С 29 августа по 8 сентября Украинский Оскаровский комитет выбирает претендента для выдвижения на самую престижную кинопремию мира в категории «Лучший фильм на иностранном языке». 9 сентября – день официального оглашения результатов.

В 2015 году Украина в оскаровской гонке участия не принимала – комитет тогда проходил полную реорганизацию. Её результатом стал переход комитета под руководство Национального союза кинематографистов Украины (НСКУ; при участии Ассоциации продюсеров Украины и Госкино). В этом году комитет возобновил работу – с новым регламентом и в полностью обновившемся составе.

Как эти изменения повлияют на несколько подпорченный скандалами киноимидж нашей страны? Есть ли у Украины шансы на «Оскар» на ближайшем вручении премии? Как кинокритика меняет общественные вкусы – и способна ли она на это в современных украинских реалиях? На эти вопросы «Детектора медиа» ответил член Оскаровского комитета, представитель международной федерации кинопрессы FIPRESCI, кинокритик Александр Гусев.

– Саша, расскажите, как вы оказались в обновлённом составе Оскаровского комитета.

– Инициативная группа, которая его формировала, предложила мне и ещё ряду кинопрофессионалов войти в состав Общественного совета Оскаровского комитета. В результате совет и выбирал новый состав – 16 человек. Я оказался одновременно в роли избирателя и кандидата, выступив в обоих качествах вполне успешно: я проголосовал, и меня выбрали.

– Откуда появилась необходимость в полной реорганизации комитета? Интересно услышать именно ваш взгляд на ситуацию.

– Прежний его состав избирался непонятно кем и на основании чего. Судьбу отправки отечественного фильма на «Оскар» решали люди, пускай и обладающие бесчисленными достоинствами и заслугами, но имеющие смутное представление о современном кинопроцессе (разумеется, говорю не обо всех). И год за годом от Украины на «Оскар» отправлялся едва ли не худший кандидат. Единственный смысл работы такого комитета был в том, чтобы веселить американских академиков самыми скверными образчиками постсоветского трэша.

– Мы сейчас говорим о скандале с «Поводырём» Олеся Санина и «Племенем» Мирослава Слабошпицкого?

– Не только. Можно вспомнить, как совершенно неконвертируемый, никому не нужный за пределами Украины «Тот Кто Прошел Сквозь Огонь» Михаила Ильенко был выбран вместо превосходной картины Евы Нейман «Дом с башенкой», премированной на МКФ в Карловых Варах и Таллине. Я помню торжество авторов «Того Кто...», которое меня просто поразило. Какой смысл радоваться, что твой фильм отправили на «Оскар», если скорее солнце обрушится на землю, чем он получит номинацию?!

Та же история произошла с «Поводырём» и «Племенем». Есть откровенно плохо снятая, примитивная ура-патриотическая лабуда, которая может прийтись по вкусу кому-то из наших чистых сердцем сограждан, но которая не вызовет у искушённых американских кинематографистов ничего, кроме недоумения и смеха. И есть оригинальный, социально значимый и понятный киноманам всего мира лауреат престижнейших кинопремий, расхваленный в американской прессе и купленный в прокат по обе стороны Атлантики. И какой фильм посылают на «Оскар»? Примитивную лабуду, конечно же! Без единого шанса добиться номинации, что понимали, кажется, все представители киносообщества, кроме тех, кто проголосовал за неё в оскаровском комитете.

Случай с картинами Нейман и Ильенко не получил широкой огласки – вероятность номинации «Дома с башенкой», при всех его достоинствах, была не так высока. А в ситуации с «Племенем» и «Поводырём» было очевидно, что мы не просто отправили на «Оскар» ещё одно посмешище, но и зарубили верного кандидата – первого за всё время Независимости.

– Новые люди в комитете принимать таких решений уже не станут?

– Комитет сформирован из действующих украинских кинематографистов, интегрированных в современный кинопроцесс. Из участников международных фестивалей класса А и членов международных киноорганизаций. Поэтому есть повод думать, что они будут принимать адекватные решения. В комитете больше нет свадебных генералов – заслуженных, но давно переставших следить за кинематографом. К тому же, в кулуарах прошёл слух, что кто-то из прежнего комитета голосовал, будучи на гастролях, кто-то – пребывая за границей. При нынешней организации работы исключена возможность голосовать, не ознакомившись со всеми картинами.

Члены нового комитета ясно представляют, какие фильмы востребованы американскими киноакадемиками. И они стремятся отправить на соискание именно такие картины – а не те, что удовлетворяют эстетические запросы и патриотические представления поклонников отечественных телесериалов.

– Если необходимость в реогранизации оскаровского комитета была очевидна, то чем объяснить проволочку, в результате которой в прошлом году Украина не отправила своего претендента на номинацию? Связано ли это с тем, что Ассоциация продюсеров Украины разделила управление комитетом с Союзом кинематографистов?

– Думаю, связано. Никто, конечно же, не хочет по доброй воле уступать пульт управления, а АПУ пришлось на это пойти. Но АПУ в своё время сделала то, что больше никто сделать не удосужился, – организовала этот комитет. Как бы плох он ни был, он позволял нашей стране получать определённые имиджевые очки. Но я рад, что, в конце концов, все смогли договориться. Думаю, итоговый компромисс ускорил процесс признания американцами нового состава. Хотя одиссея с его утверждением длилась около года – она была связана, как я понял, с проволочкой в самой Американской киноакадемии.

– В этом году оскаровский комитет выбирает из трёх фильмов-кандидатов. Есть ли очевидный претендент на то, чтобы быть выдвинутым на рассмотрение американскими киноакадемиками?

– Мне кажется, есть. Но не думаю, что этот фильм получит даже номинацию, не говоря о самом «Оскаре». В любом случае, мы должны сделать то, что от нас зависит – выбрать наиболее подходящий фильм из тех, что представлены на рассмотрение. Наше выдвижение – не награда. Награда – это номинация на «Оскар». Фактически, мы – члены отборочной комиссии, а не жюри.

– А каким должен быть фильм, чтобы за него проголосовали лично вы?

– У фильма, конечно же, должен быть высокий художественный уровень. И нужно понимать, насколько рассказанная в нём история, поднятые проблемы универсальны – или, наоборот, понятны исключительно украинскому зрителю. Также факторами служат международное признание, призы на крупных кинофестивалях, статьи в авторитетных изданиях, американский прокат – или отсутствие всего этого.

– Как мы поняли, основной принцип обновлённого оскаровского комитета – это объективность. А если брать шире, в целом, как думаете: кинокритик обязан быть объективным? Или нет?

– Я считаю собственные тексты отправной точкой для отражения своих впечатлений, мыслей и ощущений. И нередко вплетаю в описания сюжетов и даже в анализ фильмов наблюдения и переживания из личного опыта.

– А как же поиск ответа на сакраментальный вопрос «Что хотел сказать автор»?

– Мне не принципиально знать точку зрения авторов. Мне интересно высказывать собственное мнение. Прелесть искусства состоит именно в субъективности его восприятия. Мы не можем отыскать объективные критерии, которые позволили бы с уверенностью отличать прекрасное от уродливого. То же самое и со значениями, заложенными в то или иное произведение. Едва ли их можно исчерпать какой-либо единственно верной трактовкой. Я не верю, что такую трактовку может предложить и сам автор.

В своих текстах я не стремлюсь докопаться до «подлинной сути». Это, разумеется, не означает, что я считаю себя вправе болтать всё, что взбредёт в голову. Свою миссию я вижу в том, чтобы заинтересовать аудиторию по-настоящему значимыми фильмами. Это можно сделать тогда, когда мне самому интересно писать о предмете разбора.

– Но если «прошерстить» украинские СМИ, которые так или иначе пишут о кино, то выясняется, что наибольшей популярностью пользуются неимеющие киноведческой ценности подборки из серии «10 фильмов, которые нужно посмотреть до конца лета». Кто же является аудиторией серьезного кинокритика?

– Естественно, что по-настоящему серьёзно кинематографом – как и любым другим видом искусства – увлекается незначительный процент тех, кто любит кино. В общем, нормально, что аудитория таких подборок или сенсационных историй из жизни звёзд превышает аудиторию серьёзных текстов. Ненормально другое: если серьёзные тексты вообще исчезнут из информационного пространства, и единственной медиаплощадкой для них станет Фейсбук. А именно к этому движется украинская журналистика.

– Почему так происходит?

– Кинокритика остаётся в нашей стране вотчиной буквально десятка специалистов. Площадок для высказывания становится всё меньше, из-за чего из профессии уже ушло немало лучших её представителей. К тому же, в настоящий момент я не вижу никакого значимого влияния на процесс выпускников киноведческих факультетов.

– Но ведь в Украине неплохая киноведческая школа. Или нет?

– Неплохая, да. Но не в этом дело. Чтобы ковать кадры, необходимы минимальные условия для их существования. Но кучеру или преподавателю марксистской политической экономии будет легче найти себе применение в Украине, чем кинокритику. Я не представляю, чтобы хотя бы один выпускник киноведческого отделения в год мог найти работу по специальности.

– А с чем связано уменьшение количества критических площадок? Залы мультиплексов забиты. С трудом верится, что кинотексты некому читать.

– Причина в отношении к делу владельцев СМИ. Вместо того чтобы стремиться удовлетворить потребности всех читателей, они стараются привлечь внимание массовой части аудитории, игнорируя вкусы и интересы остальных. Серьёзная кинокритика существует у нас либо на редакционных задворках (вместе с остальной культурной журналистикой), либо в качестве некоммерческих проектов. Безликие ресурсы привлекают для кинообозрений аматоров, готовых писать, что называется, «за аккредитацию». Солидные СМИ, которых не удовлетворяют подобные тексты, всё же предпочитают не тратить деньги на критиков.

Исчезновение медиаплощадок (говорю не столько даже о закрытии изданий, сколько об отказе издателей от посвящённых кино рубрик) естественным образом приводит к переходу критики в Фейсбук. Всё это, конечно же, хорошо в смысле как оперативности и доступности, так и своего уровня. У многих авторов он не снижается, вне зависимости от того, пишут ли они в соцсетях или для печатного издания. Однако это не оплачивается и, соответственно, может исчезнуть в любой момент.

– Но в стране есть прослойка думающей, активной молодежи, есть интеллигенция постарше – почему СМИ не видят в них заслуживающей качественных кинотекстов аудитории?

– СМИ игнорируют культурную журналистику как таковую, и здесь кинокритика находится далеко не в худшем положении. Много ли вы назовёте литературных критиков? А театральных, музыкальных, балетных? Разумеется, есть люди, которым всё это интересно. Но их не так много. И владельцам СМИ нет дела до того, что именно эти немногие формируют вкусы, не говоря уже о том, чтобы пытаться подтянуть вкусы аудитории.

– Значит, имеющаяся в стране горстка влюбленных в свое дело критиков-профессионалов фактически не имеет возможности формировать массовый вкус и влиять на кинотенденции?

– Мне кажется, всё-таки имеет. Да, о заметном воздействии на зрительские массы речи не идёт. Но ко мнению критиков прислушиваются люди, для которых кино является частью образа жизни, профессией. Таким образом, критики всё-таки играют важную роль в кинопроцессе, особенно в таких его сферах как прокат артхауса и, главное, отечественное кинопроизводство.

Критики не способны повлиять на кассовые сборы нового фильма «Квартала 95». Но они способны рассказать о молодом талантливом украинском режиссёре, помочь определиться с выбором сеансов на крупном фестивале. Или же обратить внимание значительного числа людей на фестивальный хит, каким-то образом пробившийся в украинский прокат.

– А что, с фестивальными хитами совсем всё плохо? Не прокатывают из-за нерентабельности?

– Именно так. Помню, когда я только начинал работать критиком, нам много крови портило обыкновение прокатных компаний в последнюю минуту отменять релизы подобных картин – потому что их аудитория в Украине слишком незначительна. К сожалению, за годы ситуация не слишком изменилась, во многом как раз из-за отсутствия площадок для обсуждения и продвижения серьёзного кино.

Из последних примеров вспоминается «Лобстер» Йоргоса Лантимоса, который в своё время произвёл фурор на Одесском кинофестивале, был показан в столичном кинотеатре «Киев» на двух сеансах с полным аншлагом – но так и не был выпущен в прокат. С чисто практической точки зрения, признаю справедливость этого решения. Возможно, ещё парочкой аншлагов в «Кинопанораме», «Киеве» или «Жовтне» (столичных кинотеатрах, ориентированных на артхаусное и фестивальное кино. – ДМ) и ограничились бы его сборы. Многолетняя ориентация на массовую аудиторию, развал прокатной инфраструктуры, вытеснение кино из телеэфира сериалами и ток-шоу привели к естественным результатам.

– Тогда непонятно: это кинокритики всё же призваны из последних сил формировать массовые вкусы? Или текущая ситуация логична и естественна: вкус (какой уж есть) формирует необходимость в кинокритиках?

– Ира, ответить здесь не легче, чем решить вопрос с курицей и яйцом.

Фото из личного архива Александра Гусева