- Ранее ваша должность в "Интерфаксе" именовалась несколько громче - "президент". На днях вы стали генеральным директором. Это всего лишь формальность или перемена круга обязанностей и полномочий?

- Просто тогда была другая юридическая форма организации. Сейчас мы стали обществом с ограниченной ответственностью, и устав не предполагает должности президента.

- Можно предположить, что после вашего ухода из Нацсовета у вас, как у человека с большим опытом государственной службы, не было недостатка в предложениях, скажем, связанных с работой в каких-то политических или госструктурах. Почему все же решили вернуться на родное место, в "Интерфакс"?

-Некоторые предложения действительно были, но я бы сказал, не связанные с политикой. И слава Богу. Что касается родного места, то ни для кого не секрет, что я никогда его до конца не оставлял и, так или иначе, всегда – не очень плотно, правда, и не оперативно, но все равно занимался делами агентства - не в ущерб основной работе, конечно. Кроме того, я прекрасно понимал, что государственная служба не может быть вечной. В любой момент это могло закончиться, это в конце концов, произошло. А "Интерфакс" – это дело жизни, можно сказать, которому отдано более десяти лет.

- Поскольку вы следили за деятельностью агентства, скажите, вы были удовлетворены тем, как велось дело в ваше отсутствие? Не будет ли каких-то кадровых перестановок?

-Да. Работой агентства я удовлетворен. Никаких особых изменений не будет. Я очень доволен, что у нас стабильный коллектив, что у нас нет этой суматохи. Люди работают по многу лет – это редкость в наше время. Мы им даем то, что они не могут получить в других местах. В этом смысле все нормально и я должен сказать, что организация работы на достаточно высоком уровне.

Инна Безгинская будет теперь исполнительным директором. Текущей работой будет руководить она, я же больше буду заниматься стратегическими вопросами.

- Есть ли какие-то содержательные изменения в "Интерфаксе", какие-то новые информационные продукты?

-Да, конечно есть. И будут. Недавно мы проводили совещание, и было четко сказано, что главное направление развития компании – это экономическая и бизнес-информация.

Во-первых, потому, что это финансовая основа для деятельности агентства. Прошло то время, когда основные деньги давала политическая информация. Это время уже не вернется. Очень хорошие у нас темпы роста в этом году. Лучшие с 1995 года

- Это за счет роста числа подписчиков?

Только за счет роста числа подписчиков. Это единственный источник доходов. Мы не можем заниматься рекламой, за исключением рассылки пресс-релизов, но это копейки, а так - только доходы от подписки. И эти доходы в этом году росли очень высокими темпами, я объясняю это общим оживлением бизнеса. Появляются деньги у средних и мелких компаний. Они уже могут платить за информацию и понимают, зачем им это нужно. Основной рост идет за счет этого сегмента.

Вот с 1 сентября мы запустили выпуск "Строительство и недвижимость" – очень нужный, на наш взгляд, продукт. Будем запускать другие отраслевые проекты - в Украине и за рубежом.

Не надо забывать, что наша информация продается по всему миру – наши клиенты есть и в США, и в Западной Европе, и в Китае и в других странах. В планах – создание баз данных о предприятиях.

Установка терминалов подписчикам для облегчения доступа. В общем, "Интерфакс" развивается как динамичная структура, которая имеет определенное место на рынке и не собирается это место уступать кому бы то ни было, а напротив, собирается сферу своего влияния расширять.

- Если не возражаете, задам несколько вопросов более общего характера. Некоторые эксперты считают, что сейчас мы находимся в периоде некого "детанта", разрядки напряжения между властью и СМИ, определенного расширения конкурентной среды в телепространстве. Было бы интересно услышать вашу оценку того, что происходит сейчас в нашем информационном пространстве – как человека, долгое время находившегося "внутри процесса".

- Так или иначе, все информпространство поделено между крупными информационно-финансовыми структурами, которые на этом пространстве и конкурируют Это объективная реальность и я думаю, что иначе и быть не могло.. Если можно говорить о конкуренции, то только об этой. Больше ни о какой. Даже творческие успехи тех или иных каналов - это, в конечном счете, успех того или иного собственника.…

На самом деле все уже поделено. Я думаю, что особого передела уже не будет. Кто-то может расширить сеть, если говорить о телевидении. Кто-то может повысить рейтинг, если говорить о радио. Кто-то может увеличить тираж, если говорить о газетах. Но, тем не менее, все стабильно и понятно.

- А не предвидится обострения в связи с надвигающимися выборами? Не будет ли ужесточения позиции власти? Ведь уже сейчас какие-то процессы в этом смысле происходят. Есть пример "Львовской газеты", ходят слухи о грядущем давлении на "5-й канал"…

- Я не думаю, что ближе к выборам можно будет говорить о позиции власти как таковой. Скорее, можно говорить о позиции того или иного собственника, которые будут руководствоваться исключительно собственными интересами - в той или иной ситуации. Поэтому, мне кажется, чем дальше, тем больше мы будем отходить от противостояния "власть-оппозиция", а будем говорить о том, что существуют несколько субъектов политического и информационного процесса. Которые, мягко говоря, будут друг с другом конкурировать, а грубо говоря – будут стараться друг друга уничтожить. Туда же попадают и представители власти, и представители оппозиции, которые тоже располагают определенными ресурсами и возможностями. Ну а на войне все средства хороши. Война есть война. Если она, конечно, будет. А это уже зависит от того, будут ли всенародные выборы президента. Если будут – начнется война…

А если нет, то…?

- А если не начнутся выборы или выборы пройдут в парламенте, то я думаю, что вот эта достигнутая сегодня мультиолигархическая стабильность – она и останется. То есть будет то же самое – но без активных военных действий. А пассивные будут всегда.

- Вопрос к вам, как к уже бывшему члену Национального совета по вопросам телевидения и радиовещания. Как бы вы оценили ситуацию в Нацсовете, сложившуюся после вашего ухода, его нынешнюю деятельность?

- Я не знаю, можно ли называть это деятельностью, потому что в силу известных причин решения принимаются сейчас с огромным трудом. Если мне не изменяет память, за время после нашей отставки было проведено всего два результативных заседания Нацсовета, в том числе то, где были подведены итоги очередного лицензионного конкурса, а все остальное было внутренним конфликтом. Который, как вы понимаете, привнесен извне.

- А кем и с какой целью?

- Я понятия не имею. Я совершенно не понимаю, зачем надо было работу государственной структуры, которая, с моей точки зрения, была достаточно эффективной и устраивала, я бы сказал, практически все субъекты рынка – во всяком случае, все они (я подчеркиваю - все без исключения) имели возможность развиваться – так вот, зачем надо было вносить конфликт извне и делать его внутренним, ставя под угрозу срыва всю работу этого органа – я этого просто не знаю. Наверное, какие-то мотивы были. Но мне кажется, что эти мотивы были более субъективны, чем объективны. Потому что в итоге страдают, и уже на сегодняшний день реально пострадали, даже те собственники, которые как бы к этому вообще отношения не имеют и которые заинтересованы в развитии своих сетей – в том числе и те, которых называют провластными. Они-то тут при чем?

Оттого, что кому-то захотелось изменить методы и порядок работы регулирующего органа?

Я не знаю, например, выиграл ли канал "ТЕТ" от того, что, насколько я знаю, до сих пор не смог получить лицензию на 42-й канал…

- А вы считаете, что инициатива кадровых изменений в Нацсовете шла от людей, которые связаны – в том числе - с телеканалом "ТЕТ"?

- (С улыбкой) Я этого не говорил.

- Любопытно было бы услышать ваше мнение о ситуации с компанией "Воля", поскольку развитие этой ситуации происходило, можно сказать, у вас на глазах. Ведь поначалу, с момента их появления на рынке, у них не было особых проблем – ни с антимонопольным комитетом, ни с другими структурами?

Сейчас они появились. Многие связывают это, опять-таки, с совершенно конкретными вещами – например, договоренностью с парламентским комитетом по вопросам свободы слова о создании парламентского канала в рамках их "социального пакета"…

- Я много общаюсь с менеджментом этой компании, с ее управляющими и должен сказать так.

Во-первых: я всегда считал, что "Воля" - это монополист.

И сделанный в свое время киевским отделением Антимонопольного комитета вывод, что это не так, мне сразу показался очень странным. О чем я говорил и Костусеву (председателю Антимонопольного комитета – прим. "ТК"), и он, по-моему, со мной соглашался. Конечно, это монополист, во всяком случае на той территории, где она работает. Соответственно, деятельность компании должна быть предметом контроля Антимонопольного комитета. Это касается и уровня цен, и качества услуг – без вопросов.

С другой стороны, у меня, действительно, создалось впечатление, что есть некое желание обострить объективный конфликт. Объективный конфликт с эфирными компаниями, которые получают лицензии и не имеют возможности распространять сигнал на ту территорию, на которую они эти лицензии и получали. Есть такая проблема? Есть.

Есть также иногда достаточно, с моей точки зрения, неоправданно жесткая позиция компании "Воля-кабель". По отношению, прежде всего, к этим эфирным компаниям, а во-вторых, и к потребителям. Когда мы (Нацсовет) подключались к этим переговорам – мы пытались эти противоречия смягчить и сгладить.

Но, видимо, есть желание у некоторых сил этот конфликт обострить. Зачем – мне тоже сказать сложно. Может быть, затем, чтобы снизить уровень капитализации компании и впоследствии купить ее?.. Это чистое предположение, у меня нет по этому поводу никакой информации. Я не думаю, что это связано с парламентским каналом, потому что, в конце концов, его еще нет и неизвестно, когда он будет. И конфликт-то сам начинался, когда еще разговора о парламентском канале не было, а были реальные, живые компании, которые имели лицензии и не имели возможности попасть в узкую полосу. Проблема сложная, вызванная монопольным положением компании "Воля". Но решить эту проблему можно.

Лицензию «Воле-кабель», безусловно, надо выдать, поскольку решение Нацсоветом было принято. Почему ее не выдавали так долго – я не знаю. Другое дело, что выполнение условий этой лицензии надо жестко контролировать. Я говорил компании о том, что если мы выдаем так называемый "Додаток№2", где перечислены каналы, то в течение года они должны условия этой лицензии выполнить – то есть донести все каналы, указанные в "Додатке", до всех потребителей, проживающих на территории вещания компании. Это вызывало определенные затруднения.

- А вначале "Воля" обещала это обеспечить?

- На последних переговорах они пытались этот срок отодвинуть. Я понимаю, что год - это мало для того, чтобы все эти сети развернуть, но мы не могли поступать иначе. У нас нет в законодательстве понятий – "узкая полоса", "широкая полоса". Просто есть перечень каналов, которые должны смотреть все. И уже вопрос "Воли" инвестировать средства, чтобы все это развивать. Это уже вопрос развития и вопрос контроля. Пройдет год, проконтролируют, и тогда уже решат, что дальше делать с этой компанией. На сегодняшний же день, я думаю, надо эту лицензию выдавать.

Знаете, в очень понятные и простые вопросы, решения которых, на самом-то деле, позволяют удовлетворить все интересы – в том числе и политические – очень часто вмешиваются некие амбиции определенных людей. И тогда простой, и абсолютно понятный вопрос, который для общества и государства никакой проблемы не составляет, неожиданно становится резонансной проблемой. Я не знаю, почему так происходит.

- Но ведь не просто так?

- Просто так у нас ничего не делается. Но, мне кажется, что объективных причин для каких-либо конфликтов сегодня в информационном поле Украины нет. Просто нет. И, кстати говоря, в их отсутствии заинтересованы все, в том числе и, прежде всего, власть. Она имела полную возможность доносить свою точку зрения до максимального числа людей. Уж кто-кто, а мы с вами прекрасно знаем возможности каналов и то, как они развивались в последнее время.

Кому-то, наверное, это не нравится. Кому-то, наверное, нужен кризис. Если нужен кризис, вот он и появился.

- Может быть, в кризисной ситуации кому-то легче получить какие-то преференции?

- Да не легче будет, в том-то и дело. История показала, что, к примеру, в законодательстве о Нацраде заложены "мины". Например, вроде фактического права "вето" каждого члена Нацрады на любые решения – достаточно только их ему не подписать. Мы все об этом прекрасно знали, но никто из членов Нацсовета никогда этим не пользовался. Но как только возникло внешнее воздействие, как сразу эта "мина" всплыла. И неизвестно, что делать теперь, поскольку, действительно, каждый из членов совета может заблокировать решение, не объясняя причин. Кстати говоря, он не обязан этого делать.

Такие вот обострения отношений могут привести к достаточно непредсказуемым последствиям для тех, кто эти отношения обостряет. Об этом надо помнить. А эти люди почему-то об этом забывают. Если посчитать на два-три хода вперед, то все будет достаточно элементарно. Может быть, некому считать, а может, нет желания считать, а есть желание что-то решить быстро, разрубить какой-то узел? Ими же самими и связанный.

А на самом деле - речь идет о неэффективном регулировании рынка. Который, еще раз повторю, сложился. Который развивается. И состояние которого полностью позволяет тем силам, которых называют провластными, распространять свою точку зрения, использовать СМИ как средства, если хотите, пропаганды (а государство должно заниматься пропагандой) полностью и практически без всяких ограничений. Еще раз говорю: может быть, кому-то не нравится такая ситуация, кому-то нужен конфликт, который, однако, бьет по его инициаторам.

- И все-таки, каков ваш прогноз деятельности Нацсовета? Как разрешится эта ситуация противостояния в связи с выборами ответственного секретаря и разрешится ли она в ближайшее время?

- Я просто надеюсь на то, что люди учатся на своих ошибках. На чужих не очень, а на своих – я имею в виду последний год – надо отдать им должное – все же действительно учатся. Поэтому мне кажется, что неизбежно какой-то консенсус будет найден, и орган будет работать, потому что альтернатива этому – просто прекращение деятельности Нацсовета.

Есть много законных способов прекратить его деятельность, но не думаю, что это будет правильное решение. Не думаю, что сейчас это выгодно субъектам информационного рынка, как мы их назвали – информационно-финансовым группам. Им это невыгодно, потому что, в конечном счете, надо жить, надо работать, надо повышать капитализацию компаний, надо их развивать. А это возможно исключительно при работающем Нацсовете.

Сейчас, повторюсь, нет ситуации противостояния власти, которая руководит чисто административными методами и оппозиции, которая с властью борется. Есть субъекты рынка, интересы которых очень часто не совпадают. Есть люди, которые действительно борются друг с другом, борются за рынок. Это совершенно нормальная ситуация. И рассматривать деятельность всех госорганов - и Нацсовета в том числе, надо только с точки зрения, содействуют ли они развитию рынка, в том числе и этих субъектов, которые могут вкладывать деньги – или они мешают. В ныне сложившейся ситуации они мешают. Но я думаю, что поскольку общая заинтересованность есть, то Нацсовет будет работать, а все субъективные моменты отойдут на второй план.

- Плюрализм интересов, о котором вы говорите, по идее, должен способствовать и плюрализму в информационной сфере, но ведь и желание власти эту сферу монополизировать просматривается довольно отчетливо? Сейчас может быть не так явно, но все же…

- Это было, но мы же видим прекрасно – я не буду говорить, кто там какие указания кому давал – мы же видим все-таки, что, во всяком случае, сейчас каналы несколько не те, что полгода тому назад. Определенным образом этот плюрализм сохраняется и слава Богу. Я, прежде всего, говорю об общенациональных каналах – ну не всех, конечно – но многих.

Собственники, инвесторы этих каналов, все-таки, настолько серьезные люди, что вряд ли с ними можно разговаривать на языке каких-то административных указаний. Они сами способны отдать эти указания, что и делают, при этом не вступая в открытый конфликт с властью, частью которой они и сами в каком-то смысле являются. Многие из них находятся в парламенте, некоторые имеют отношение к другим ветвям власти. Проблема была весь этот год - сначала острая, потом менее острая – между административными формами управления и частной формой собственности телерадиокомпаний. Нормальный объективный конфликт. Который разрешился, в конце концов, так, как он и должен был разрешиться – победой частной формы собственности. Вот и все.

- Окончательной победой?

- Думаю, что да. Потому что, знаете, у нас все-таки работают на этом рынке такие люди, которых нельзя кому-попало вызывать на ковер и отчитывать, как мальчишек. Они серьезные ребята и так говорить с ними не получается. С ними можно и нужно сотрудничать, и так оно в конечном итоге, я думаю, и происходит. Но при этом надо сказать, что эти же собственники заботятся еще – надо отдать им должное - о своих сотрудниках, которых пытаются оберегать от всякого рода негативных воздействий, которые мешают творческому процессу. И стараются, по возможности, создавать им условия для этого творческого процесса. От этого, в конце концов, зависит капитализация их же телеканалов. Это чисто прагматическая вещь. Я думаю, что на сегодняшний момент это получается.

Как это будет в предвыборный год, мне сказать сложно. Вообще, на самом деле, грустная тема для разговоров – средства массовой информации в предвыборное время…

- Ну, а куда от нее денешься? Нам-то точно некуда деваться, да, собственно говоря, и вам тоже…

- Давайте подождем, какая форма будет выборов, а что касается нас, то мы проходили предвыборные кампании - и не одну, а несколько, и примерно представляем, как в этих кампаниях работать. Все работой "Интерфакса" довольны не будут. Это я вам могу сказать точно. Но мы и не стараемся работать так, чтобы нами все оставались довольны. Мы стараемся передавать ту информацию, которая есть и которая заслуживает, с нашей точки зрения, общественного внимания.

Как мы это определяем? Субъективно.

- А определяет – кто?

- Определяет в данном случае руководство и редакторский состав. Кстати говоря, основные ключевые решение, если говорить о предыдущих избирательные кампаниях – они принимались коллегиально. Так или иначе, все это обсуждается – как в нормальной информационной компании, как во всем мире – если проблема существует, люди садятся и ее обсуждают. Коллективно приходят к выводу – так или иначе освещать действия и позиции того или иного политика. А ведь кампании 1994 или 1999 годов были совсем не простыми. И я не думаю, что предстоящая кампания будет гораздо сложнее предыдущих. Выживем. Все выживем.

- А как насчет политических предпочтений генерального директора «Интерфакса»?

- У меня не может быть политических предпочтений, теперь уже точно. Один из слоганов нашей компании о том, что "Интерфакс" вне политики – это правда. Хотя какое-то время меня в эту политику усиленно выталкивали, я все-таки удержался. И пока, во всяком случае, в эти игры играть не собираюсь.