно же, не Беня Крик и О.Бендер вместе с их прототипами, составляли тогда групповой портрет города. Увы, но сегодняшние персонажи комик-группа "Маски" имеют больше оснований на микропортрет Одессы, чем их легендарные литературные предшественники. Установки и шизофренические выверты коньюктуры соцреализма привели к созданию "приблатненного" образа города, населенного контрабандистами, босяками, авантюристами и уголовниками. Это был один из главных мифов советской псевдокультуры, который по инерции прекрасно укоренился на почве новой, постсоветской действительности. Это его, за неимением собственных мыслей и идей,    продолжают эксплуатировать второсортные культурологи и имиджмейкеры Одессы.    

 

Необыкновенное везение на отцов города, аристократов по крови и делу, было не случайным. И льготы, которые получил город, не были простым стечением обстоятельств. Все делалось сознательно и целеустремленно во имя идеи Великого южного окна в Европу. Градоустроители Воронцов, Де Рибас, Ланжерон, Ришелье; инженеры Де Волан и Зубов; ученые Менделеев и Пирогов; городской голова Маразли; предприниматели Кортацци, Новиков и Папудов; архитекторы Бернардацци, Боффо, Гонсиаровский, Тома де Томон и Торичелли; художники Дворников, Костанди и Нилус - вот далеко неполный групповой портрет бывшей столицы юга. Да, это был город великих событий и великих людей! А мы стараемся пошлым анекдотом заменить историческую правду.

 

Если же провести эту разграничительную черту придирчиво точно, за ней окажутся и другие мифы Одессы. Вчерашние и, тем более, сегодняшние.

 

Заметим, что и незатейливая притча о Пете и Гаврике - продукт большевистской идеологии, постулаты которой встали на пути дальнейшего развития города. Вот почему мы долго не могли найти могилу семьи князя Воронцова, взорвали Спасо-Преображенский Собор, а Величественный градостроительный ансамбль - Николаевский бульвар - назвали именем третьесортного анархиста.

 

Расстрел на Потемкинской лестнице из фильма Броненосец Потемкин - главный советский киномиф, спроецированный на главный же архитектурный раритет города - еще одна ложь этой псевдокультуры. Замечательный режиссер Эйзенштейн сотворил отточенную по форме сказку о революции и роли в ней Одессы, воспроизводя театрализованное действо расстрела на парадной одесской лестнице, не имевшее с реальностью ничего общего. Творческая энергия больших талантов работала на идеологию большевизма.

 

Идеи коллективизма и "развенчание" индивидуализма; возвеличивание победы практического разума новой формации в столкновении со старым "интеллигентским", в лучшем случае ретроградным, в худшем - тщательно замаскированным вражеским - вот, что сделало из уникального города, которым восхищалось человечество, коммунальную слободу.

 

Великое лицемерие заключается в том, что слободской Гаврик, решительный и деятельный малолетний прагматик рабоче-крестьянской выделки, был как бы лучше праведней и честнее Пети, слабого, беспомощного из интеллигентской семьи. Эта нехитрая фабула главного романа нашего детства Белеет парус одинокий стала судьбой многих горожан Одессы. Ворвавшаяся в город маргинальная толпа выживала, поучала, карала и управляла теми, кто его создал. Зависть к интеллекту и успеху заставила большевиков и их сегодняшних учеников в разнообразном обличье, искоренять дух интернационального аристократизма, а, по сути, дух горожанина. 

 

 И хотя об этом сказано довольно много, успокаивается никак нельзя. Этот унизительный процесс продолжается и сейчас, "в порядке преемственности", приобретая новые, разнузданные и хамские формы. Что ж, перфомансы блатной мечты по-прежнему продолжаются.

 

Всегда было закономерным стремление предместья в город, в надежде отвоевать новое жизненное пространство. Но процесс этот естественен, когда идет постепенно, когда в его основе обретение должного образовательного ценза, неспешное вживание в городскую культуру. Сменяется поколение - два, и представители Слободы получают свое, обретенное трудами место. По сути, это бесконечный процесс обновления города, зачастую полный противоречий. В России он протекал безболезненно, ибо там предместье было частью города. В Одессе - нет.

 

Послереволюционная "рабфаковская" волна Молдаванки, а после войны и более дальние предместья, - в конечном итоге, затопили весь город. И это многое объясняет. Отсюда и местечковый юмор окраин, который на долгие годы стал его визитной карточкой. Пожалуй, единственный в мрачной Империи, по-настоящему европейский город, перестал существовать в сознании трех последних поколений в своем первородном духовном облике.

Судьба Одессы достаточно парадоксальна. Большевики всеми силами пытались унизить город, который их всегда раздражал своим свободолюбием. И добились в этом немалых успехов. Десятилетиями, находясь в стагнации, практически не развиваясь, хронически не пополняя своей городской казны, город стремительно терял свое выдающееся значение. Но было и везение. Одесса не попала в списки объектов, подлежащих индустриализации. Ее материальная культура практически не пострадала. Но за сохранившимися фасадами провинциальной столицы угасла жизнь. Отсюда сбежали все. Сначала - в Москву, Ленинград, Киев, Свердловск, Магадан. Потом - в Нью-Йорк, Мельбурн, Торонто, Тель-Авив и далее со всеми остановками.

 

Скажете, что, к примеру, у Харькова такая же судьба? Не такая. Где-то похожая, но не такая. У каждого города она своя.

 

И, все-таки, ситуация здесь сложилась уникальная: теплое море, плодородные черноземы, развитые порты и многослойная инфраструктура....

 

Нет, стоит, все-таки присесть на руинах былой цивилизации и поразмыслить о том как, куда и с кем идти дальше.

 

Но это уже отдельный разговор.

 

Евгений Оленин, член-корр. УАА

Одесса-Нью-Йорк

1998-2007 г.