Целый ряд обстоятельств заставляет внимательно смотреть фильм «Открой глаза» (Abre los ojos, 1997) (21 августа, ICTV, 22.10,***) испанского вундеркинда Алехандро Аменабара. Пять лет, прошедших с момента выхода картины на экраны, не только коренным образом изменили биографию и географию режиссера, - время определило место фильма в истории кино. Так на листе фотобумаги постепенно проступают пятна и контуры, чтобы со временем превратиться в отчетливое изображение.

Алехандро Аменабар родился в Сантьяго в 1972 году; сын испанской матери и отца-чилийца, он в возрасте одного года оказался вместе с родителями в Мадриде. Сценарную идею своего второго фильма “Открой глаза” он увидел в кошмарах, преследовавших его во время заболевания гриппом. Красивый повеса Сезар (Эдуардо Норьега), которому одинаково легко достаются деньги и женщины, попадает в автомобильную аварию. Несчастный случай организовала девушка, приревновавшая Сезара к Софии (Пенелопа Крус) – в ней он увидел шанс для зарождения настоящего любовного чувства. С этого момента жизнь молодого человека превращается в ад: не только его лицо собирают по частям, он свои воспоминания “прихватывает” на живую нитку. Грань между снами и реальностью неразличима с первого просмотра, рациональные построения гармонично перетекают в потусторонний мир. Наказанный за нарциссизм, Сезар обречен переживать в своих снах потерю за потерей: женщины в его фантазиях меняют обличья, но не меняются его отношения с ними.

Попытка соединить два фильма в одном вышла у Аменабара на удивление элегантной, глубинный философский подтекст изобретательно прикрыт дизайнерскими одеждами: даже если зрителю не понятны и не интересны протагонист фильма и его идеи, он получит удовольствие от наблюдения за происходящим на экране – не закроет глаза.

Фильм хорошо выделан на метафорическом уровне, но его научно-фантастическая подоплека выглядит неубедительной. Неубедительной, но плодотворной: братья Вачовски, пошедшие по его следам, сумели отлить “Матрицу” (Matrix, 1999).

Если несчастье, приключившееся с героем, открыло ему глаза на подлинные ценности, то фильм открыл дорогу в Голливуд его автору. Том Круз инициировал американский римейк “Ванильные небеса” (Vanilla Sky, 2001), в котором сыграл сам на пару с Пенелопой Крус. Параллельно Том Круз расходился с Николь Кидман и по инерции продюсировал ее новый фильм “Другие” (The Others, 2001) в постановке Аменабара, - таким образом испанский режиссер невольно стал персонажем таблоидов.

“Открой глаза” принадлежит к стилистическому ответвлению, получившему название tech-noir: действие фильмов подобного рода происходит либо в далеком будущем, либо в соответствующем, футурологическом антураже, но атмосфера происходящего заимствуется у матрицы - собственно film noir.

Вторая по счету экранизация романа Дэшиела Хэммета “Мальтийский сокол” (The Maltese Falcon, 1941) (23 августа, 1+1, 00.25, *****) стала вехой и для жанра film noir, и для режиссера-дебютанта Джона Хьюстона, и - в первую очередь - для исполнителя главной роли Хэмфри Богарта. Частный сыщик Сэм Спейд, неразборчивый в средствах, но следующий своему кодексу чести, втянувшись в банальное расследование, не предвещавшее особого риска, оказывается в сметельной опасности. Слово в слово, сцена за сценой опытный сценарист и начинающий режиссер, Хьюстон перенес на экран книгу Хэммета. Им был воссоздан мир потерянных иллюзий и заведомой лжи: никто не является тем, кем он хочет казаться, или за кого себя выдает. “Мальтийский сокол” часто рассматривают как первый “фильм нуар”, своего рода матрицу субжанра.

Фильм не только утвердил Богарта как архетип антигероя, подбор характеров стал своего рода штатным расписанием криминального поджанра, в котором прописаны должностные обязанности частного сыщика, продажного политика и, конечно же, роковой женщины - femme fatale.

Мистический триллер Элана Паркера “Сердце Ангела” (Angel Heart, 1987) (20 августа, СТБ, 23.25, ****) - одно из лучших кинопроизведений, к которым применимы термины рost-noir или neo-noir. Подобную классификацию используют для обозначения фильмов, созданных после скоропостижной смерти классического “фильм нуар” в середине 50-х годов. Они сохраняют соотвествующее настроение, стиль и темы; они основаны на сюжетной формуле, в которой частный сыщик, циник и нигилист, в поисках истины разгребает кучи грязи. Ему свойственен фаталистический взгляд на жизнь, его на каждом шагу ожидают ловушки, уготованные судьбой. Темное время суток в таких фильмах корреспондируется с мрачными сторонами человеческой натуры; социальная стабильность и общественные идеалы едва различимы в сыром тумане и облаках сигаретного дыма.

Время действия «Сердца Ангела» – 50-е годы прошлого века – определило выбор стилистики и атмосферы. Частный сыщик Гарри Анджел (Микки Рорк), которого нанимает колоритный Луис Сайфр (Роберт Де Ниро), становится детонатором жутких ртиуальных убийств. Каждый контакт, который устанавливает в процессе поисков Гарри, заканчивается смертью. Визуальная сила и завораживающий саундтрек фильма позволяют картине запомниться надолго. В момент выхода “Сердца Ангела” мнения о нем полярно разделились: те, кто побрезгливее или пощепительнее, негодовали по поводу его дегуманистичного пафоса; тех, кто давно избавился от иллюзий, он привлек своим бесстрашием и отвагой.

Так же, как для А. Аменабара “Открой глаза” стали вторым фильмом, для Люка Бессона “Подземка” (Subway, 1985) (25 августа. 1+1, 23.20, ***) также была второй постановкой. Интересно, выдержит ли Аменабар те испытания, которые сломали Бессона, решившего разменять авторский талант на авторские отчисления. “Подземка” – праздник юношеского максимализма и жестокое чудо прорыва. Науку конформизма отвергает музыкант Фред (Кристоф Ламбер), затеявший романтические отношения с криминальным уклоном с Хелен, девушкой из высшего общества (Изабель Аджани). Ни легкий, пританцовывающий ритм фильма, ни его экзотичные персонажи не желают, чтобы их воспринимали всерьез. Но “Подземка” демонстрирует, какие высокие цели ставил перед собой автор, и каких высот он мог достичь. Фильм стал документом становления авторского стиля, не имевшего тогда еще склонности к манерности: Бессон вплотную осваивал геометрию широкого экрана, пробовал “на зубок” ракурсы и оптику. Музыка Эрика Серра, ставшая полноправным участником фильма, передает без потерь неподдельную атмосферу молодости. На протяжении всего фильма зритель не остается один, он присутствует при творческом акте.