Скажу сразу, никакого реванша не будет. Ценности и завоевания последнего, предыдущих и будущих майданов никуда не денутся. Так же, как и те, кто убеждает нас сейчас, что майдан – это ошибка. Майдан – не «зрада», но и не «перемога». Хотите знать, почему? Дочитайте до конца.

Я не отношусь к категории людей, которые любят при любом удобном случае напомнить аудитории о своем присутствии на майдане. Скажу больше, я там был всего пару раз. И второй раз совпал с выступлением Фарион. Поэтому больше я туда не пошел.

Но я и в те, тяжелые дни, и сейчас, через несколько лет, искренне поддерживаю суть протестов. Сейчас даже больше. В связи с участившимися манипуляциями оппонентов революции достоинства, которые намеренно искажают причинно-следственную связь событий.

Этот текст о последствиях и выводах, но для того, чтобы выводы были правильными, необходимо еще раз проговорить причины.

Манипуляции состоят именно в том, что те, кто считает майдан злом и  источником всех негативных геополитических и экономических последствий, сознательно или нет, игнорируют его объективную предисторию. Я уже не говорю про пропагандистский бред об американских сценаристах и спонсорах революции.

Майдан не является событием. Майдан – это процесс, который в пиках своего течения может влиять на события, в периоды относительной стабильности или накопления данных, быть неактивным, инерционным, но, при этом, он  непрерывен.

Это похоже на вулкан. Никто не знает, когда он извергнется, все только наблюдают, как он  перманентно дымит и выбрасывает в небо пепел. Имя этому вулкану – демократия. Пока существует баланс, некая условная справедливость, он дремлет. Исполняются в основном законы и конституция, есть правосудие и презумпция невиновности, растет благосостояние, существует внятная и поддерживаемая большинством образованных людей внешняя политика и т.д.

Но, как только баланс нарушается, лава начинает выплескиваться из ядра. Ядра гражданского общества. Сознательных, небезразличных людей. Я осознанно не говорю «патриотов». Потому что это намного более узкое и, к тому же, субъективное, понятие. Общественная мораль никогда, кроме, конечно, военного времени, не зиждется на патриотизме, как базовом понятии.

Но не будем лезть в теоретические дебри. Я лишь хотел сказать, что майдан, как процесс, был, есть и будет. А как событие может и не повториться.

Что же из этого следует?

А вот что. Если воспринимать это, как объективную реальность, влиять на которую можно лишь косвенно, и то не всегда, становится понятно (по крайней мере, я на это надеюсь) что у непрерывного процесса не может быть никаких лидеров, последователей, ортодоксов и противников. Это все брызги и пена. Это эволюция, а не революция. И в ней намного важнее выработка определенных алгоритмов, правил (законов), а не деклараций. Это тоже самое, что парламентско-президентская (а не наоборот) модель. Проще говоря – верховенство права, осознанно поддерживаемое ядром и , уж извините, неосознанно – большинством.

Понимать и внедрять этот простой принцип существования демократии – вот главная цель и задача любого образованного человека, способного объяснить мотивы своих поступков окружающим.

Что же касается президента, чиновников, депутатов, их задача, такая же перманентная, как процесс эволюции - создание стратегий развития, сосуществования гражданского общества и государства. СТРАТЕГИЙ. Которые, в том числе, будут поддерживать тот самый баланс, о котором я говорил выше. И, если бы эти стратегии были, процесс майдана точно не превращался в события, не было бы аннексии Крыма и необъявленной войны. По прекращению которой, по-прежнему, увы, нет никакой понятной стратегии.

Поэтому, единственное, к чему я призываю думающих людей, кем бы они ни были и в каком бы секторе (государственном или общественном) не работали: направьте свои усилия, либо на создание таких стратегий, либо на разъяснение тем, кто вас окружает, их необходимости. И старайтесь меняться сами, даже в мелочах. Тот, кто предъявляет высокие требования к себе, так или иначе, но предъявит их к другим, в том числе к тем, от кого зависит гораздо большее количество людей, чем живущее, например, на одной лестничной площадке.