9 марта 2006 года Национальный совет по вопросам телевидения радиовещания утвердил новый пакет универсальной программной услуги для Киева, в котором отсутствовали каналы К1 и К2, появившиеся в украинском телеэфире в 2005 году. Уже 15 марта крупнейший оператор кабельного телевидения «Воля» исключил каналы из социального пакета. Это решение объяснялось тем, что, согласно новой редакции Закона «О телевидении и радиовещании», в универсальный перечень программ должны входить программы эфирных каналов. Поскольку К1 и К2 (бывшие КТМ и IVK) – кабельные каналы, их исключили из универсального пакета.

В интервью, данном «Детектор медіа» на следующий день после исключения К1 и К2 из социального пакета, их генеральный продюсер Анна Безлюдная заявила о намерении руководства каналов бороться в суде за право оставаться общедоступными. Суды – сначала Киевский хозяйственный, потом Киевский апелляционный хозяйственный, и, наконец, Высший хозяйственный – обязали «Волю» вернуть К1 и К2 в социальный пакет.  Это должно было произойти 1 ноября, но не произошло. По словам Анны Безлюдной, были выполнены все действия, необходимые для возобновления вещания в социальном пакете. Поскольку частоты, на которых будут выходить каналы К1 и К1, изменились, Нацсовет должен внести в изменения в лицензию относительно этих частот; соответствующие документы были предоставлены Нацсовету сразу же после решения Высшего хозяйственного суда. Кроме того, канал утверждается в статусе эфирного, строя собственную эфирную сеть в 20 городах Украины.

Месяцы борьбы были нелегкими для каналов. К1 покинули такие яркие личности, как Вахтанг Кипиани, Владимир Павлюк и Мыкола Вересень. Естественно, упали рейтинги и доходы от рекламы. После возвращения в социальный пакет К1 и К2 придется наверстывать упущенное, и Анна Безлюдная уверяет, что они к этому готовы. В ноябре на К1 стартует много интересных проектов, первый из которых – «Інший вимір» - выйдет в эфир уже 5 ноября. О теперешней ситуации и перспективах К1 Анна рассказала в своем интервью «Детектор медіа».

- Анна, не хочется говорить о том, что ваш канал обретает второе дыхание, второй старт или начинает с той же точки, что и год назад. И все-таки, насколько серьезными были потери за то время, пока вы были в «не – «Воле»?

- Телевидение – это бизнес. Наш канал - коммерческая структура. Потому ясно, что мы потеряли часть выгодных рекламных контрактов и в результате заработали меньше, чем планировали. Рекламный рынок Киева для нас более, чем важен, особенно болезненной была потеря значительной его части на момент отключения. Хотя сейчас мы уже заканчиваем строительство собственной эфирной сети на базе полученных эфирных лицензий. Эфир К1 будут смотреть в более 20 городах Украины.

Деньги, которые не заработали сегодня, заработаем завтра. Главное – работать. А риск потерь есть в любом бизнесе. Команда за эти шесть месяцев не распалась, и в творческом плане мы не потеряли ничего. Этот период я бы охарактеризовала слоганом «Как закалялась сталь». Проекты не закрывались, более того – появлялись новые. Когда коллеги говорили мне: «От вас вроде люди уходят», я спрашиваю в ответ: «Кто конкретно? Называйте имена, фамилии». Мы не потеряли ни одного ключевого человека. Даже приобрели. С детства я люблю математику, потому мне интересно решать какие-то сложные задачи или наблюдать за тем, как они решаются. В непростой ситуации, которую мы пережили, я увидела, как команда держала удар и работала с такой же отдачей.

Может, это пафос или мое субъективное мнение, но я считаю, что телевидение в идеале должны делать самодостаточные личности, порядочные люди. Очень талантливый подонок тоже в принципе может делать телевидение, но он станет его злым гением. На телевидении нет места серости и слабости, от которой, как известно, до подлости один шаг. Так что на нашем канале работают личности. 

- Мы начали говорить о новых проектах…

- Хочу выделить один из них, который, по прогнозам, будет иметь зрительский успех. Старт – 5 ноября, название - «Інший вимір». В анонсе сказано: абсолютно новый проект К1. Он абсолютно новый и для украинского ТВ в целом. Может быть, даже рождение нового жанра. Это будет наш центральный проект. Его название созвучно слогану канала К1 - «Інший вимір». В программе будут и элементы реалити, и элементы журналистского расследования. Короче, это новая видоизмененная публицистика, которая сейчас очень популярна. В этом жанре мы работаем очень успешно. 

- Я уже успел посмотреть анонс и пообщаться с авторами «Іншого виміру». Предполагается, что это будут рассказы про каждодневный криминал, которого никто не замечает. И который формально криминалом не является. Например, кто отвечает за то, что человек становится жертвой квартирной аферы. Или за то, что на приеме у врача пациента заразили СПИДом. Злой умысел, халатность, безответсвенность имеют место, однако наказать за это про закону никто никого не может. Или, если все случилось, показать, какие права имеют люди и как могут их отстаивать. И мне кажется, что здесь мы имеем социалку на 90 %. С сентября этого года ее стало неожиданно много даже на «жирных» каналах. Это конъюнктура или нормальная реакция  на потребности зрителя?  

- Мне не совсем понятно, как отвечать на подобные вопросы. Прежде, чем обсуждать эту тему, надо определиться с понятиями. Что такое «социалка»? Есть ли такой жанр на телевидении? Под этим понятием я понимаю одно, а руководство «плюсов» или, допустим, «Интера» - совсем другое. Я бы говорила здесь о том, как именно мы определяем приоритетные направления для канала, темы, жанры.

«Социалка» - не телевизионное слово. Это какие-то программы и действия, направленные, скажем так, на решение проблем малообеспеченных слоев населения. Если такое понятие перенести на телевидение, то это будет значить, что журналист или продюсер подменяет профессиональные обязанности общественными. Выполняет что-то вроде общественно-полезного поручения. Как это проявляется на практике?  Очень просто: люди, снимая сюжет для той или иной программы, начинают проводить что-то вроде реального журналистского расследования. То есть, с головой залезать в ту сферу и заниматься тем делом, которое люди его профессии заниматься не должны и не имеют права. Телевидение – не прокуратура и не милиция. Мы не можем никого ни в чем обвинять только на основании собственных выводов. Сюжет или телепрограмма не могут сниматься месяцами, а то и годами – столько, сколько тянется реальное профессиональное расследование. Зритель не может ждать год – он имеет право требовать, чтобы ему рассказали историю сегодня, сейчас. В конце концов, на сегодня подобные расследования не имеют законодательской поддержки. Потому я против, когда телевидение начинает подменять собой, например, милицию. Оно должно создавать продукт. Например, писатель, пишущий книжку, начинает увлекаться важной социальной темой, но этот толстый том, который он написал, никому, кроме него, не интересен. Не потому, что тема плохая – просто книга плохо написана. Потому телевидение не должно выполнять соцзаказы, теряя при этом рейтинг. То есть, быть общественно полезным, но не интересным.

По поводу «рассказа о каждодневном криминале», как ты сказал – это не правильное определение. «Інший вимір» - проект, в котором телевидение соединяет два мира в один: мир «больших решений» и «маленьких людей», тех, кто принимает или должен принимать решения и тех, кто от этих решений зависит. Это проект об ответственности, ежедневной борьбе с равнодушием и беспределом, которая не так уж редко заканчивается победой. Если ты достаточно сильный и считаешь, что можешь сделать жизнь более совершенной уже сегодня. А темы, т.е. жизненные ситуации, которые там найдут свое отражение, могут быть абсолютно разными – от откровенного криминала, связанного с несовершенством законодательства до предательства, например, в политике. 

- Итак, приходим к тому, что телевидение – это не творчество, а производство…

- Я бы не так сказала. В первую очередь - это идея. А потом уже деньги и производство. Иначе оно не состоятельно. Для банка основное – деньги. Для ТВ – идеи. Кстати, только яркие идеи способны заработать большие деньги. 

- Я подвожу к тому, что проекты типа «Іншого виміру» не воспринимаются, как коммерческие, потому что они – не телешоу и не телезрелище в том понимании, в котором народ привык это воспринимать. Есть такой момент?

- Если у телепрограммы высокий рейтинг и ее смотрят, значит, она коммерческая. И тем более – зрелищная. Линейка «Таємного життя», документальных фильмов, который выходит на нашем канале вечером в 19.30, качественная и имеет своего зрителя. На СТБ документалка тоже идет в прайме. На российских каналах – это прайм. Так что документальный жанр достаточно востребован зрителями и является коммерческим продуктом.

- Но документалка покупная – американская, английская, российская… Она очень дорого сделана и действительно напоминает зрелище. Тогда как в наши документальные проекты вкладываются не такие финансы…

- Я бы сказала – совсем никаких финансов не вкладывают. Потому и определяю то, что мы делаем, как публицистику очень высокого качества. Это не документалистика, но достаточно дорогая публицистика.

Хотя сейчас мы (телевизионное агентство «Профи ТВ» и канал К1) запустили в производство два серьезных документальных проекта – «Война и мир» (о жизни в период оккупации) и «Не мое кино». Каждый цикл по 8 фильмов. Проекты в следующем году будут в эфире на одном из российских каналов и на К1. Думаю, они однозначно будут замечены зрителем. 

- Я подвожу вот к чему: если на телевидении текст становится важнее «картинки», то программу можно слушать, как радио. Зачем тогда смотреть?

- А кто сказал, что текст становится важнее картинки? Этого вообще быть не может. Не согласна! Радио – это радио. Телевидение, по моему мнению, не способ донесения до людей полезной информации. Наши «Телеформат», «Один репортаж», в конце концов – ожидаемый «Інший вимір» ценны как раз своей зрелищностью. Действие происходит на глазах у зрителя – вот что первично.  

- Если канал К1 назовут интеллектуальным, это будет правдой? Ведь в понимании обычного человека то, что не откровенно развлекает, интеллектуально по определению…

- Не надо путать зрелище и развлечение. Телевидение – это как раз зрелище, которое может быть разным. Интеллектуальных каналов вообще не бывает. Это слово не приспособлено для телевидения вообще.

- Закрытие проекта Мыколы Вересня «21 вересня» - реакция на зрительское мнение?

- У нас с Вереснем просто закончился контракт. К сожалению, этот проект оказался не таким успешным, как планировалось. Скажу даже откровенно – совсем не успешным. Он, кстати, и самому Вересню перестал быть интересным. Других идей от него не поступало, и в ближайшее время ничего от Вересня на нашем канале не планируется.

- А с каким проектом вы угадали?

- Если я начну называть то, что нравится мне лично, это будет не совсем корректно по отношению к остальным. Я ведь тоже зритель. С точки зрения генпродюсера – все собственное производство успешно: и «Один репортаж», и «Телеформат», и «Поза очі», и «Своя роль» и, конечно, наши новости – «Один день». Каждая программа имеет свое лицо. И при этом все они – лицо К1. К слову об успешности, недавно мы несколько изменили сетку вещания и линейку авторских программ поставили в самое сердце прайма – в 21.00. И рейтинги их после этого стали еще выше

- Многие люди вообще отказываются от телевидения, называя его напрасной тратой времени. Вы готовы с ними поспорить?

- Смотреть или не смотреть телевизор – право выбора каждого. Но тот, кто не читает газет, сознательно отказывается от полезной для себя информации. А тот, кто не смотрит телевизор, закрывает для себя универсальное окно в мир. Телевидение – это величайшее изобретение современного человечества. Границы собственного мира каждого отдельного человека не просто расширились – они ушли в бесконечность. В бесконечность неизвестных стран, миллионов человеческих историй, эмоций и мыслей… 

В отношении телевидения существует масса стереотипов, но я не собирается их ломать. Мы просто работаем, любим свою профессию и этого достаточно. Телевидение в мире появилось совсем недавно и мы все еще до конца не поняли – что это такое и что оно нам дает.