Публикация в германском журнале Der Spiegel («Шпигель») статьи «Заканчиваются ли особые отношения Германии с Россией?» (англоязычная версия первой части и второй части) стала пусть очень резонансным — учитывая степень респектабельности издания, но всего лишь одним из очень и очень многих фактов агитации западных обществ в пользу России и в её поддержку. Манипулятивной агитации — насквозь манипулятивной.

Вопрос «кто виноват?» мы рассмотрели. Но всё же: что делать? Россия прилагает всё больше усилий, чтобы склонить общественное мнение европейских стран даже не в свою пользу, а в выгодное для себя русло.

Прежде всего хотелось бы отметить вот что. Хотя «Шпигель» является одним из ведущих политических изданий Германии, мнения о нём неоднозначны. В частности, упоминает об этом англоязычная «Википедия». Среди многочисленных отзывов о журнале (их можно найти в гугле, нет смысла выделять конкретные источники) встречаются и такие: в своих публикациях журнал нередко излишне скандализирует темы. «Шпигель» знаменит прежде всего своими расследованиями. А вот публикации общеполитическго характера — это мнения, нередко субъективные и намеренно эпатажные, с целью активизации общественных дискуссий по тем или иным вопросам.

А значит, украинская сторона крайне заинтересована в том, чтобы такое обсуждение и вправду состоялось — и как можно более объективное.

Посмотрим на публикацию вот ещё с какой стороны. Общеизвестно: и в Германии, и в других европейских странах существует немалое количество людей, и среди интеллектуальной элиты в том числе, которые хорошо относятся к России — или же публично демонстрируют такое отношение, что не всегда одно и то же. И коль скоро такие мнения в Германии бытуют — почему бы, собственно, и не публиковать их? В любом случае, это продуктивнее, чем делать вид, что таковых не существует, и загонять их в латентное состояние. В этом и состоит одна из общественно полезных сторон свободы слова. Главное — чтобы отстаивание такого мнения не было манипулятивным и не базировалось на логических и фактологических искажениях.

А потому не нужно впадать в панику: журнал «Шпигель» — это далеко не газета «Правда», и публикации в нём вовсе не означают очередной поворот «линии партии». Эта публикация ровным счётом ничего не меняет по факту. Разве что, да, агитирует немцев в пользу России. И, кстати, особенно в начале и в завершении включает некоторые пассажи, которые должны имитировать якобы объективность и непредвзятость, — критические замечания в сторону России. Их совсем немного, но иллюзия непредвзятости, тем не менее, может создаться — и уже не каждый читатель разберётся, что они — вставные, имитационные, а весь общий смысл текста игнорирует их.

И вот здесь может состоять ответ: вероятно, украинская сторона — прямо или руками кого-либо из немецких журналистов, даже не прямых симпатиков Украины, а просто приверженцев основополагающих принципов международного права — могла бы предложить редакции столь же развёрнутую статью-опровержение? По крайней мере, могла бы попробовать это сделать? И вообще: никогда ещё в украинской власти не было столько знатоков иностранных языков и, к тому же, людей, умеющих формулировать свои мысли и дружащих со словом. Где же, прошу прощения, их статьи в западных СМИ? Да, бывают — но так ли часто, как необходимо? Не только относительно позиции Украины вообще, но и о российской пропаганде, о конкретных её примерах — с опровержением пропагандистских уток?

Анализируя публикацию в том же «Шпигеле», кто-то должен был бы указать аудитории — немецкой аудитории, просто ткнуть её носом в слишком уж явные пропагандистские проколы. Вот в такой, например, пассаж: «Рациональная немецкая и русская души в совершенстве дополняют друг друга». Затерянная в огромном тексте, эта фраза может не привлечь внимания, просто проглотиться. Выделенная и подчёркнутая, она, помимо своей явной абсурдности в контексте конкретного отношения к конкретному режиму Путина, непременно отошлёт читателя к господам Молотову и Риббентропу. Особенно если сопроводить её соответствующим комментарием.

Здесь мы видим продолжение информационной политики внутри Украины — когда явные фейки фактологического характера получают отпор, а вот навязываемые стереотипы, навязываемый способ мышления должного отпора не получают — по причине якобы самоочевидности. Последнее исследование Украинского кризисного медиацентра — важный шаг в данном направлении, требующий продолжения, как и усилия «Детектора медиа», который анализирует, как российские месседжи проникают в украинские СМИ. Но, думается, таких единичных примеров явно недостаточно.

Причины иррациональной любви (или публичного изображения любви — что, опять-таки, не одно и то же) многих европейцев к России — разные. Прежде всего хорошо известная: Россия прилагает немало усилий и тратит немало средств, чтобы коррумпировать в том числе и журналистское сообщество европейских стран. Чтобы вести свою подрывную пропагандистскую деятельность чужими руками, руками самих европейцев. И к тому же получать авторитетные источники, на которые впоследствии смогут ссылаться уже российские пропагандисты: смотрите, мол, это не наша выдумка.

Но пока никого не схватили за руку, мы не можем и не имеем права утверждать, что подписавшие шпигелевскую агитку журналисты — на гонорарах у России. Даже притом, что Христиан Эш — корреспондент журнала в Москве. Тем более, что это — не единственная возможная причина. Известно: некоторые западные интеллектуалы действительно очень тепло относятся к России. Вполне искренне. Точно так же было и с СССР. Они уверены: кого в России на улице ни встреть — обязательно попадётся как не Толстой, так Достоевский. Что любой встреченный россиянин по первой же просьбе целыми главами станет цитировать того же Толстого и напевать фрагменты из Чайковского и Рахманинова.

Жерар Депардье на этом, кажется, здорово обжёгся. А заодно и подсказал простой способ излечения: достаточно просто побывать в России, и не в Москве, Петербурге или Сочи, а в каком-нибудь Краснострастотерпске — и иллюзии развеиваются окончательно и бесповоротно. Вот только Россия не спешит приглашать своих поклонников к себе в гости. Она вполне понимает: её, Россию, лучше любить на расстоянии. А если и изнутри — то бесконтактно, пребывая в отелях-люкс и видя то, что покажут гиды. Способ, надёжно испробованный ещё советским «Интуристом». И с этой точки зрения даже очень хорошо, что футбольный чемпионат мира пройдёт в России: многие и многие европейцы увидят её изнутри и при этом просто не смогут пребывать в изолированном пространстве. Известная ещё с советских времён закономерность: самые горячие поклонники СССР, увидев советскую реальность воочию, превращались в самых закоренелых ненавистников.

Другая причина иррациональной любви к России характерна для немцев и именно для них: они до сих пор считают себя как нацию виновными во всех бедах, которые принесла России Вторая мировая война, и искупают эту вину, как могут и как умеют. И здесь мы видим ещё один типичный след работы российской пропаганды: эти люди отождествляют Россию и именно Россию со всем СССР. Им просто неизвестны факты о том, что Украина вынесла в годы войны намного больше бед, чем Россия — хотя бы потому, что, в отличие от последней, была оккупирована и разрушена целиком.

Ещё одна причина — страх перед Россией и желание её как-то задобрить, договориться с ней. Российская пропаганда изображает Россию как непреодолимую силу, сопротивляться которой — бесполезно. «Да, мы — без тормозов», — вполне открыто убеждает она. Вот здесь западному обывателю надо бы внушать простенькую мысль: договориться с потенциальным убийцей невозможно. Есть единственный выход — пресечь его действия ещё до того, как он взялся за оружие.

И вот здесь украинская сторона должна прилагать все усилия, чтобы немецкий обыватель усвоил: если бы действия Гитлера вовремя пресекли, в самом худшем случае война как началась бы 1 сентября 1939 года в Гданьске, так там же и тогда же и закончилась бы. И не было бы десятков миллионов погибших, и немцев в том числе. Не было бы всех ужасов той войны, целы были бы и Дрезден, и Кёнигсберг.

Наконец, ещё одна причина иррациональной любви к России — часто даже не осознаваемая собственная ностальгия по «временам величия».

Объединяет эти причины одно и то же: европейские симпатики России оперируют фальшивым образом этой страны. Представляют её такой, какой она на самом деле не является. То есть являются жертвами российской пропаганды.

А теперь вспомним, с чего начиналась российская гибридная война против Украины — задолго до начала боевых действий и потому оставалась незамеченной, не идентифицированной как именно война. С одной стороны, Россия коррумпировала украинские элиты, интеллектуальную и массово-культурную в том числе. С другой стороны, российская пропаганда навязывала украинскому обществу ложный образ самой России — и как непреодолимой силы, с которой лучше не ссориться, и как страны едва ли не всеобщего счастья, процветания и духовности, и как страны — одного из мировых лидеров интеллектуальной мысли. С третьей стороны, российская пропаганда навязывала украинскому обществу недовольство собственной страной и ощущение failed statе, ощущение неправильного пути, непоправимых ошибок в выборе стратегии. И всё это накладывалось на мощную пропаганду ностальгии по СССР и даже Российской империи с их якобы величием.

Появление публикаций, подобных данной в «Шпигеле», чётко доказывает: Россия активно ведёт гибридную войну против Европы и, в частности, против Германии, причём ведёт её абсолютно теми же методами, которые были испробованы в Украине. Просто эта война против Европы пока что пребывает в другой, более ранней, стадии — только и всего. А поэтому западноевропейские общества должны осознавать: откупиться Украиной от Путина не выйдет, потому что совсем не Украина — его конечная цель. И к такому осознанию также должна прилагать все усилия украинская дипломатия — и не только на уровне европейских правительств, но и на уровне обществ.

И вместо вывода. В Украине существует целое Министерство информационной политики. И вот здесь для него — необъятное и почти не вспаханное поле деятельности. Украина приложила немало усилий для просвещения мировой общественности в отношении Голодомора и сталинского террора. Эти усилия принесли заметные результаты.

Огромным упущением было то, что на международной арене Украина не прилагала достаточных усилий, чтобы развеять монополию России на победу во Второй мировой войне, на звание освободительницы от нацизма и на роль самой большой жертвы той войны. Чтобы разрушить внушаемое Россией отождествление её с СССР, а её народа — со всем советским народом. Украина крайне заинтересована в том, чтобы мир как можно больше знал и о вкладе украинцев в победу, и о бедах, принесённых гитлеровской оккупацией. О миллионах мальчишек и девчонок, угнанных в немецкое рабство, а потом долгие годы вынужденных доказывать, что не были «изменниками родины». И да: чтобы мир знал, что Холокост — это во многом именно украинская трагедия, сотворённая в том числе и руками советской власти, которая прекрасно знала, что ожидало евреев, оказавшихся под оккупацией, но не предприняла ничего для их спасения, для их эвакуации.

И, как уже было сказано, любовь многих европейцев к России — это на самом деле любовь к лубочной картинке, нарисованной российской пропагандой. Скажем, среди европейских стран самый большой процент тех, кто хорошо относится к России и Путину, — в Греции: как же — православные братья. Но если бы греки знали, что и как говорит о Константинопольском патриархате российская пропаганда, подконтрольная тому же Путину, и Русская православная церковь заодно с ней — их любовь сильно поубавилась бы. Если бы немцы массово знали, что, как и в каком количестве пишут о Германии российские таблоиды и российская блогосфера — их пиетет перед «страной Толстого и Достоевского» тут же улетучился бы. Доносить до сведения европейцев истинное отношение России к ним, собирая продукты деятельности российских пропагандистских источников — разве это не первостепенная задача украинской дипломатии и украинской информационной политики?

Российская пропаганда очень умело играет на стереотипах и предубеждениях. А значит, украинская сторона обязана прилагать все усилия, чтобы там, где это возможно, предубеждений у европейцев было как можно меньше.

Фото: Markus Schreiber / AP