Пример первый. В российской «Новой газете» вышла статья Алексея Поликовского «Зима Украины», перепечатанная украинским «Новым временем» под другим заголовком и с гиперссылкой.

Сильно написанная статья о погибших украинских военных — погибших от рук контролируемых Россией сепаратистов. Об их похоронах, о том, как множество людей, знакомых и незнакомых, провожают их в последнее путешествие. О национальной трагедии Украины. О горе, о боли. «Приносят в жертву жестокому истукану в бессмысленном садистском ритуале», — сразу понятно, о ком это. И — очевидный намёк: в Украине погибшие на этой войне — герои, в России — «ихтамнеты»; в Украине им отдают почести, в России — закапывают украдкой.

Сильная проукраинская статья. Увы, подобные материалы в России — проповедование для давно уже обращённых, для тех нескольких процентов россиян, которым и так с самого начала всё понятно. Абсолютное большинство россиян об этой статье даже не узнают.

И всё же… Дьявол, как известно, скрывается в мелочах. Цитата из статьи: «По большей части хоронят в селах, в деревнях, в небольших городах». Ещё одна: «Из занесенных снегом волынских деревень, киевских сел, поселков под Житомиром, городов на Днепре». Так и хочется попросить автора назвать хотя бы один населённый пункт в Украине — пусть даже на Волыни, который имел бы статус деревни. А также перевести — пусть даже через гугл-переводчик — это вот «в сёлах и деревнях» на украинский язык. Вероятно, автора очень удивил бы буквальный перевод: «У селах та селах». Потому что в украинском языке нет буквального эквивалента русскому слову «деревня». Потому что в украинской традиции не существует понятия «деревня» как категории сельских населённых пунктов.

Ещё цитата: «Стоят на коленях мужики». Ещё: «Здоровые мужики в камуфляже и с повязками на рукаве». Вот интересно: если бы автор писал о Польше, или Словакии, или Чехии — тоже славянских странах, он тоже употребил бы слово «мужики»? Или всё же «мужчины»?

Нет, это не придирки. Потому что приведённые цитаты невидимо, неощутимо, не привлекая внимания, подвёрстывают украинскую действительность под «русский мир». Вбивают в подсознание: «Украина — часть России», и все российские реалии повседневной жизни актуальны и для Украины. Если в России есть сёла и есть деревни — значит, точно так же и в Украине и по-другому быть не может. Если у русских не мужчины и женщины, а мужики и бабы, то разве у украинцев может быть иначе?

Да, российские демократы вообще и демократические журналисты в частности признают: политически украинцы очень отличаются от русских. Но вот на уровне быта, на уровне повседневного общения, на уровне привычного окружения для них «мы — один народ», всё у нас — одинаковое, и разговорчики в строю.

Года два-три назад это убеждение многие демократически настроенные россияне облекали в форму лозунга: «Украина должна стать лучшей Россией!» Вот должна — и никак не иначе.

Нет, я далёк от мысли обвинять господина Поликовского и других в злонамеренности, злом умысле и чём-то подобном. Они употребляют эти слова и обороты, не задумываясь. Это — их беда, их отравленность российской пропагандой на базовом, фундаментальном уровне. А на этом фундаменте очень легко достроить и всю остальную пропагандистскую конструкцию.

Эта вот пропаганда «единонеделимости» на бытовом, повседневном уровне — особо вирусная именно потому, что не бросается в глаза и заглатывается некритично; у аудитории не включается сигнал тревоги. По сути своей, она — абсолютно то же самое, что снятые в Украине на украинских пейзажах российские фильмы о якобы российской жизни.

Плохо то, что многие украинские авторы, «перенимая передовой опыт», употребляют в своих материалах ту же «общероссийскую» лексику, тем самым вдалбливая идею тождественности Украины с Россией уже украинской аудитории.

Пример второй. На российском «Радио Свобода» месяц назад был опубликован материал о выдворении оккупационными властями аннексированного Россией Крыма британской журналистки Маделайн Роуч. Некоторые украинские СМИ перепечатали эту новость полностью, без правок.

И в этих перепечатках были слова и фразы «правоохранители», «правоохранительные органы», «суд», «полиция», «был назначен адвокат» и прочие. Во-первых, они зачастую не уточняли, об органах какой страны идёт речь, кем был назначен адвокат и подобное. Во-вторых, возьмём слово «правоохранители». Возможно ли его применение — равно как и применение любых других производных от слова «право» — по отношению к чему-либо, происходящему ныне в Крыму? В-третьих, можно ли называть российские суды в Крыму судами без уточнения «так называемые» и даже без кавычек?

Пример этот — не единственный. «Так это же демократический первоисточник!» — приходилось слышать в подобных случаях. Это так, но… Попробуем посмотреть на ситуацию с точки зрения самих российских оппозиционных журналистов. Прежде всего, поставить под сомнение российскую принадлежность Крыма — в России это уголовное преступление. Упомянутый материал российского «Радио Свобода» и так содержит фразу: «Ее вынудили покинуть территорию аннексированного Россией Крыма». Вероятно, требовать от российских авторов каждый раз упоминать слова «оккупационный», «так называемый» было бы чрезмерным.

А кроме того, вспомним, как говорили самые демократы в СССР об Эстонии, Латвии и Литве. Да, они отдавали себе отчёт в том, что эти страны были аннексированы Совсоюзом незаконно. И что рано или поздно они снова станут независимыми. Но всё равно называли их советскими республиками — просто по факту. Вот так же и самые демократичные россияне: они могут быть убеждены, что Крым отторгнут от Украины незаконно, и рано или поздно его придётся вернуть, но… по праву он для них — украинский, а по факту — всё равно «наш». И это — тот психологический барьер, переступить через который россиянину — почти любому россиянину — не под силу.

Вот поэтому, даже беря материалы из самых демократических российских СМИ, наши медиа должны на максимум включать внимательность и вдумчивость. То, чего обычно и не хватает.

Что же касается самих российских демократических журналистов, уверенных, что «Украина — это та же Россия, только лучше»? Многие из них — люди вполне вменяемые, вот только откуда они возьмут информацию об Украине, о её истории, традициях, особенностях? О её индивидуальности? Сама Украина популяризировать знания о себе, да ещё и на русском языке, не спешит.

И — ещё один показательный пример. Речь о комментарии министра иностранных дел Украины по поводу обращения Ксении Собчак за разрешением въехать в Крым. Павло Климкин назвал это политической шизофренией. Собчак, естественно, ответила, что не собиралась в Крыму агитировать — и положила Климкина на лопатки: возразить ему нечем. Зато теперь российская пропаганда получила блестящий повод доказывать, что якобы совсем не незаконный въезд в Крым является поводом для «чёрных списков», а якобы «пещерная русофобия» украинской власти.

Так стоило ли Климкину давать аффектированный комментарий — тем более, что Собчак подавала заявление не лично ему и узнал он о нём только из СМИ? Стоило ли давать его до официального решения вопроса? Стоило ли отталкивать Собчак и её сторонников в России, давать им повод для обиды и непонимания?

Главному дипломату страны не хватило дипломатичности. Не хватает её и всем нам в общении с россиянами — антипутинцами и симпатиками Украины. В том числе это касается и журналистов: мы либо воспроизводим их слова без правок, либо, обнаружив «зраду», обвиняем их.

Фото: скриншот «Радио Свобода»