А может и правда, время достоевских мальчиков прошло и сменили их достоевские девочки? Так получается, если смотреть телепрограмму “Дорога” (телеканал ЮТАР) , с громким подназванием “Народная правда”. А иначе зачем этой хрупкой голубоглазой девочке - Ольге Вылобковой - мотаться с операторской группой по грязным электричкам и спрашивать, спрашивать, спрашивать?..

- Оленька, зачем вам это нужно?

- Не знаю. Вначале знала, когда пригласили. Я же училась этому. Я заканчиваю институт культуры по специальности телеведущая. Думала, что будет студия, гримёр, свет, а тут электричка, вагон, сквозняки. Я настраивала себя на любовь ко всем путешествующим, оказалось, никому я не нужна со своею любовью.

- Вы разочаровались в профессии?

- Нет. Совсем наоборот. Теперь я знаю, что есть два телевидения: одно – отгороженное от зрителя экраном, громким звуком, яркой картинкой. А второе ТВ идёт к людям в дом, на улицу, в вагон, где непричёсанные, уставшие, обычные граждане, и тут, как у Тютчева: “И нам сочувствие даётся, как нам даётся благодать.” А это гораздо важнее эффектной картинки. Так было всегда. Это традиция хорошей поэзии: искать и находить свет в обыкновенном. Вот у Пушкина: «Дни поздней осени бранят обыкновенно, а мне она мила…».

- Не рано ли об осени в двадцать лет?

- Вы не так поняли. Хорошо, ну вот еще: «Октябрь уж наступил, уж роща отряхнула с нагих ветвей последние листы…», обыкновенная осень, грязь, холод, дождь, а у Пушкина это красиво. И это не крайность, это традиция.

- А хотели бы Вы вести иную передачу, например «Последний герой»?

- Не уверена. Я хотела бы на море отдохнуть. Там, где солнце, пальмы, загар по всему телу. Порой кажется, что телевидение пытается нам навязать свои надуманные правила жизни. “Вы самое слабое звено.” В этом телевидении все исключительно, все - как не бывает.

- Вы отказываете телевидению в создании сказки?

- Злой сказки – да. Потому что вот именно Сказки злой не бывает. И потом, я всегда знаю, чем это кончится – вручением призов победителю и проигравшими, о которых все тотчас забывают. Но проигравших значительно больше, а еще больше не играющих, а просто живущих. Я думаю, что фраза «Весь мир – театр, а люди в нем - актеры» – шутка Вильяма Шекспира. Жизнь – не игра, она больше любой игры, любой телепередачи. Я, когда вхожу в вагон электрички, понимаю, что и это жизнь, ее поток, ограниченный вагоном и направлением рельс, и в этих рамках мне предложено вести программу.

- Либо вы кокетливо обрекаете себя на одиночество, либо, сами того не ведая, говорите о своей исключительности?

- Ну что вы. Я не первая. Помните, когда-то на центральном телевидении была ведущая Ливанская, она делала сюжеты из провинции? Я тогда не понимала, на чем держатся ее сюжеты, теперь знаю точно: на ее сочувствии. Я не киевлянка, живу в Буче и каждый день езжу в электричке на работу, и работа у меня в электричке. Я такая, как все, просто мне выпало вести передачу обо всех.

- Как-то уж очень сентиментально. А когда у вас неприятности, когда все раздражает, электрички опаздывают, в вагонах не протолкнешься, а надо делать передачу?

- Есть хорошая поговорка: « Если в тебе нет любви – сделай вид и она придет». И почему вы решили, что сантименты, нежные чувства - это плохо? Я как-то услышала от одного педагога, что, может, напрасно Пушкин «чувства добрые музой пробуждал» и стало смешно: моська лает на слона.

- Но Ваша программа не только о добром?

- Нет, конечно. В основном, она о плохом, которое мы преодолеваем как болезнь. Это преодоление – наша драматургия. Бывают и неудачи, когда плохое внешнее затмевает все. На самом деле, я знаю, что плохое внутри нас и наша программа – это обращение к душе. Я не согласна с тем , что «зрителя надо брать за жабры и колбасить его через всю программу». Я хочу, чтобы программа была о добрых чувствах. Вы знаете, я сейчас, когда вхожу в вагон уже чувствую его, как пловец воду.

- Создается впечатление, что Вы все время с кем-то спорите, кому-то доказываете.

- Может быть.. С нашим руководителем программы. Александр Столяров требует от нас в программе жесткости, яркого факта, яростного диалога, а мне хочется беседы, душевного тепла, неторопливости. Я понимаю, что наше время требует темпа, ритма. Может, я не гожусь, не вписываюсь в программу, но я такая, как есть и надеюсь стать лучше.

- Лучше для кого-чего?

- Для себя. Чем лучше буду я, тем лучше будет программа. Зритель чувствует, какие люди делают программу. У нас два режиссера: Юля Большинская и Тарас Дударь. Тарас более современный, актуальный, что ли, а Юля тоньше, нежнее, она сейчас ждет ребенка и все ее программы наполнены предчувствием рождения. Вообще, все так переплетено - человеческое, профессиональное. Я же не одна делаю программу. Вот Анатолий Химич – оператор. Для меня он академик, у него за плечами фильмы, международные призы… Я учусь у него, учусь у Петра – нашего монтажера, православного человека, у Жени Верховинца, нашего звукорежиссера. С точки зрения зрителя я не ведущая, я работаю за кадром, и очень редко в кадре, так что делаю, что могу. И пусть будет, как должно быть.

- Удачи Вам.