C чем у «Молoдости» никогда не было проблем – это с публикой. В свое время киноманы разве что штурмом Дом кино не брали. В этом году события развивались традиционно – на конкурсных показах в зале кинотеатра «Киев» отсутствие свободных мест никого не смущало, что удивительно даже дам-администраторов: зрители стояли и сидели в проходах, и даже лежали на полу перед экраном. Это при том, что по утрам параллельно показывали программу «Фестиваль фестивалей», а там – «Завет» Эмира Кустурицы, «Параноид Парк» Гаса Ван Сента, «Порок на экспорт» Дэвида Кроненберга. На фестивалях часто бывает наоборот – на конкурсе зрители клюют носами, а рвутся на внеконкурсные показы. Зрители «Молодости» поступили логично – конкурсную программу, особенно студенческие и короткометражные фильмы, едва ли где-то вот так запросто посмотришь, а фильмы звезд артхауса если не в кино, то на DVD рано или поздно появятся («Завет» Кустурицы, к примеру, с ноября в украинском прокате).

 

Наблюдать за реакцией зрителя часто бывает интересней, чем за самими фильмами. Счастлив режиссер, фильмы которого с такой вот жадностью смотрят. К «Молодости» применим олимпийский принцип: главное – участие. Впрочем, кино ведь не спорт. Хотя читаешь в украинской прессе, что вот опять украинские режиссеры остались без наград. И дело даже не в том, что такая точка зрения беспросветно провинциальна. Авторы таких фраз подводят читателей к мысли, что «лохи» они – молодые украинские режиссеры. Со своей стороны замечу, что «лохи» – те украинские журналисты, которые такое пишут, и еще более «лохи» те, кто много лет попрекает дирекцию фестиваля в неуспехах украинского кино. Дирекцию найдется в чем упрекнуть, но только уж не в этом. И наблюдая за фестивалем уже много лет, замечу, что если бы «Молодости» не было, то украинскому кино пришлось бы еще хуже, чем сейчас, потому что «Молодость» показывала молодым кинематографистам совсем другую реальность и воспитывала на хорошем кино зрителей.

 

А что до наград, «Молодость» – кинофестиваль международный. Это как если бы, например, вы пригласили в гости на именины к своим детям ребятишек и предложили им в качестве развлечения состязательные игры. Конечно, приятно видеть своего ребенка счастливым, но подсуживать имениннику как-то неспортивно, верно? Это нормально, когда на одном фестивале картина выигрывает, а на другом проходит неотмеченной – многое зависит от контекста. Попробуйте взять и выработать внятные критерии для определения лучшего фильма – ничего не выйдет. Потому охота за наградами – неизбежное зло. Дурацкий архаичный ритуал, необходимый для поддержания интереса. Ну правда, собираются в жюри солидные кинематографисты, но профессиональные предпочтения у всех разные, их задача – отыскать компромисс. Компромисс потому, что появление абсолютного лидера в программе – большая редкость. И даже если таковой есть (а он, кстати, в программе «Молодости» был), не факт, что он станет победителем. Как и случилось с фильмом «Калифорнийская мечта (Бесконечность)» Кристиана Немеску.

 

«Калифорнийская мечта» успела побывать в программе Каннского кинофестиваля, хотя не была закончена – это не окончательная версия, режиссер погиб в прошлом году, не успев завершить работу над фильмом. Тем не менее, это, наверное, лучшее кино о восточноевропейской идентичности последнего времени. Может, кто из дистрибуторов артхауса и рискнет выпустить ее в украинский прокат. Во время фестиваля довелось участвовать в небольшой кулуарной полемике – речь шла о том, что социальное кино в СНГ прокатывается плохо.

 

Но в том-то и дело, что «Калифорнийская мечта» – не социальное кино, а фильм о том, что есть Восточная Европа. Через Румынию следует поезд НАТО с неким секретным грузом, пункт назначения – Косово. Начальник маленькой станции оказывается большим упрямцем – без документов отказывается пропускать поезд. И вот в течение нескольких дней пока стоит поезд, натовские военные и местные жители вступают в занятную мультикультурную коммуникацию. Среди персонажей – госсекретарь МИД, сельские начальники, оппозиционеры, изнемогающие от гормональной интоксикации великовозрастные школьники.

 

Сценарий, написанный самим режиссером, содержит все классические крючочки для привлечения внимания зрителя: секс, смерть, деньги. Если откровенно, то первая треть фильма требует некоторой усидчивости, но в финале из зала выходишь с сожалением, что кино закончилось. Количество событий и персонажей так велико, что хватило бы серий эдак на двадцать, без потери качества истории. Конечно, можно прочитать (или написать) десяток книг – почему Восточная Европа не Западная, но Кристиану Немеску удалось это сделать в двух с половиной часах экранного времени.

 

Разумеется, «Калифорнийская мечта» не есть реальность, это не документальное кино, но фильм сделан с очень большой внимательностью к повседневности. Сила румынского кино в том числе и в актуальности, и фестивальная мода на румынское кино понятна. В прошлом году «Молодость» закончилась триумфом румынского кино «На Восток от Бухареста» Корнелио Порумбоу. Лучшей актрисой стала Кристина Митителу (фильм «Марилена с Р7»), а лучшим режиссером короткометражки «Марилена с Р7» был… Кристиан Немеску. В этом же году «Калифорнийская мечта» получила от жюри только специальный приз. Гран-при «Молодости» «Скифский олень» и $10 000, а также приз Экуменистического жюри достался израильской картине «Путешествие оркестра» Эрана Колирина, тоже лауреата Каннского кинофестиваля.

 

«Путешествие оркестра» Эрана Колирина в воскресенье вечером отхватило и еще один гран-при – Токийского кинофестиваля ($50 000) Вот оно как получается: история путешествия египетских оркестрантов по земле обетованной добилась такого синхронного успеха. После оглашения наград «Молодости», признаться, думалось, что все дело в том, что председатель жюри, иранский режиссер Мохсен Махмальбаф, оказался сентиментальным ко ближневосточной тематики. Сентиментальность – пожалуй, определяющее слово «Путешествия оркестра». Месседж заключается в идее, которая нынче представляется утопичной – возможности взаимопонимания между представителями разных культур Ближнего Востока. История не лишена юмора, провинциальная красотка-рестораторша объясняет египтянам реалии городка посреди пустыни: «Тут нет никакой культуры, ни египетской, ни арабской, вообще никакой культуры…». Это очень актуальное высказывание относительно Украины. И несмотря на порой опереточную сентиментальность, подобный сюжет вполне мог бы пустить корни в каком-нибудь депрессивном регионе Донбасса: выходит сексапильная буфетчица Галя и говорит заблудившимся заграничным музыкантам, что культуры нету – ни российской, ни украинской, никакой вообще. А потом Галя угощает гостей борщом… Или еще, например, триумфатор «Молодости» – немецкая картина «Холтрейн» Флориана Гаага, получившая приз зрительских симпатий и награду за лучший полнометражный фильм. Тоже не бог весть какая сложносочиненная история: парни из разных социальных слоев объединены одной страстью – граффити. Актуально, но, конечно же, Киев по количеству граффити ни в какое сравнение с Берлином не идет.

 

Кинофестиваль хотелось бы рассматривать не просто как зеркало кинопроцесса, но как способ если не формирования тенденций, то указания вектора развития кино. Если смотреть на триумфаторов с этой точки зрения, получится, что актуальность тематики вовсе не помеха жанру. То есть, человек со здоровой чувственностью такое кино воспринимать может, ему это по силам, вовсе необязательно быть киноумником или каким-нибудь эстетом. Но это нечто прямо противоположное выхолощенному миру телемуви. Вот, например, индийско-американская картина «Ванаджа» Раджнеша Домалпалли. Зрителю показана вполне реалистичная среда обитания: тут и социальные проблемы кастового общества, и бедность, и вместе с тем это крепкая жанровая история – «Ванаджу» смотреть легко и интересно. Действие организовано, как велят американские учебники по кинодраматургии – путь героя (в данном случае героини), преодолевающего препятствия. Ванаджа из низкой касты, живет с больным и очень бедным отцом, но мечтает стать великой танцовщицей. Поэтому она оправляется работать в дом к местной помещице, суровой и грозной настолько, что смахивает на аватар богини Кали, но готовой учить Ванаджу ритуальным танцам.

 

Преимущество этой картины еще и в том, что она сделана абсолютно перпендикулярно традиционному индийскому кино, которое, чего и скрывать, для многих зрителей является антибрендом. В «Ванадже» отсутствуют песни, глицериновые слезы, избыточный мелодраматизм. Зато есть мягкая ирония. Режиссер Раджнеш Долмапалти кинообразование получал на кинофакультете Колумбийского университета, и если судить по фильму, учат там писать сценарии и снимать очень даже неплохо. Главную героиню, 14-летнюю Ванаджу, успеваешь полюбить настолько, что от режиссера хотелось бы дождаться сиквела.

 

Поневоле каждый конкурсный полнометражный дебют со сносным сюжетом примеряешь на нашу реальность. Вот, например, бельгийские «Конокрады» Миши Вальда. Острословы во время фестиваля шутили: это как «Горбатая гора» Энга Ли, только там любовь не между ковбоями, а между казаками. Фильм, откровенно говоря, вынуждает скучать, но оцените идею. Это все не к тому, что украинские продюсеры должны кинуться делать римейки «Путешествия оркестра», «Холтрейна» или «Конокрадов». Хотя последнее определенно взбодрило бы вялый украинский кинопроцесс. По большому счету, никто вообще никому ничего не должен. Но, откровенно говоря, нытьё украинских кинопродюсеров, что нет сценариев, достало. Нет сценариев?! Так заказывайте, создавайте вокруг среду авторов, редакторов, проводите мастер-классы, организовывайте сценарные агентства. Потому что с моей колокольни видится иная картина: украинский продюсер малообразован в сфере кино и вместо того, чтобы создавать необходимые структуры для работы с молодыми кинематографистами, он с удовольствием занимается другим – кидает понты.

 

Украинское кино было представлено во всех трех конкурсных номинациях. «У реки» Евы Нейман в полном метре. «На грани» Артема Сухарева и Никиты Ратникова (отмечена дипломом жюри «Молодости»), «Приблуда» Валерия Ямбурского – в короткометражном конкурсе. «Таксист» Романа Бондарчука, «Клятва» Марины Вроды, «Кто такая Таня?» Вити Гурова. Регламент «Молодости» предусматривает участие в конкурсной программе только тех фильмов, которые отпечатаны на кинокопии. Для молодых режиссеров барьер часто оказывается непреодолимым, поэтому в конкурсе порой оказывается то, что на пленке. Тем не менее, на кинофестивале с каждым годом все больше становится программа «Панорама Украинского кино», где представлены фильмы вне зависимости от технического носителя.

 

Остановлюсь на двух картинах студенческого конкурса – «Таксист» и «Кто такая Таня?». За «Таксиста» Роман Бондарчук получил приз российских кинокритиков на фестивале «Киношок». Ну что тут скажешь? Российские критики не так безнадежны, как казалось прежде, украинские критики вообще никому ничего не присуждают.

 

«Таксист» имеет ряд характеристик, по которым можно легко опознать фильм учебной киностудии КНУТКТ имени Карпенко-Карого: черно-белое кино, в котором плохо видно и плохо слышно. Впрочем, такая технологическая шероховатость представляется вполне стильной, то есть воспринимается как прием. Может быть, он не прокатил бы в кино о новых украинцах, но в криминальной истории о херсонских маргиналах ему самое место. Если оставить в стороне шутки, у Бондарчука есть два очень ценных для режиссера качества – наблюдательность и вкус, потому «Таксист» – целостное произведение.

 

Чтобы не казалось, что тут раздаются авансы, замечу, что есть и видимые недостатки – драматургического характера. Главный герой – таксист, случайно спасая от хулиганов провинциальную девушку, почему-то принимает скоропалительное решение: держать ее силой в своей квартире. И это происходит в считанные минуты после знакомства. Притом что он не маньяк, это из благих побуждений. На вопрос, а в чем причина таких скоростей: девушка не успела сесть в такси, а ее тут же похищают, и с серьезными намерениями – жениться, режиссер Бондарчук и актер Игорь Горин ответили, что Херсон – город южный и там влюбляются очень-очень быстро. Незачот. Впрочем, со студенческими фильмами кинофакультета правды не сыщешь, часто ведь как бывает, снято не все, что запланировано. Тем не менее, работа примечательная: люди на экране органичны, типажи схвачены, кино живое.

 

«Кто такая Таня?» Вити Гурова – что-то вроде анекдота. И свой личный виртуальный приз присуждаю фильму «Кто такая Таня?». Но за такое отношение к драматургии, качество начитки и звука в приличных киношколах стреляют без предупреждения. Впрочем, фильм хорош юмором хармсовского толка и драйвом, которому должны завидовать черной завистью все остальные участники конкурса. Кино это неаккуратное, но искреннее и свежее, в нем есть легкость и хулиганство – чего не хватает не только студенческим фильмам, но и всей программе в целом. Все хотят быть респектабельными, что понятно: первые фильмы – доказательство способности владеть ремеслом. Но часто фильмы оказываются просто скучными – грамотно сделанными учебными работами. И не авторское, и не жанровое кино. Никто не спорит, необходимо владеть профессиональным инструментарием, но режиссер – это еще и мировоззрение. В случае с «Таней» это очевидно. В фильмах Спилберга, Лукаса, Тарантино, Бессона, то есть кассовых режиссеров, это тоже очевидно. Смешное сравнение выходит, но так оно и есть, если рассматривать творческую сторону вопроса. Но если мы перейдем к украинскому кино как индустриальной ситуации, все вышесказанное не имеет ни малейшего смысла.

 

Пока развивается только индустрия производства телевизионного контента, сериалы и телефильмы. Это хоть и близкая область, но с другими правилами игры. И даже к ним выпускники украинских киношкол не всегда готовы. Поэтому, пользуясь случаем, быстро научу начинающих режиссеров жизни: первое – фильмы должны быть сильнодействующими, второе – для успеха фильма и личного успеха нужно уметь хорошо рассказывать о фильме, и это не менее важно, чем хорошо снять (а может и важнее). Потому что неумение общаться с прессой и публикой ни к чему хорошему не приводит. Это не к тому, что нужно себя вести, как еврейская мама в анекдоте («мои дети самые красивые»), это не призыв к нарциссизму, наоборот – к адекватности. Важно правильно подвести зрителя к фильму. И высказывание, что фильм говорит сам за себя, уж извините, ребята, совсем несмешная шутка. Следует брать пример с Тарантино, и вовсе не потому, что он дерется с критиками, рецензии которых ему не по душе, – Тарантино лучший специалист по продвижению своих фильмов, его интервью не менее занимательны, чем его фильмы.

 

«Молодость» каждый год выполняет очень важную функцию – показывает положение национального кинопроцесса относительно мирового. Причем во всех аспектах: от производства до дистрибуции. Нужно лишь хотеть эту информацию осознать.

 

Скажем, показывают на закрытии фестиваля православный китч «1612» Владимира Хотиненко, который, к тому же, с первого ноября в прокате. Смотришь этот чудовищно скучный фильм (хоть там «богачество» просто прет из кадра – и батальные сцены, и большой бюджет постпродакшн, и физиологические подробности, вроде отрезания языка крупным планом или тоже крупно топтание ногами человеческого скелета – и это не треш, это не весело, это православный китч – набирающее силу направление в российском кино) и понимаешь: какая, однако, сложнейшая вещь эта фестивальная политика – нет чтобы показать «Завет» Кустурицы или даже «Изгнание» Звягинцева.

 

Артхаусный режиссер Звягинцев («Возвращение») – тоже мастер вызывать сильные эмоции. Настолько сильные, что режиссера во время просмотра «Изгнания» хотелось отлупить, а потом подарить книжку по кинодраматургии. Потому что отношение к построению сюжета настолько вызывающе неграмотное: мотивации поступков героев ну хоть минимально должны соответствовать их характерам. «Изгнание» в этом отношении – нагромождение нелепостей. Не спорю, художника следует судить по законам, им же самим установленным. Звягинцев на премьере сказал, что некоторые критики фильм разнесли, но зрители не должны никому верить – нужно просто открыть сердце. Изо всех сил стараясь следовать совету режиссера, я, например, обнаружила, что героев не просто не жалко, они оставляют меня совершенно равнодушной.

 

Даже если бы Звягинцев начал резать их на кусочки, это едва бы вызвало какой-то эмоциональный отклик. Разумеется, все имеет право на существование, даже такое претенциозное и фальшивое зрелище «два в одном»: Бергман с Тарковским в глубоком гламуре. Эпигонство нынче признак скорее не отсутствия фантазии, а культурной осведомленности. Но «Изгнание» – не кино, а фотосессия. И напротив, прошлогодний лауреат «Молодости», «Эйфория» Ивана Вырыпаева, – пример внятной истории с визуальными красотами.

 

Впрочем, мнений гораздо больше, чем фильмов. А фильмов тоже снимается ежегодно несколько тысяч. Проблема в том, чтобы отыскать там что-то соответствующее персональным ожиданиям. При чем тут «Молодость»? А на «Молодости» это иногда удается.