Однак і питання потребує всебічного обговорення.

Украинская презентация на Венецианской Биеннале.

Дальнейшее развитие событий.

3 марта на базе Института проблем современного искусства был объявлен конкурс проектов на престижную международную выставку современного искусства – 51-ю Биеннале в Венеции. Комиссаром украинской национальной презентации назначается Андрей Чебыкин, куратором – Виктор Сидоренко. После объявления состава жюри из него принципиально выходят специалисты по современному искусству – Александр Соловьев, Юрий Онух, Евгений Карась, т.к. считают большинство комиссии некомпетентным и участие художников недопустимым.

Оставшиеся члены комиссии 11 марта выбирают два проекта: стекло Андрея Бокотея, ректора Львовской академии искусств, и выставку-акцию группы молодых художников "Революционно-экспериментальное пространство" ("Р.Э.П."). 12 марта Министерство культуры и искусств это решение отменяет, и 18 марта та же комиссия, уже значительно дополненная, принимает другое решение. Теперь Украину будет представлять проект Николая Бабака «Дети твои, Украина».

Кто мы есть и куда мы идем

Мне нравится жить в Киеве, гулять в музее Пирогово, иметь национальные элементы в своем интерьере. На моей кухне окно украшено рушниками, много керамической посуды, изголовье кровати – это настоящий, плетеный из лозы тын, в гардеробе висит киптарь ручной работы. Но мне не нравится, когда рушник служит флагом, под которым выступают против развития современной украинской культуры, она и так последние пятнадцать лет существовала далеко не в самых благоприятных условиях.

Многие жители Мюнхена, например, имеют дома баварские штаны и шляпы и даже надевают их по праздникам, но немецкие художники не считают их ключевыми элементами своих произведений, а кураторы – основой презентаций на международных выставках современного искусства. Так, например, во время последней 50-й Венецианской Биеннале Германия очень успешно представляла остроумную инсталляцию австрийца Мартина Кипенбергера – часть его глобального проекта «Всемирное метро». Суть его в том, что, стоя на вентиляционной решетке, смонтированной прямо в павильоне, посетитель слышит звук проходящего внизу поезда. В это время снизу дует теплый ветер, раздувая юбки и волосы. Полная иллюзия, что там, где, собственно, одна вода, каждые две минуты проходит очередной состав. Очень элегантное высказывание, непонятно разве что тем, кто никогда не видел метро.

Хочу напомнить, что наибольшей популярностью публики на Джардини в прошлом году пользовался павильон Израиля. Никак нельзя сказать, что этот народ забывает о собственных традициях, тем не менее, тоже как-то обошлись без национальной атрибутики. Работа художницы Михаль Ровнер – это видеоинсталляция на все четыре стены, где от потолка и до пола проецировались множество условных человеческих силуэтов, идущих один за другим параллельными рядами. Впечатляющая картина напоминала ожившие письмена, которые стоят и движутся одновременно.

Более того, хочется отметить, что любовь, например, немцев к национальным традициям ничуть не мешает им построить в том же Мюнхене еще одно суперсовременное здание Пинакотеки, чтобы увеличить экспозицию современного искусства. В нашей же стране отчетливо вырисовывается тенденция парадоксального противопоставления национальных ценностей и современной культуры, как будто необходимо делать между ними выбор. Кого ты больше любишь – маму или папу? Почему вдруг так обострился этот конфликт после Оранжевой революции? Никто вроде не разводится, давайте любить и маму, и папу, и дедушку с бабушкой тоже.

Венецианская Биеннале – это не презентация государственной идеологии или истории, а профессиональный культурный форум, где страна презентует уровень искусства. Поэтому единственная задача, которая должна стоять перед организаторами, – продемонстрировать высокий художественный, интеллектуальный и профессиональный уровень именно искусства, а не буквально отражать прошлое или настоящее страны. Не обязательно выворачивать публично душу, показывая все самое святое. Венецианская Биеннале – это не то событие, где нужно доказывать миру, что мы любим независимую Украину, уважаем своих предков и традиции. Это естественно и не нуждается в доказательстве, как и то, что мы любим своих детей.

Чтобы презентация была успешной, представленный художественный продукт должен находиться в диалоге с мировой культурой, резонировать с текущими трендами. А о чем, собственно, повествует утвержденный министерством проект Николая Бабака «Дети твои, Украина»? О его предках и их соседях? О советском прошлом украинского крестьянства? О том, что они жили не так, как в 1913 году, и выглядели не так, как современные селяне? В чем, собственно, заключается концепция? Оказывается, «в нетленной высоте человеческого существования в лоне Памяти, в вопросе "Кто мы есть?"».

Вопрос совершенно естественный для нормального человека. Недавно я, не имея работы (кураторам современного искусства в Украине последние пару лет делать особо нечего), занялась домашним фотоархивом. Отсканировала все самое ценное, любовно отреставрировала в Фотошопе все заломы и пятна на старых фотографиях, сложила в файлы и выстроила генеалогическое дерево. Один диск подарила сестре, второй – дочери. Я гордилась, что отличила мою бабушку в молодости от тети по отцовской линии. И научилась, в конце концов, по особенностям бровей и линиям лба и носа отличать представителей моей семьи даже на групповых «классных» фотографиях, безошибочно узнавая отца или деда из тридцати одинаковых, на первый взгляд, бритых мальчишеских голов. К сожалению, моя попытка поделиться результатами своего увлекательного расследования даже у мужа не имела особого успеха. Кого из нас не утомили хоть раз чужими семейными альбомами? Самое святое есть у каждого – но оно для личного пользования. Эпиграф, который взят автором, – слова Милоша Формана «Не кричи обо всем мире, скажи о своем селе, но так, чтобы услышал весь мир» – действительно звучит убедительно, но только в случае, когда используются все возможности художественного кино.

Не знаю, чем продиктовано решение министерства и комиссии презентовать именно проект Бабака на венецианской Биеннале. То ли это неожиданно массовая и непреодолимая любовь к украинскому селу, но как-то не верится. Скорее всего, это чрезмерное желание соответствовать новой культурной политике, как они ее, видимо, себе представляют, учитывая, что нынешний Президент чтит национальные традиции. Но на государственном уровне – это медвежья услуга тому же Президенту. В результате – такое решение не только непрофессионально, а просто вредно, т.к. значительные государственные деньги будут выброшены на ветер. В выигрыше останутся автор проекта плюс …дцать представителей Министерства и Управления культуры и Союза художников, которые посетят прекрасный город Венецию, с чем их можно искренне поздравить.

Вне сомнений, проект обречен на неудачу, очереди, как в канадский или израильский павильон, к нам выстаиваться не будут. Провал национальной презентации на Биеннале происходит незаметно, к счастью для организаторов. Это не провал в театре или на эстраде, когда после премьеры пишутся разгромные статьи и после никто не покупает билетов, что приводит к конкретным убыткам. Провал на Биеннале – это отсутствие успеха, тихое забвение. Не приходится ожидать, что по Джардини будут передавать из уст в уста: «Как, вы еще не видели украинскую выставку? Обязательно стоит зайти!», как это обычно происходит с удачными проектами.

Венецианский зритель, весьма вероятно, поинтересуется национальной презентацией страны, совсем недавно ставшей модной. Есть все шансы, что интереса в этом году будет гораздо больше, чем раньше. Но посетитель, ожидающий воспринимать какое-то внятное художественное высказывание, уйдет в недоумении, в лучшем случае даст себе труд сделать короткое заключение вроде такого: «Жаль, что Украина, как и другие малоразвитые страны мира, пока еще не способна представить действительно современный культурный продукт, и, в принципе, пока даже четко не осознает, в проекте какого рода участвует. Поэтому и выставляет невеселый ассамбляж увеличенных семейных фотографий и веревочных кукол в национальных костюмах».

Даже присутствие «медиального элемента» – автор читает историю своего села на мониторе – вряд сможет «осовременить» проект. Видимо, какое-то беспокойство по этому поводу некоторые члены комиссии все же чувствовали – драйва явно не хватает. В протоколе первого заседания звучит пожелание дополнить проект «современными элементами». Интересно, как господин Вышеславский (сам, кстати, художник), который внес такое предложение, себе это представляет? Кое-где заменить авторские куклы куклами Барби? Разбавить экспозицию образами современников? Может быть, на речь автора наложить немного современной музыки? Все происходящее очень напоминало практику худсовета – принять при условии доработки. На том же заседании господин Раевский высказал предложение «улучшить» проект Андрея Бокатея. Любопытно, каким образом он предполагал его концептуализировать? Поставить фонограмму со звуком бьющегося стекла? И как сами авторы относятся к таким пожеланиям? Может быть, логичнее все-таки выбрать другого автора с другим проектом? Вообще, несмотря на всю серьезность и нормативную лексику, протокол был невероятно похож на пьесы Леся Подеревянского.

При первой личной встрече 11 марта в Союзе художников я пыталась высказать свое мнение заместителю министра культуры Ольге Григорьевне Шокало-Бенч об этом проекте, но она мне с пафосом объяснила, что «Украина имеет свое собственное представление о современном искусстве», и совершенно в духе Хрущева посоветовала современным художникам выставляться в гей-клубах. Надо признать, что, в отличие от Никиты Сергеевича, все было сказано исключительно в цензурных выражениях. Тем не менее, это высказывание звучит оскорбительно сразу по отношению к двум социальным группам нашего общества.

После нашей второй встречи на пресс-конференции в УНИАН 17 марта, появилась надежда, что проблему все-таки намерены решить профессионально, даже прозвучали признания, что министерство, собственно, «не в материале». Казалось, что вопрос собираются решать без участия Союза художников, а также без участия художников в комиссии. В тот же день я, наивно веря в благие намерения Министерства культуры, отправила им список кураторов современного искусства, прилагая все контактные телефоны. Но на следующий день происходит заседание, и, как и следовало ожидать, ни с кем из перечисленных мною кураторов, которые находятся в Киеве, никто не связывался. Видимо, их не приглашали именно потому, что они точно способны отличить «союзных» от современных художников. Зачем же своими руками создавать оппозицию? Та же комиссия, публично признанная вчера якобы абсолютно некомпетентной, неожиданно дополняется значительным количеством представителей из регионов, видимо, по принципу «чем дальше в лес, тем больший профессионал». И, наконец-то, «чистую» победу большинством голосов получает проект Николая Бабака и «партия регионов».

Признаться, первоначальный выбор комиссией молодежной группы «Р.Э.П.» для меня был неожиданностью (я предлагала на рассмотрение проекты зрелых художников – представителей первой волны, и они не содержали ни национальной, на оранжевой символики). Но в свете последнего решения от 18 марта первый вариант, в любом случае, уже выглядит более разумным. По крайней мере, многие из участников этой группы в последние годы уже доказали свою принадлежность к современной арт-сцене. Их делегирование можно было бы рассматривать как инвестицию в будущее культурное поколение, как компенсацию за полное отсутствие информации и какой-либо системы образования в современном искусстве. Приятно констатировать, что ровно через двадцать лет после первой волны, порожденной перестройкой, наконец появилась вторая, порожденная Оранжевой революцией. Какие перспективы ожидают это новое поколение? И сколько лет жизни им придется потратить, чтобы доказать право современного искусства на существование и избавить его от навязчивого и пагубного патроната Союза художников?

Наталия Филоненко, искусствовед и куратор современного искусства, для «Детектор медіа»

Читайте також:

Оксана Білозір відмовилася зустрічатися з кінематографістами через присутність преси