И о «темниках», и о разных формах давления на журналистов, и о преследованиях за свою профессиональную деятельность, и о несбывшемся, увы, желании их работать профессионально и честно. А также – и о своей ответственности за то, что произошло с медиа Украины в течение 11 лет ее независимости.

Удивительно, но проблема цензуры заинтересовала, говорят, только около 40 народных депутатов. Пустующие кресла в зале занимали приглашенные журналисты. В ложе прессы шутили: «Так что это, мы будем тихо сам с собою?». Однако получилось не совсем тихо: прямая трансляция на Первом национальном телеканале и Первой программе радио слушаний дала возможность вывести проблему политической цензуры за рамки кулуаров и сделать ее предметом общественного обсуждения. И это уже достижение. Это то, ради чего 5-го октября участниками журналистского собрания «Политическая цензура в Украине» было принято решение об инициативе парламентских слушаний. Все остальное: принятие поправок в законодательство о СМИ, определение понятия «политической цензуры» и ответственности за нее, решение проблемы с судебными исками к СМИ, разработка внутриредакционных нормативных актов на основе принципов профессиональной журналистики и журналистской этики и т.д. – это уже сверхзадачи. Над достижением которых мы будем продолжать упорно работать – используя разные механизмы. Но второй шаг - после открытого заявления о проблеме в дискуссионном октябре и недавнего создания Киевского независимого медиа-профсоюза – уже сделан. Конечно, мы не проснемся завтра свободными, конечно, мы не совершим революцию в отдельно взятой редакции. Но мы продолжаем активно двигаться в направлении изменения существующей в стране неконституционной системы взаимоотношений СМИ с властью.

Власть к слушаниям тоже готовилась. Она нервничала. Поэтому на каждого «нашего» выступающего подготовила одного «своего». После темпераментного главы профильного комитета нашеукраинца Николая Томенко - «успокаивающего» вице-премьера Дмитрия Табачника… Дабы приглушить остро-критическую ноту выступлений журналистов. Для баланса. Весь пафос выступления Дмитрия Табачника сводился к следующему: да, отдельные недостатки во взаимоотношениях СМИ и государства есть . Хотя прямое давление государства на прессу невозможно. Да, есть проблемы с судебной властью – которая иногда предвзято рассматривает иски к СМИ. Но и самим журналистам не хватает правовой осведомленности для эффективной самозащиты. И так далее, и тому подобное – вице-премьер продемонстрировал в очередной раз своей умение виртуозно «решать проблему» сглаживающей углы демагогией… Особенно пикантным было упоминание в докладе Д.Табачника газеты «Свобода» - в качестве положительного примера умелого и квалифицированного отстаивания своих прав. При этом, разумеется, Дмитрий Табачник не раскрывал механизмов давления на эту газету – к которому прямую причастность имеют отнюдь не малоизвестные в стране люди, включая представителей силовых структур. Так же развивался сценарий парламентских слушаний и далее. Кто-то приводил примеры прямого давления власти на СМИ, а кто-то «микшировал» тему рассказом о низком профессиональном уровне журналистов. Кто-то - о «темниках», а выставленный парламентским большинством «спарринг-партнер» - о возмутителной рекламе водки на телевидении и о замечательных указах президента в поддержку СМИ. То есть, как будто тема обсуждалась одна, но, вместе с тем, каждый говорил о своем. Такой себе Ионеску на сцене украинского парламента. А тезисами о том, что «в Украине, как, впрочем, и во всем мире, профессия журналиста считается одной из самых опасных», и о том, что цензура существует во всех странах Дмитрий Табачник одновременно и утешил, и обнадежил публику. Плохо не только нам, но и у «них» тоже журналистов убивают. И у них сначала цензурируют, а потом общество исправляет ошибки… Значит, нечего нашим журналистам жаловаться на уже фактический запрет на их профессию всяким зарубежным экспертам, это очень плохо влияет на имидж Украины. Впрочем, уравновесить выступления журналистов Андрея Шевченко и Лилии Буджуровой с помощью главы Госинфорполитики Ивана Чижа было просто невозможно. После блестящего выступления Андрея Шевченко, знакомого с проблемами отечественной журналистики не понаслышке, и Лилии Буджуровой, которая привела массу примеров давления на журналистов в Крыму (причем давления страшного), Иван Чиж смотрелся просто забавно. Вся его речь вписывалась в один тезис: «У нас все очень хорошо, да вот только денег не хватает. Вы нам их дайте». Очевидно, руководивший слушаньями Александр Зинченко и сам почувствовал, что баланс теряется. И, возможно, именно поэтому экстренно был скомкан порядок выступлений. На трибуну попросили генерального прокурора Святослава Пискуна, который, якобы, собирался ответить на вопрос Андрея Шевченко: «Что мешает генеральному прокурору возбудить уголовное дело по факту цензуры?» Отвечать на прямой вопрос прокурор не стал, но начал долго и подробно рассказывать, как и где убивали наших коллег. Причем описание процесса убийства заняло в удивительном докладе прокурора гораздо больше места, чем сведения о раскрытии преступлений. В регламент прокурор не вписался, что совсем не огорчило пунктуального Зинченко. Во второй части слушаний о цензуре уже явно просматривалась рука опытного цензора. Вместо директора издательства «Таки справы» Данилова на трибуне оказался генеральный директор НТКУ Игорь Сторожук, нардеп Сергей Правденко выступал вне очереди, а многие региональные журналисты так и не получили возможности сказать все, что хотели.

В итоге в заключительном слове все тот же Дмитрий Табачник все свел к конфликту журналистов с… собственниками изданий, власть – не причем. Кстати, даже журналисты избегали таки в своих выступлениях говорить о Главном зрителе и читателе страны – который и есть, на самом деле, и главным Цензором ( что, разумеется, ни в коей мере не снимает ответственности с тех, кто стоит рядом и в чьих интересах также цензурируется пресса). И только Роман Скрыпин - последний выступающий от Страйкома – выговорил это тяжело дающееся самоцензурирующим себя журналистам обвинительное слово и в адрес Президента…

А лично для меня слушанья закончились беседой с журналистом одного из центральных телеканалов. Он нервничал в ожидании того, что придется «лепить» из отснятого материала для своей вечерней новостной программы. О том, что еще вчера была дана разнарядка, чтобы первым сюжетом парламентские слушания по цензуре не давать, - он уже знал. Цензурирование парламентских слушаний по цензуре - оруэлловский сюжетец для страны, живущей в оруэлловской действительности.