Длился процесс несколько месяцев, и в течение всего этого времени СМИ освещали его не то чтобы слишком подробно, но зато регулярно.

Впрочем, и регулярность не была безукоризненной: освещение темы больше всего напоминало приливы и отливы; тема то звучала во многих СМИ одновременно, то столь же массово и весьма надолго исчезала. Характер этих колебаний был очень простым — всё зависело от «свеженьких» информационных поводов: кто-то что-то очередное заявлял — и все тут же массово обращались к теме, никто не заявлял ничего — и в СМИ не было ничего. В очередной раз дала о себе знать давняя болезнь наших медиа: если события они освещают, в общем-то, хорошо, то освещать продолжительные, пусть и очень важные, процессы большинство СМИ стремятся так же и по тем же правилам, что и «одноразовые» события. Отсюда и фрагментированное освещение, отсюда и «неусидчивость», отсутствие продолжительного внимания к пусть даже суперважным темам, концентрация внимания на частностях в ущерб общему и прочие досадные огрехи.

Не только коллективный агитатор?

Что же касается подробности освещения, то со всей очевидностью внимание было приковано к областным центрам, а также подконтрольной территории Донбасса. До самого последнего момента было, например, совершенно не понять, что будет с Днепродзержинском — между прочим, городом размером с Черновцы или Кировоград. Никто не поднимал вопроса о том, что Павлоград на той же Днепропетровщине — сугубо российско-имперское название, ничем не «хуже» Елисаветграда и Екатеринослава. Название, не тронутое Советами и не замеченное до сих пор. Оно, конечно, не декоммунизация, но всё же...

Вот это «никто не поднимал вопроса» — вероятно, одна из самых больших претензий к нашим медиа в целом: они в значительной степени остаются советскими «органами», представителями власти перед обществом, а не представителями общества перед властью. Да, подвижки есть, но в данном случае сми усердно оповещали, что сделала или намеревается сделать власть, но не ставили власть перед фактом того, что она должна была бы сделать. Увы, такую роль очень хочется назвать пропагандистской.

Частный пример: до сих пор не понять, что делать со многочисленными Первомайсками, Першотравенсками, Першотравневыми и Первомайскими. Нет, разумеется: 1 мая — и до сих пор государственный праздник, вот только что-то слишком уж его много на наших картах. Но — нет мнения власти, нет и вопроса.

И пример общий: в подавляющем своём большинстве СМИ поддерживали декоммунизацию топонимики как таковую. Гораздо сложнее было найти ответ на вопрос: а какого качества эта самая декоммунизация, не халтурная ли она, не дискредитирует ли сама себя? Было в советские времена такое слово — кампанейщина, так вот, не её ли, любимую, мы наблюдали, в чистом и первозданном виде? Названия, данные взамен тоталитарных, — они на века, или же просто чтобы чиновники отрапортовали о «выполнении планов»?

Что, вообще, такое топонимы? Это информационная, понятийная, мировоззренческая система координат, задаваемая на всю жизнь. И если человек в самого детства привык к улицам имени Ленина и его соратников, а потом оказывается, что все они — тираны и убийцы, то данному человеку очень трудно это осознать. Узнать и понять умом — возможно, но принять сердцем? А потом мы жалуемся на амбивалентность общества.

Днепропетровск-Днепросидоровск

Декоммунизация породила очень интересное явление — «переименование переосмыслением». Кировоград предлагают назвать Елисаветградом, но уже в честь не той Елизаветы — российской императрицы, а совсем другой. Какой? Неважно: главное, что другой. Днепропетровск предлагают переименовать в Днепропетровск, и тоже в честь совсем-совсем другого то ли Петра, то ли Петрова, то ли Петровского. Опять же, неважно, какого именно. В Харькове Фрунзенский район переименовали во Фрунзенский район, а Дзержинский в Дзержинский — только уже в честь совсем-совсем других Фрунзе и Дзержинского, соответственно сына и брата тех, тоталитарных. Жовтневый район вообще решили не переименовывать: октябрь, как оказалось — всего лишь календарный месяц. «Унылая пора, очей очарованье» — вот в честь этого городской район и назвали, ничего тоталитарного, совсем-совсем ничего.

СМИ? Они сообщают о таких фактах, нередко с лёгкой улыбкой и гомерическим смехом где-то глубоко в подтексте. Аргументы? А до них не снисходят: и вправду, зачем, если и без них аудитория «политику партии понимает правильно»? Вполне в духе советских СМИ, которые тоже не опускались до аргументов: зачем, если советским людям и так всё понятно? Вот только, судя по страстям в указанных городах, понятно далеко не всё и не всем, и аргументы ох как нужны. Точнее, были бы нужны.

Самое толерантное определение, которое удалось этому «переосмыслению» подобрать, — разводка лохов. И вправду: можно подумать, харьковчанам теперь строжайше наказали, услышав название «Дзержинский район», вспоминать о Владиславе Дзержинском и ни в коем случае не о Феликсе. А Тимур Фрунзе — выходит, он оставил больший след в истории Харькова, чем Григорий Сковорода, Григорий Квитка-Основьяненко, Остап Вишня, Лесь Курбас? Был более масштабной фигурой, чем Лев Ландау, Людмила Гурченко, Клавдия Шульженко — если уж так хочется «дружбы народов»? Целый район в честь него «переосмыслили»! Вот бы походить по Харькову и поспрашивать людей, кто такой Тимур Фрунзе, а потом подсчитать количество правильных ответов — если таковые вообще найдутся. Осталось только подыскать более-менее подходящую Лену, чтобы с такой же ловкостью рук «переосмыслить» Ленинский район. Может, госпожа Бондаренко подойдёт?

И всё бы это было на уровне несмешных анекдотов, если бы как минимум один подобный пример «переименования переосмыслением» не был узаконен. «Столица галицкого Донбасса», город Червоноград на Львовщине, до прихода советов бывший Христинополем, не был даже включён в список Института национальной памяти. Сошлись на том, что само по себе слово «червоний» прямого отношения к коммунистической идеологии не имеет. То, что нынешнее название город получил при Сталине, вероятно, тоже никакого отношения к коммунистической идеологии не имеет — вот просто совпадение такое вышло. Галичан не смутил даже тот факт, что для украинского языка характерно полногласие, а неполногласное «град» в Украине встречается исключительно в российско-имперских и советских названиях.

По морям, по волнам

Днепропетровск, скорее всего, переименуют-таки в Днепр. Кировоград — в Ингул или Ингульск. Дзержинск переименовали в Торецк. Ильичёвск — в Черноморск. И далее по списку. Вы не находите в этом некоторого однообразия? Шаблонности и трафаретности, мягко говоря? Да, разумеется, жители Днепропетровска в обиходе называют свой город Днепром. А жители Ивано-Франковска называют свой город Фраником — так давайте же и это название сделаем официальным. А заодно переименуем Белую Церковь в Белку, а Константиновку в Констаху. Одна беда: все эти названия — сленговые.

Едва заметная речушка Торец уже дала название не одному населённому пункту. Так вот вам ещё — город Торецк. А город этот в своё время был собран из шахтных посёлков, и каждый имел своё неповторимое, оригинальное историческое название. Практически в центре города расположена теперь уже закрытая шахта «Валюга», например. Не существует ни одного населённого места, где бы не было исторических топонимов — самобытных и колоритных, своих и только своих. Но это ведь куда-то углубляться надо, изучать, справки наводить. Рутина! Совсем не то, что р-раз — и сотворил!

Во всём этом поклонении гидронимам просматривается любимая чиновничья забава — делать что-либо, не заморачиваясь. Не мудрствуя лукаво. Тяп-ляп — нате вам и отцепитесь.

Проспект Мумиё

Сообщение о переименовании улиц в Дарницком районе Киева огорошило. Улицы Вуликова, Нектарна, Пасічна, Медоносна. Переулки Вересковий, Солодкий, Бджолиний, Гречаний, Акаційовий, Запашний. И — гвоздь программы — переулок Прополісний: просто интересно, как скоро его обитатели научатся правильно вот это произносить. Да и несправедливо как-то: прополис увековечили, а, скажем, мумиё нет. Обидно! Да если уж на то пошло, любой фармакологический справочник — вот вам практически бездонный кладезь новых наименований, звучных и уж точно не тоталитарных.

А огорошило сообщение вот почему: такая тематическая подборка названий улиц в одном районе наталкивала на сомнения: неужели в Киеве есть какой-то медоносный заповедник, а я о нём никогда не слышал? В огромном городе — пасеки и ульи? И вдруг озарило: вероятно, речь идёт о Бортничах! Бывших когда-то селом, потом посёлком городского типа, а в 1988 году ставших киевским микрорайоном — и за все эти 28 лет так и не дошли руки привести местную топонимику в соответствие с общегородской.

И фантазия наглядно нарисовала картину: сидят чиновники, думают и думают — как бы это назвать улицы? И вдруг кого-то осеняет: Бортничи, мёд! И давай они наперебой высасывать из головы всевозможные ассоциации с мёдом: что высосалось, то и пойдёт — и не беда, что они будут однотипными похлеще коммунистических. А ведь любое бывшее село переполнено историческими топонимами — часто манящими и завораживающими, волшебными, колдовскими! В данном случае даже в «Википедии» они есть!

Всё будет Донбасс?

Хацапетовка, ставшая Углегорском. Яма, ставшая Северском. Скотоватая, ставшая Верхнеторецким. Чистяково — Торезом, Постниково — Шахтёрском. А как вам давно ушедшее с карт название Шикирликитай? Да, многие донбасские названия выглядели неблагозвучными, нестатусными. Но, в конце концов, Оксфорд — это тоже всего лишь Бычий Брод, а Кембридж — Кемский Мост, типичные сельские названия. В старых донбасских названиях было дыхание истории, в советских — разве что дыхание засиженных чиновничьих кабинетов. А в новых, предлагаемых в ходе декоммунизации?

Город Котовск, что на Одесщине, переименовали в Подольское. Историческое его название — Бирзула — предложено забыть. Кстати, когда городам, часто немаленьким, дают названия Каменское, Подольское, Благовещенское — кто-нибудь задумывается, станут ли горожане использовать эти «сельские» названия? Точнее, так: кто-нибудь задумывается над тем, что новоприсвоенные названия обречены на игнорирование? Да, традиция подобных наименований в Украине была — в 1910-е годы. И существовала недолго. Опыт вышел неудачным. Нам предложено вернуться на сто лет назад?

А посчитайте, сколько сёл получили названия Степове, Лісове, Мирне, Калинове и тому подобные. Сколько всего названий заставляют вспомнить топонимику Крыма после выселения крымских татар, когда сотни сёл вдруг стали Радушными, Приветными, Счастливыми и Благодатными. Да, кстати: в тех же киевских Бортничах два переулка переименовали в Щасливий и Радісний. Щасливими стали и немало сёл. Оно, конечно, понятно: коммунистическое счастье было фальшивым, и только теперь народ стал счастлив по-настоящему, весь в полном составе и плечом к плечу.

То, что мы наблюдаем, — это донбассизация топонимики всей Украины. Декоммунизация штамповкой. Названия-вывески, названия-этикетки, названия-пустышки, за которыми не скрыто никакой тайны, никакой истории. В которых ничего не закодировано — из того, что принято называть памятью веков. И чем они так уж отличаются от коммунистических — не по звучанию, а по методике, по подходу к проблеме?

И совсем отдельный вопрос, на который нет готового ответа, в котором много равновеликих «за» и «против», — переименование населённых пунктов на оккупированных территориях Донбасса и Крыма. С одной стороны, да: мы показываем, что это — наша территория. С другой стороны, это явно даст пищу российскому пропагандистскому монстру. Оно, конечно, пусть себе — но зачем вот так, на ровном месте? С третьей стороны, как к этому отнесутся местные жители, лояльные или не враждебные по отношению к Украине? Процедуры-то ведь не соблюдены, украинского местного самоуправления там нет! Особенно в Крыму: практически все предложенные новые наименования — крымскотатарские; не поймут ли местные жители это так, что Украина делит людей на своих и чужих, друзей и врагов по этническому принципу? Это, по идее, должно стать поводом для большой дискуссии в СМИ. Вот только станет ли — или мы в очередной раз будем просто пассивно потреблять то, что решили в «печерском Кремле»?

Фото - kremenvlast.com.ua