Оригінал публікації на сайті «Хвиля» за посиланням 

Массовое сознание не должно особо заниматься поиском подлинной правды, хотя бы потому, что информационные потоки сегодня стали и большими, и более скоростными, поэтому населению их сложнее обрабатывать в поиске истины. Массовое сознание скорее поверит той правде, которая ему ближе. Оно даже живет в "мирке" своей собственной правды, которую некому особо проверять на достоверность.

"Правда" - это слово, которое отражает не реальность, а нужную кому-то реальность. Эту реальность "по заказу" создают специально. Политтехнологи так готовят выборы под нужного кандидата, рекламщики - продают свой товар, пиарщики продвигают нужный под ту или иную задачу фрагмент реальности. Утрируя можно сказать, что реальность часто создается под продвигаемую кем-то "правду". Ведь все революции строятся на конфликте правд: властной и народной...

Мир в принципе управляем за счет смены "рассказов и картинок" о нем, продвигаемых в массовое сознание. Это делают для властной картинки мира образование и крупные медиа. Образование - для новых поколений, медиа - для старшего возраста. При этом они должны быть синхронизированы: картинка мира юного поколения не может противоречить картинке мира старшего. Тогда бы в квартире не смолкали споры.

В принципе мир соткан чаще не из правды, которую мы видим своими глазами, и из правды, которую нам рассказывают или показывают... Понятны плюсы и минусы той и другой. Но даже правда перед глазами может быть реальностью, а может оказаться инсценировкой. Фикцией всегда признается чужая "правда", если она противоречит моей.

Правд сегодня стало много, поэтому среди них так трудно разобраться, что же является настоящей. СССР выпускал газету "Правда" (была еще и "Комсомольская правда"), но все понимали, что читают официальную правду, которая не всегда может совпадать с реальностью.

Сильный удар по правде нанес Интернет, поскольку резко увеличилось число источников, утверждающих, что правда только у них. Соцмедиа к тому же скорее входят в число более достоверных, чем официальные медиа. Газета "Правда" была органом ЦК, то есть официозом, а какой-нибудь сайт является органом просто человека, что, конечно, сближает его с аудиторией. Он всегда будет ближе интересам своего читателя.

Газета "Правда" видела мир так, что все остальные не могли ей противоречить, их мнение неизбежно становилось фикциями. Правду газеты "Правда" охраняла власть. Это очень важная функция, поскольку за правду соцмедиа отвечать некому.

Если какое-то "ружье" стреляет лучше других, оно всегда оказывается в руках власти. По этой причине власть сразу начала захватывать и Интернет, ставя его под свои знамена. История зарождения "любви" Интернета и власти в случае России сегодня становится объектом изучения.

На днях, кстати, Россия арестовала одного из создателей российского интернета Алексея Солдатова. 1990 год является временем той первой ласточки: "Первое подключение СССР к интернету произошло 28 августа 1990 года, когда программисты «Релкома» обменялись электронными письмами с университетом Хельсинки в Финляндии. Изолированный Советский Союз благодаря «Релкому» теперь был подключен к глобальному интернету. Сеть «Релкома» быстро расширялась, и многие начали использовать слово «Релком» как замену словам «интернет» или «электронная почта». Это была очень антисоветская идея — соединять людей как внутри страны, так и с внешним миром — без всякой авторизации сверху. Советский Союз был страной, где иерархия была всем и где любое действие требовало обязательного предварительного разрешения. Первым политическим испытанием для «Релкома» стал путч, организованный КГБ в августе 1991 года. КГБ блокировал и запрещал традиционные СМИ, но пропустил зарождавшийся интернет. Солдатов находился далеко от Москвы, во Владикавказе, но когда он позвонил своим людям в Курчатовский вычислительный центр, он говорил только об одном: держать линию открытой" [1].

И отсюда следует простой вывод: у Интернета оказалась своя роль в контр-путче. Новая структура (Интернет) оказалась способной помешать старой (КГБ).

Интернет сайты и газеты как более молодой вариант медиа, с одной стороны, меньше цензурируются, пока власть только привыкает к ним. По этой причине читать это людям интереснее. Телевидение давно освоено властью, в нем не может быть ничего случайного, которое часто и представляет интерес для читателя/зрителя из-за меньшего цензурирования.

В России это был период мыслей, который создавали Сурков и Павловский. Но мысли тяжело цензурировать, поскольку они начинают "размножаться". Сегодняшнее телевидение в такого рода мыслях не нуждается.

А. Лошак, например, вспоминает прошлое так: "Глеб Павловский еще долгое время был придворным политтехнологом, подвергаясь насмешкам либеральных медиа, пока администрация президента не разорвала с ним контракт. Павловский после увольнения ушел в оппозицию. Нишу главного пропагандиста в Рунете занял Константин Рыков. Павловский [рассказывает]: "Костя Рыков предлагал все время какие-то проекты, но они мне были неинтересны, потому что они были пропагандистскими. Демонстративными, с флажками трехцветными, "Россия, вперед", "гром победы раздавайся" – этот стиль вводил Костя. А потом [этот стиль] развился уже настолько, что и в Косте перестали нуждаться, теперь это может каждый. К счастью, я вылетел из администрации в апреле 2011 года, я уже не имел отношения к дальнейшему" [2].

Интернет по сути расшатывал стройную модель правильных коммуникаций. Условно говоря, если вместо одной "правды" появляется много, то массовое сознание оказывается в недоумении. Оно привыкло, что этот выбор за него всегда делают другие. А отступников от "линии партии" вообще клеймят. И что делать, когда таких отступников больше, чем одинокой линии партии, то есть власти?..

Интернет, как и всякое другое медиа, в конце концов тоже стал помогать власти, поскольку именно она оказывается главной на рынке коммуникационных технологий. Главный "контроль" прячется не в том, кто говорит, а в том, кто передает, поскольку процесс передачи можно контролировать, раскручивая нужных говорящих, а также контролируя распространение. Национальная ментальность гласит, что начальник всегда прав. Вспомним и социальную истину: прав не тот, кто прав. а тот, у кого больше прав.

Реальность соткана из множества отдельных фикций, то есть из "квантов" индивидуального видения ситуации. При этом мы называем это фикциями, поскольку каждый видит что-то свое, как в притче о слепцах, которые, прислонившись к какой-то части слона, пытались его описать. И все их описания были разными. Власть может акцентировать одно из них, убеждая всех, что это и есть правда, а оппозиция другую.

Правда всегда опасна для власти. Приход интернета как появление хотя бы частично независимого медиа это доказывает постоянно. Телевидение - это такая комфортная "инфотюрьма", где не может быть ничего заранее неразрешенного. Интернет старается жить своей жизнью, что иногда ему удается.

Власть и цензура - близнецы-братья. И это понятно, поскольку тот, кто платит, тот и заказывает музыку... А цензура это тот инструментарий, который всегда вписывается в модель власти.

Деньги - самый тихий инструментарий, но очень действенный. Во российский пример: "В середине 2000-х в онлайн-медиа и блоги хлынули деньги Кремля: власть осознала потенциал интернета. Одним из первых, кто сумел продать Кремлю идею о том, что сеть можно использовать для государственной пропаганды, был Константин Рыков — молодой интернет-панк, который запустил «контркультурный» сайт «Фак.ру», где пользователи шутили и виртуозно ругались друг с другом на нарочито исковерканном русском (это называли «олбанским», а самих юзеров — «падонками»). Об интернете в те годы шутили, что он работал по принципу «две девки в час»: чтобы загрузить страницу с эротическими фотографиями на порносайте, приходилось вечность сидеть перед экраном. Несколько сайтов с эротикой и знакомствами принадлежали как раз Константину Рыкову. Этот грязный трафик он, по воспоминанию его бывшего коллеги, додумался перенаправить на созданное им же новостное СМИ — и предложил этот ресурс Кремлю. Так появилось издание «Дни.ру». Максим Кононенко в 2004 году стал его главным" [3].

Контрпропаганде необязательно быть обманом, ей достаточно продемонстрировать другую сторону явления или просто критиковать чужие источники информации... И массовое сознание автоматически начнет отворачиваться от этой очередной "фикции". Нас постепенно приучили, что все может оказаться неправдой, и это особенно усилилось в период войны.

Неправда становилась правдой в сетях интернета, поскольку нам кажется, что их может меньше контролировать государство. Однако государство может контролировать не только сети, но и людей. И у него есть не только отрицательный инструментарий запрета, но и положительный инструментарий в виде финансирования. А старая истина гласит, что тот, кто платит, тот и заказывает музыку...

Человек активно окружает себя фикциями. Фикции могут быть очень сильно насыщены разнообразным символизмом. За ними всегда стоит отсылка на нечто большее, примерами чего могут служить или пионерский галстук, или орден. Фикции привязаны к определенной системе доминирования. Великие сражения ведутся под знаменами фикций. Вспомним проблему из художественной литературы, которая разделила страну: с какой стороны нужно разбивать яйцо. Это утрированная ситуация. Но по сути мы все время ищем советов... От элементарных, как что-то хранить или готовить, до сложных: за кого будем голосовать...

Фикция удобна, она практический заменитель любой ценности. Фикция опасна, поскольку увлекает за собой массы, являясь яркой "фишкой" для массового сознания. Человек атакует другого человека в борьбе за виртуальные ценности. То есть виртуальность побеждает реальность.

Коммуникативное пространство является способом моделирования мира с помощью элементов, которым язык дал обозначения. Новый мир может начаться только с нового языка. Кстати, и любые перемены и переименования характерны для каждой смены политической системы. Список героев и врагов сразу становится другим. Прошлые враги могут быть объявлены героями, а герои - врагами. Улицы и площади меняют свои названия, памятники сбрасываются с пьедестала. Помнится, один скульптор писал, что памятники надо делать с отвинчивающимися головами, чтобы не приходилось их сбрасывать и ставить новые. Скидывание памятников всегда знаменует новую эпоху.

Человек представляет собой такой слабо организованный организм, в котором все: есть действие и бездействие, правильные и неправильные шаги. Но при этом правильные могут оказаться опасными, а неправильные - неопасными, в результате чего постоянно растет хаотическая составляющая нашего бытия.

Вариант 1937 года выдергивал из истории не худших, а лучших. Именно пропаганда делает из обычных людей героев, а из героев - богов.

Мы на новом витке - информационном - возвращаемся к инструментарию пропаганды, поскольку это более мощный тип воздействия. Сильный игрок, а государство по определению является им, легко может донести свою точку зрения до миллионов. И сразу. Причем приход искусственного интеллекта принес для этого новые возможности. Это как бы уравнение "сила против правды", и в большинстве случаев оно разрешается в пользу силы. Она просто легко подделывается под правду.

Сегодня отдельный человек может нести собственную правду в массы, одним из примеров чего является Арестович. Его индивидуальное по сути медиа стало массовым. Но он живой человек со своими предубеждениями, в том старом времени прошлые медиа все же были коллективными, то есть более контролируемыми со своими начальниками и цензурой.

Привычное телевидение является более консервативным каналом коммуникации. Оно коллективно и иерархично. Являясь более финансово затратным, оно всегда "мигрирует" под крыло власти. Мы говорим о текущем информировании, но ТВ формирует то, как мы мыслим, наши когнитивные механизмы создаются им. Как показывают новые исследования, этот информационный поток создает наши типы мышления. Поэтому люди, сформированные советским телевидением, продолжают все равно смотреть уже, условно говоря, "антисоветское" телевидение сегодняшнего дня.

Наше текущее говорение не особо связано со стратегическими задачами. Они есть только у того, кто готовится заранее, у кого в голове есть конкретные цели, поставленные вышестоящими структурами или "начальниками". Мы "стреляем" наугад. Институт "авторитетов", а ими являются люди, которым мы заранее готовы верить, может фикции делать реальностью.

Коммуникация всегда преувеличивает, удерживая внимание на одном объекте, телекоммуникация делает это вдвойне, поскольку выступает в роли "коллективного организатора". Фикция, известная всем, становится реальностью. Она материализуется в наших головах.

А. Мальгин пишет: "Пропаганда стала оружием массового поражения. И оно необязательно направлено на противника. Пропагандистски обрабатывается и собственное население, и мировое общественное мнение. Противника убеждают прекратить сопротивление и сдаться; для своего населения и своей армии противника расчеловечивают; международную аудиторию пытаются склонить на свою сторону. Никто никогда не назовет себя "жертвой пропаганды". Все уверены, что пришли к своим умозаключениям по острым вопросам самостоятельно. Но на самом деле все мы – все без исключения – мишени для искушенных специалистов по обработке общественного мнения. Наши взгляды очень часто сформированы в результате манипуляций. Манипулировать ведь можно не только ложью, но и правдивой информацией. А самый эффективный ход – искусная смесь правды и лжи" [4].

Человечество всегда жило в системе коллективных истин. На это работают образование и медиа. Образование делает это в головах юных, медиа - тех, кто постарше. Официальный возврат идеологии в России привел к переписыванию школьных учебников. Говорящие другие истины сразу записываются в число "иноагентов", причем если раньше для этого надо было получать, например, иностранные гранты, то теперь ими признаются просто за нахождение под иностранным влиянием, что можно приписать любому...

Идеология вернулась, но советская идеология строилась скорее как цель, пока еще недостижимая, а нынешняя - оправдывает настоящее. Это как бы две идеология - одна идеология будущая, а вторая - настоящего.

СССР всегда уделял большое внимание массовому сознанию. Все и вся должно было направляться к единой цели, заданной партией. Это было отдельное производство. Так идеология тоже стала производительной силой.

Сталин сказал на встрече с писателями: "Все производства страны связаны с вашим производством. Человек перерабатывается в самой жизни. Но и вы помогите переделке его души. Это важное производство — души людей. И вы — инженеры человеческих душ. Как метко выразился товарищ Олеша… Вот почему выпьем за писателей!" [5].

Индивидуальный писательский труд следовало сделать коллективным. В принципе это было и идеей Союза писателей. Все должны работать в коллективе. Коллектив должен отвечать за индивидуального работника. Это идея управленца Сталина...

Учет и контроль должен был проникнуть и в индивидуальный труд. В противном случае он становится менее управляемым.

"Выражение запомнилось и начало часто мелькать в газетных статьях о советских писателях. Перекочевав в устную речь. Однако в творческой среде инженеры человеческих душ произносилось с некоторой иронией. По всей вероятности эти слова впечатлили Сталина, как бывшего ученика семинарии. Напомнив цитату из Библии. Когда Иисус проходя мимо Галилейского озера увидел рыбаков Симона и его брата Андрея, закидывающих сети. Иисус сказал им: Следуйте за Мной, и Я научу вас, как стать ловцами людей" [6].

Мир управленца иной, чем мир работающего. Управленец хочет усилить свой контроль, от которого уходит работник. Каждый из них считает главным в этой цепочке себя.

Та же ситуация присутствует в "управлении" массами: "Главным парадоксом «инженерии души» является то, что она соединяет полное отчуждение «авторского труда» с установкой на абсолютную неотчужденность, на полное «овладение» настраивающей и перерабатывающей субъекта тотальностью. Если модернистский автор ищет в глубине собственной души то, чему он мог бы отдать душу, — имманентное трансцендентное, то советский, передавая душу во внешнее управление, при этом движется по спирали «все большего овладения и усвоения» той силы, что исходно задает схему его движения. Проблема в том, что такая тавтология не позволяет удостоверить полноту и окончательность совпадения субъекта с этой силой; всякое приближение к полноте может оказаться разновидностью отклонения, подлежащего полной переработке. Деструкция субъективности тут осуществляется посредством гиперболизации субъекта, преодолевшего индивидуализм" [7].

Путин - управленец, поэтому он тоже одержим желанием контроля. И его должно поэтому волновать не только то, что есть сегодня, но и то, что будет завтра. Даже тогда, когда он уйдет. Это болезненная для него тема. Но она присутствует. Ведь и война это взгляд на мир в ситуации после Путина, которому хочется стать "строителем земли русской". Волнует это и аналитиков:

"вопрос о путинизме после Путина стал гораздо более актуальным. Шансы на то, что этот политический уклад переживет Путина, сейчас выше, чем раньше. Это связано с санкциями и с адаптацией к ним. Когда такой режим адаптируется к санкциям, он консервируется, и эта консервация может привести к долгосрочному, протяженному путинизму. Формируются элиты, они повязаны этой войной, теми бонусами, которые дала им эта война; она подняла их на верхние этажи элитной лестницы. Они не видят возможности какого-то компромисса с Западом, потому что Запад не примет их в качестве стороны этого компромисса" [8].

Война поменяла так много иерархий - и внутри страны, и вне ее - что выстраивание нового миропопрядка вполне возможно. К. Рогов думает о будущем в таком виде: "в качестве базового в настоящий момент имеет смысл рассматривать инерционный сценарий, в котором режим способен справляться с дисбалансами, переживать даже значительное ухудшение экономической ситуации по сравнению с сегодняшней, эффективно управлять репрессиями и политическими рисками. Для режима отсутствуют критические угрозы как со стороны фронта, так и со стороны экономики и социальной ситуации внутри России. В инерционном сценарии это долгий военный путинизм, конца которого из сегодняшнего дня не видно. То есть репрессии, экономическая бравада, истерический турбопатриотизм, бесконечные нацпроекты, Соловьев-Симонян, серые схемы, военные кладбища, импортозамещение, запрещенные спектакли и книги, разговоры о важном и убийства «героями СВО» собутыльников на почве внезапно вспыхнувшей неприязни [9].

Структуры и люди по-разному справляются с трудностями. Структуры хотят сохранить в неизменности своей статус-кво, но люди понимают, что это невозможно. Каждое тяжелое испытание несет в результате перемены.

Однако китайская мудрость гласит: не дай вам бог жить во время перемен... (Конфуций)

Литература

1. Солдатов А. и др. Кремль посадил в тюрьму отца российского интернета: режим наказывает тех, кто построил современную Россию https://www.moscowtimes.ru/2024/07/25/kreml-posadil-v-tyurmu-ottsa-rossiiskogo-interneta-rezhim-nakazivaet-teh-kto-postroil-sovremennuyu-rossiyu-a137769

2. Лошак А. История Рунета. Начало: от двух девок в час до Путина https://www.svoboda.org/a/30204033.html

3. Официальный шут - это я https://holod.media/2024/06/26/maksim-kononenko/

4. Мальгин А. Флаги на башнях https://www.svoboda.org/a/flagi-na-bashnyah-andrey-maljgin-ob-informatsionnoy-voyne/33041949.html

5. "Человеческая душа — интересный товар": как Сталин наставлял советских писателей https://tass.ru/obschestvo/4676408

6. Инженеры человеческих душ - история выражения https://dzen.ru/a/YERl6Z6aVzXB9mVP

7. Файбышенко В. От инженера души к инженерам душ: история одного производства // Новое литературное обозрение. № 152 https://www.nlobooks.ru/magazines/novoe_literaturnoe_obozrenie/152/article/20026/

8. Медведев С. Кирилл Рогов: "Высоки шансы, что путинизм переживет Путина". Интервью https://www.svoboda.org/a/kirill-rogov-vysoki-shansy-chto-putinizm-perezhivet-putina-/33043242.html

9. Рогов К. Долгий военный путинизм: сколько он продлится и чем закончится. Реалии и проекции https://re-russia.net/expertise/0161/