Слушая сценические чтения романа "Мастер и Маргарита" – центральное событие нынешнего Международного булгаковского фестиваля, – я переживала вторую "Молодость". То же чувство эстетической чрезмерности и балансирующая на грани фола невозможность вписать весь этот праздник в рабочие будни – характерная как раз для тех дней, когда в Киеве проходит кинофестиваль "Молодость". Фестиваль удобен как выездное мероприятие, в фестивале приятно жить, наслаждаясь досугом, проникаться его атмосферой, общаться с его гостями, вести неспешные и неконструктивные разговоры о высоком, а не конструктивно метаться, пытаясь честно разорваться между рабочими обязанностями, семьей и событием. В этом плане булгаковскому фестивалю предстоит долгий и серьезный поиск своей публики, готовой предаваться празднику круглосуточно. И вот, когда на фестиваль валом повалят киевляне, не желающие променять в июльский зной встречу с прекрасным на днепровские пляжи и приурочивающие свой ежегодный отпуск к фестивальным событиям, поедут туристы, привлеченные не только театральным зрелищем, но и дивной туристической инфрастуктурой города, когда все флаги в гости будут к нам – вот тогда Международный булгаковский фестиваль превратится во вполне респектабельное буржуазное эстетское развлечение. Так нам обещают его организаторы. Туристическую изюминку. Киевский сувенир. Пока же непосредственной и живой театральности на этом мероприятии гораздо больше, чем вполне посредственного гламура. Плюс издержки непосредственности – проблемы со звуком, изменения в программе, нераспроданные билеты.

Хаос в и без того неустойчивую театральную стихию внесла трагедия на шахте Краснолиманской – в связи с трауром театральные чтения перенесли с 22 на 23 июля, что не обошлось без потерь: Кшиштоф Занусси, который должен был принять участие в чтении первой главы "Мастера и Маргариты" в первый день фестиваля (чтения открывались декламацией романа на разных языках, и Занусси должен был прочесть фрагмент романа по-польски), – уехал, приняв участие только в пресс-конференции; Олег Скрипка, объявленный читать 17-ю главу, – отбыл на концерт в Москву… Еще одна ощутимая для фестиваля потеря – Анатолий Хостикоев, угодивший в больницу накануне открытия: в итоге, в фестивальной антологии "Мастера и Маргариты" спектакль театра имени Франко не был даже обозначен.

Наверное, театральная антология или, как высказался художественный руководитель фестиваля Виталий Малахов, "театральный джем-сейшн" – наиболее точно характеризует зрелище булгаковского фестиваля. Актеры читают фрагменты романа от первой до последней главы, представляя по ходу чтения сцены из различных театральных "Мастеров…". В рамках фестиваля можно было посмотреть и целостные спектакли "Мастер и Маргарита" – харьковского театра кукол имени Афанасьева, театра "Девясил" (Лодзь, Польша), московского театра "Нота Бене", плюс два моноспектакля – донецкого театра "Жуки" и львовской актрисы Галины Далявской (это как раз для желающих предаваться театральному "МАСТЕР-ству" круглосуточно.

Разные "Мастера…" были неравнозначны и, пожалуй, было бы странно, если бы было иначе. В первый вечер явным просчетом организаторов стал длинный фрагмент польского спектакля – по крайней мере, вместо вполне уместной гомеопатической дозы, зрителей закормили явно чрезмерной порцией банальной польской версии "Мастера и Маргариты" (театр "Новий", город Лодзь). Безупречной удачей фестиваля стала глава о встрече Маргариты и Азазелло, прочитанная Александром Филиппенко (Москва): единственная беспафосная Маргарита на фестивале, Маргарита, без гордостей и демонизма, Маргарита, дезориентированная всем ходом своей странной жизни, мятущаяся между нелюбимым мужем и нарциссичным любовником, и уже окончательно растерянная появлением нечистой силы.

Справедливости ради нужно сказать, что наиболее выигрышными на фестивальной сцене – кстати, сама сцена, специально для фестиваля сооруженная во внутреннем пространстве Гостиного двора, достойна отдельного комплимента, – смотрелись фрагменты, решенные в буффонадной стилистике. Сцена бала у Воланда, представленная как танцы со стриптизом, варьете "Сдавайте валюту" в исполнении актеров Нового драматического театра на Печерске (Киев); выезжающий на сцену искрящийся трамвай; фейерверк, вспыхивающий по мановению Маргариты; хор МВД, распевающий "Славное море, священный Байкал…", перформанс, наверное, самого читающего из современных художников Влодка Кауфмана (не так давно Влодко вместе с Олегом Липцыным показывал перформанс по Бруно Шульцу, теперь – визуальная версия Булгакова) и композитора Ивана Небесного – превратили фестиваль не просто в солянку интересных театральных решений, но к тому же решений уникальных, невозможных ни в одном другом соединении.

Нужно сказать еще одно – к чести участников фестиваля, никто из них не расписывался в беззаветной любви к Михаилу Афанасьевичу. Наиболее радикально высказался на пресс-конференции Кшиштоф Занусси: "Мне непонятна философия зла Булгакова, которую я готов воспринимать только при условии, что это тонкая и не до конца мне понятная ирония (хотя, боюсь, ее там нет). Это не мой писатель. Но… моя страна обожает Булгакова. А что касается меня лично, то я бы сказал, что мы с ним на разных волнах". Фестиваль не то чтобы не заметил философии романа – он простил ему эту философию. И это, пожалуй, самое большое достоинство организаторов – суметь избежать всех философских и литературоведческих споров о богоборстве и демонизме, как и скользких рассуждений о булгаковских завистях и обидах. Булгаков как захватывающее зрелище и набор афоризмов "Кирпич просто так на голову не падает" или "рукописи не горят" – это тоже урок. Произведение еще живо и интересно, а сформулированная в нем философия – интересна – есть такое дипломатичное высказывание критиков – "в историческом ключе". Серьезное линяет раньше, чем смешное. Век идей короче, чем век искусства.