Вы известный журналист, телевизионщик, историк… Как возникла столь неожиданная идея – создания галереи в книжном магазине?



Это очень правильная идея, и она не совсем моя… Это место для людей, которые умеют читать и писать. А я это вижу как некую точку концентрации жизни среди красивых вещей. Кроме того, это географически знаковое для всего Киева место: в Морозовском гастрономе всегда пилось вино и все умные разговоры происходили на этом углу. Вот и все. Жить ведь где-то надо. И желательно жить с хорошими людьми. То есть с теми, с кем можно эмоционально резонировать.

То есть, на сегодняшний день для вас это альтернатива профессиональной деятельности?



Да, поскольку невозможно реализовываться непосредственно в профессии, то это своего рода новая ниша. Возможно, она окажется и неудачной.

«ГалереЯ» - это бизнес или место работы?



Я просто здесь живу… Ну, какой из меня бизнесмен?!… Просто я в этом немного разбираюсь…



В живописи?



Мне приятно думать, что я понимаю в женщинах, в книгах, в музыке, и вот – в картинках. Здесь представлены в основном авторы, которые тем или иным образом связаны с книгами, в том числе и с теми, которые сегодня продаются непосредственно в «Букве». Это всемирно признанные украинские иллюстраторы, которые в Украине в загоне, а на Западе очень хорошо идут. И, думаю, что найдут своих покупателей и у нас в «Галерее». Это хорошая живопись по относительно низкой цене.

А для меня – это ниша, подобно той, какой была журналистика, в которую я ушел в 90- году, потому что невозможно было существовать в науке. Можно было создать комфортный мир в журналистике. Этот десятилетний период закончился.



То есть, на сегодняшний день журналистика является для вас дискомфортной средой?



Абсолютно, потому что там невозможно позитивно реализовываться, в творческом смысле, по целому ряду соображений, из которых так называемая политическая цензура – последний фактор. Это и экономические обстоятельства, и программная политика редакций и т.д.



Вы говорите о тележурналистике?



О любой. Посмотрите, особенно за последние года полтора-два, у нас просто «вымыло» из профессии талантливых журналистов. Они либо замолчали, либо печатаются в каких-то совершенно маргинальных изданиях, либо пишут Бог знает о чем… Маленький рекламный рынок, неурегулированные отношения между государством, собственником и журналистами… У нас нет механизма банкротства изданий. И, опять-таки, маленький рекламный рынок… Отсюда система двойной оплаты, которая просто развращает и убивает все. Причем все являются жертвами этой откровенной манипуляции… Я больше не хочу. И теперь у меня есть эта ниша – «ГалереЯ», которая обязательно станет местом неформального общения, разговоров - и об искусстве, и о политике.



Это своего рода конформизм?



Да, наверное… А что такого в конформизме?



Да, собственно, ничего такого. Просто в порядке классификации…



Понимаете, я, так же как и вы, человек, ударенный в детстве книгой по голове. «Незнайкой», «Чипполино», «Карлсоном», «Тремя мушкетерами»… И в силу этого обстоятельства, я всегда думаю, что, возможно, чего-то в происходящем не понимаю. Но по своим внутренним установкам просто с чем-то не хочу иметь дело. И ищу нишу, свободную от вещей, с которыми не хочу иметь дело.



Материально эта нынешняя ниша сулит возможность поддержания определенного жизненного уровня?



Конечно, нет. Художественный рынок у нас тоже не сформирован. Еще только начинают появляться люди, которые свободные средства хотят вкладывать в искусство.



То есть, особых финансовых амбиций у вас нет?



Деньги имеют свою цену. Можно поставить перед собой задачу стать миллионером. Но ты должен за это заплатить. Здоровьем, этическими установками, эмоциональными привязанностями. Для меня эта цена не соразмерна. Платить ее не хочу и не буду.



Как вы переживаете переход от периода яркого успеха, связанного с «1+1», к нынешней ситуации?



Это был во всех отношениях замечательный период: и в человеческом, и в творческом, и в любом. Но он закончился. По приданию, на кольце у царя Соломона была надпись «И это пройдет». Может быть, оно вернется. Мы сейчас не знаем. Но достоинство терять не хочется.



Неужели не было интересных предложений от других телеканалов?



Я не вступаю в переговоры с другими каналами. Я, человек выросший внутри «1+1», вряд ли бы вмонтировался в какой-либо другой. Не потому, что они хуже, а потому, что просто другие по установкам. Как футболист, наверное, может играть только в команде, которая исповедует определенную философию футбола. В другой ему трудно прижиться.



А легионерство как же?



Легионерство существует, но я – не легионер.



Вы занимаетесь общественной деятельностью…



Да. Я буду заниматься и дальше независимым медиа-профсоюзом, и буду, наверное, особые усилия прикладывать к тому, чтобы работать над законодательным оформлением существующих в информационной сфере проблем. Это очень большая работа. Нужно проанализировать украинское законодательство, судебную практику по этим вопросам. Внести изменения в существующие законы, правильно их корреспондировать с существующими в Европейском союзе стандартами. Написать соответствующий учебник для юристов, для вузов ввести новую специальность, которая бы называлась «Информационное право». Написать целый ряд методических разработок, в первую очередь для журналистов, на английском это называется «hand book» – которые бы описывали его права, обязанности, куда обращаться и как действовать в экстренных случаях. И т.д. Это работа не на один год. В Украине за последние десять лет выросла плеяда очень хороших юристов с несоветским мышлением. И я думаю, что если мои коллеги поддержат эту идею, то я буду этим заниматься.