Мониторинг пяти запорожских СМИ (двух печатных и трех онлайн) на предмет присутствия языка вражды за март-апрель-май 2017 года выявил 51 случай тиражирования враждебности. Наибольшее количество публикаций с признаками языка вражды этой весной касались украино-российских отношений – 41% или 21 материал. Выраженное использование языка вражды в контексте этнических групп встретилось не менее, чем в 23% или 12 материалах. В тройку самых актуальных нарушений вошла и тема гендера/гендерных стереотипов: 12 % или 6 публикаций. Были проанализированы газеты «МИГ» и «Панорма», а также онлайн-ресурсы «Забор» (zabor.zp.ua), Ipnews (ipnews.in.ua) и 061 (061.ua).

Пожалуй, за три весенних месяца самым ярким образцом нарушений большинства стандартов, помноженным на язык вражды, стала история о псевдопродаже молодой девушки «цыганскому барону». Новость появилась в запорожских СМИ в первых числах мая. Один из заголовков гласил: «Цыганам Запорожья объявили войну из-за 14-летней девочки, которая сбежала от барона». В тексте сообщалось, что «полицейские Запорожья нашли 14-летнего ребенка, которого собственная мать продала цыганскому барону в Днепре… В результате данного инцидента между цыганами Запорожья и Днепра начался конфликт. Якобы последние даже "объявили войну" своим соседям… Нами была получена информация, что из Днепра в Запорожье едут люди, так сказать "на разборки"». Собственно, этим информация и исчерпывалась. Однако, впоследствии оказалось, что девушке не 14, а 16 лет, что ее не продавали «барону», а она сбежала к своему молодому человеку и что информацию о «продаже» правоохранители опровергли официально. Тем не менее, только часть медиа продолжила историю, сославшись на официальные заявления полиции, но продолжая употреблять выражение «цыганский барон».

«Разыскивается банда кавказцев»: вражда по этническому принципу

Очевидные нарушения, которые, можно сказать, уже традиционно совершают журналисты, в этом случае были связаны с использованием некорректного названия этнической группы, фактическим игнорированием правильного ее названия (ромы), акцентуации на преступной природе ромов вплоть до отождествления всех ромов с преступниками. В этом тексте, безусловно, использовался негативный образа «цыганского барона», включая поведенческие моделей этой этнической группы.

Такое использования языка вражды в отношении этнических групп – часто встречающееся явление в запорожских медиа. Кавказцы (армяне и грузины) и ромы – триада, относительно которой в запорожских СМИ продолжаются навязываться стереотипы об их преступной природе. Как правило, представители этих национальностей встречались в криминальной хронике, причем, традиционно указание на национальность выносилось в заголовок. Как, например, здесь, на сайте Ipnews: «Разыскивается банда кавказцев: в Запорожье совершено уже второе дерзкое ограбление», «В Запорожской области кавказцы угрожают сжечь женщину с 8-ю детьми», «В Запорожье на месте преступления задержали кавказцев», а также на сайте «Забор» «В Запорожье благодаря 10-летней девочке копы поймали цыганок-мошенниц», «Цыганам Запорожья объявили войну из-за 14-летней девочки, которая сбежала от барона».

В этот период медиа из группы мониторинга опубликовали несколько новостей о правонарушениях, связанных с пересечением границы. Под прицелом некорректной лексики оказались узбеки. В текстах они выступают как недалекие или ограниченные личности, которых арестовывают за взятки честные украинские пограничники. Заголовки такие: «Бердянские пограничники остановили узбеков с наркотиками», «Пограничники Запорожья вместе со своей собакой поймали узбеков-наркоманов», «Запорожские пограничники задержали дюжину узбеков со взяткой».

Российский исследователь, экс-руководитель Московской Хельсинкской группы Сергей Лукашевский, исследуя особенности использования языка вражды в России, еще в 2002 году написал: «Подавляющая часть проявлений языка вражды является следствием не ксенофобских взглядов самих журналистов, а отсутствия привычки обращать внимания на то, что кто-то может быть задет резким оборотом, написанным ради броскости заголовка или эффектности концовки. Это свойство нашей прессы, в особенности той, которую принято называть желтой, распространяется не только на межэтнические и межконфессиональные отношения, но и на другие сферы социального взаимодействия». В нашем случае, в результате анализа этих публикаций тоже можно резюмировать, что, чаще всего, некорректная или враждебная лексика употребляется, чтобы, в первую очередь, привлечь внимание к новости.

«Рашисты» и жесткие убийцы: как писали об украино-российских отношениях

«Запорожские пограничники поймали жителя Донецка, который с помощью взятки хотел выехать из аннексированного Крыма». Подобные заголовки – распространенное явление, как правило, в онлайн-медиа. Здесь и необоснованное акцентирование на географической принадлежности, нарушение презумпции невиновности, отсутствие полноценного информационного повода, манипулирование аудиторией за счет использования триггерных точек: Донбасс, аннексия Крыма, граница между Украиной и Крымом. Подобные новости, опосредованно пробуждающие негативные чувства к «другой стороне», публиковались на протяжении всех трех месяцев мониторинга: «В Запорожье судят уроженца Москвы, который жестоко убил глухую старушку», «В Запорожье жестокий убийца из Крыма ждет наказания».

Явная трансляция враждебности, призывы к насилию, демонизация врага, дегуманизация россиян как представителей враждебной национальности, усиление образа врага, оскорбительные высказывания, уничижительная эмоциональная лексика прочно вплелись в новости, которые касаются украино-российских отношений. Как, например, здесь: «По ходу движения играла украинская патриотическая музыка, а активисты то и дело выкрикивали патриотические лозунги. Скандировали они: "Смерть ворогам!", "Україна понад усе!", "Пам’ятай чужинець — тут господар українець!", "Нехай Москва лежить в руїнах, а нам на це начхати, за нами вся Велика Україна і ми йдемо перемогати!", "Москалів на ножі!”» («В Запорожье пообещали повторить события 1918 года и освободить Крым») или здесь «Но после оккупации Крыма рашистскими войсками движение поездов через Чонгар было остановлено – опустела железная дорога»; «По сути, эта скромная придорожная трансформаторная будка была символом сопротивления украинцев, поднявшихся против рашистской оккупации»; «По их объяснению, пешеходов на той стороне забирает автобус, который следует к рашистскому пункту пропуска», «Много сумок из багажника доставали при этом почти все. Значит, есть что везти от хунты» (еженедельник МИГ № 15, от 13 апреля 2017, (с. 12 – 29).

Использование языка вражды в новостях или аналитических текстах об украино-российских отношениях остается лидером на протяжении последних шести месяцев. Можно говорить о том, что уровень враждебности в контексте этой тематики стабильно высокий с точки зрения частоты нарушений, которые допускают редакции и журналисты.

Гендерные стереотипы: женщины-объекты

«Зэчка» – фактически сленговый феминитив, который использовали в новости сайта «Забор», венчает использование некорректной лексики в контексте гендера и гендерных стереотипов. Заголовок «В Запорожье бездетная бывшая зэчка украла младенца» нарушил множество стандартов, в частности, пренебрежительное отношение к социальной группе – бывших заключенных, использование некорректного сленга в отношении женщин, совершившей преступление, акцентирование внимание на ущербности героини публикации. Социальные группы в исследуемый период тоже оказались под ударом: «инвалиды», «геи» и женщины становились объектами привлечения внимания к контенту, в основном, онлайн-медиа: «В Запорожье напали на участников флешмоба за равные права геев, инвалидов, ВИЧ-инфицированных», «Виталий Козловский окольцевал Рамину» (еженедельник МИГ от 23 марта 2017, с. 30), «Житель Запорожья забил до смерти гея-пенсионера». Эксплуатация гендерных стереотипов, образов женской сексуальности, представления о женщинах как о личностях более низкого порядка, чем мужчины, использование сексистских изображений, использование эмоциональной лексики, трансляция некорректных и негативных стереотипов относительно ЛГБТ – распространенные нарушения, которые совершали запорожские журналисты.

Вместо вывода

За весенний период мониторинга мы отметили увеличение случаев использования языка вражды, который касался этнических групп и гендера. Тематика украино-российских отношений, как мы уже писали выше, продолжает удерживаться на первом месте антирейтинга по использованию языка вражды. Кроме этого, журналисты продолжают пренебрегать корректным выражением «люди ограниченname="_GoBack">ными возможностями» и использовать слово «инвалид», что может быть связано с попыткой элементарной экономии места в заголовке. Кстати, стоит заметить, что темы, связанные с внутренне перемещенными лицами (переселенцами), религиозной проблематикой освещаются в исследуемых СМИ, как правило, корректно. По крайней мере, в анализируемых СМИ мы не выявили случаи использования языка вражды.

***

Примеры присутствия языка вражды в запорожских медиа за ноябрь 2016 — январь 2017 года читайте здесь, а также в материале «Мягкая вражда: где запорожские СМИ пропускают стандарты». Кейсы за февраль 2017 года —здесь, за март — здесь, за апрель — здесь, за май - здесь. 

Фото: Hongkiat