- Десятисерийный цикл «Дети гаоляна». Его окончательное название - «За далью века». За отправную точку взята русско-японская война, участие Украины в ней, и ее последствия для судеб империи и мира. Мы заканчиваем монтаж последней серии. Фильм снят на русском языке, но для эфира мы сделали украинские субтитры. Снимали в Китае в прошлом году, на сопках Маньчжурии, где проходили фронты этой войны.

- На каком канале планируете его показать?

- Работали по договору с «Эрой», показавшей редкий пример лояльности к исполнителю. Речь идет лишь о том, попадем ли мы в эфир в сентябре. Кроме того, готовим еще ряд новых проектов. Один из них – передача под названием «Неділенька» - эквивалент «Вечерней сказке». Вести ее будет Нина Матвиенко, она уже дала согласие. Мы хотим показать украинский календарный год в его обычаях, песнях, играх, съемки пройдут не в студии, а на всей территории Украины. Там будут всякого рода праздники (аграрные, церковные), преломленные в фольклоре. Нина Митрофановна – голос Украины, и она сможет доходчиво, эмоционально через песню, с помощью некоторых замечательных «отсебятин» показать детям, и не только им, мир национальных праздников. Дети – главная адрес-группа, но когда в кадре Нина Матвиенко, это интересно всем.

- А что вы оставили для себя как ведущего?

- В отношении собственных амбиций я обращаю особое внимание на проект, связанный с Киевом. Это для меня имеет определенную предысторию, поскольку почти три года я вел на канале «ТЕТ» ежедневную пятиминутную программу «Дай пять», связанную с Киевом, киевлянами, историей, краеведением. Это была попытка парадоксальных взглядов на бытовые вещи и на историю Города. Мы пытаемся возродить «Дай пять». Будет ли это называться так же, я еще не знаю, но ежедневная пятиминутная программа о Киеве не будет дублировать Владимира Заманского, человека с пюпитром. Мой козырь – экспедиция.

- Как это будет выглядеть в программе? Вы намерены показывать старый Киев или сделаете упор на современные проблемы?

- Мне интересна уходящая натура. Я встречаюсь с потомками старых киевских родов, с людьми, которые несут определенные традиции. Хочу показать киевлян в первом поколении, но так, чтобы создался общественный договор внутри Киева, чтобы он не делился на вновь прибывших и старожилов. Эта социальная трещина должна зарасти, и мы пытаемся этому способствовать.

- А старые роды еще остались?

- Конечно. Правда, большинство из них живут в «спальных» районах, центр успешно очищен от них. Кроме того, снимаем киевлян в Москве, Питере, Европе, сейчас пытаемся связаться с американской диаспорой, чикагской общиной (там живет киевлянин Ефим Чеповецкий, детский писатель, которому 87 лет, и он патриарх киевлян в Чикаго). Я всегда утверждал, что мировая диаспора киевлян – это диаспора обиженных на Киев, которые по каким-то причинам отсюда сбежали. Мы пытаемся сделать так, чтобы они, как муравьи, принесли в наш муравейник свою неповторимую черточку-соломинку, дабы построить новое здание - чтобы Киев каждые двадцать лет не становился совершенно другим городом с абсолютно другим населением и подорванной исторической памятью. Кроме ежедневного формата, который отражает вещи текущие, сиюминутные, уходящую натуру, буду еженедельно готовить концептуальные программы. Сейчас активно идут переговоры о форматировании пилотного выпуска под определенные каналы. Какие именно – пока коммерческая тайна, скажу лишь, что выбор есть. С нового года будет выходить программа «Войны за Киев» – получасовая передача полного формата. История войн за Киев – это кровавая история. Междоусобицы князей. Времена Батыя, Богдана Хмельницкого, Радзвилл, петровские эксперименты над киевским населением, войны, на которые киевляне ходили в составе Речи Посполитой на Москву. Жители Киева ходили на войну, как на сельскохозяйственную работу, только зимой отдыхали. То, что произошло зимой этого года – удивительная вещь в войнах за Киев. Оранжевая революция – первый пример бескровной войны за Киев, возрождающая элементы Киевского вече. Все это войдет в передачу.

- Один из украинских артистов, обиженный на Киев и реализовавшийся в Москве, сказал: «В Киеве хорошая флора, но плохая фауна». Вы берете этот пласт – обиженных артистов?

- Это сказал либо Лавров, либо Броневой. Лавров ностальгирует, а Броневой всегда отказывался от интервью с киевлянами. А для меня принципиально важно, чтобы человек был участником программы. То же и в случае с Юнной Мориц, которая никогда не хочет встречаться с киевлянами. Ее когда-то обидели, зажимали, не печатали – и это осталось на всю жизнь.

- Говорят, у каждого города есть своя аура. Скажем, реальный Петербург, в отличие от канонизированного, - довольно жесткий, тяжелый город. Объяснение тому – его история. А Киев традиционно считался светлым. Старец из Пустыни сказал: «Спасутся те, кто живет возле Киево-Печерской Лавры».

- Киев - не светлый город. Это город светлых людей, которые, к сожалению, давно и серьезно разобщены. Но у каждого свой опыт. Если пришел магнат, разрушил твой дом, как произошло с моим замечательным старинным приятелем Женей Солнцевым, у которого был свой дом, построенным его дедом, бывшим священником Троицкой церкви на Троицком поле, как ты после этого будешь думать о городе? А возьмите Подол 16-17 века. Это милые дворы, но там воюют: мещане сплачивались для того, чтобы воевать против студентов Киево-Могилянской академии, которых считали еретиками, а бурсаки и студенты академии воевали против мещан и солдат русского гарнизона. Воевали все против всех. Мира в Киеве не было никогда.

- В таком случае, какова цель вашего фильма? Просто рассказать историю военных действий на территории отдельно взятого города? Что зрители могут вынести из фильма – гордость за то, что наши предки умели держать в руках палицы? Или желание что-то осмыслить и изменить?

- У меня все строится на противоречиях, парадоксах. За счет того, что зритель ощущает эмоционально и ментально эти противоречия, происходит удивительный эффект: видя трагические стороны прошлого и настоящего, человек входит в гармонию с местом, в котором находится. Для меня главное - не блеснуть историческим фактом, а найти перекресток его с судьбой конкретного зрителя.

- Это интеллектуальное кино. Каким образом вы пытаетесь достучаться до зрителя, который в своей массе не привык к умственной работе перед телевизором?

- Я делаю телепрограммы и фильмы. Фильмы имеют ограниченную аудиторию, а программы более попсовые, и они привлекают большую аудиторию. Хотя никакая историческая программа, включая передачи Марка Греся и Димы Харитонова, не будет собирать стадионы. Жанр исторического рассказа не массовый. Может быть, поэтому нас загоняют в ночной эфир. В принципе, я понимаю руководство каналов. Так будет всегда, пока не появится специализированный интеллектуальный канал.

- Необходимость такого канала назрела?

- Она была всегда, с тех пор, как существует телевидение. Но судьба студии «Киевнаучфильм», студий неигрового кино – это только часть судьбы неигрового кино. Я не знаю, может быть, страна должна иметь свои месторождения нефти и газа или алмазов, чтобы позволить себе иметь такой канал. Конечно, определенные шаги на украинском телевидении были сделаны. Дима Харитонов ближе всех подошел к тому, чтобы канал СТБ превратить в подобие интеллектуального канала. Вероятно, он частично преследовал свои цели как незавимого продуцента, но задал направление, способное превратить СТБ в антропологический канал – т.е. обращенный к человеку. Здесь могли быть не только исторические, но и медицинские, научно-познавательные, городские дискуссионные программы. Я уж не говорю о том, что украинское крестьянство совершенно исключено из осознанной телеаудитории. Оно практически не принимается в расчет. С украинским селом почти никто не работает, кроме одного-двух проектов, которые ходят по кругу, и у которых нет стимулов экспериментировать. Но нет ведь и активного городского канала. Муниципальные каналы заняты обслуживанием городских властей и являются круглосуточным журналом о достижениях городского хозяйства. Городские власти в Киеве всегда боялись дискуссий, поэтому независимый муниципальный канал может возникнуть, только если в борьбе за городскую власть кто-то из оппозиционных кандидатов найдет достаточно средств и дальновидности, чтобы его организовать.

- На СТБ великолепные исторические программы, но мало отечественного продукта…

- У нас есть «Всемирные украинские новости» – УТР — там 100-процентный украинский продукт. Но это спутниковый канал, он берется только в Киеве, во Львове и в Канаде, «далее-везде». Он как-то точечно идет, и там все время возникает опасность шароварщины, возможности расслабиться на том основании, что «Українське – найкраще». Другое дело - сочетание инновационности и традиционности, умение пройти по лезвию бритвы, чтобы создать чисто украинский канал. Это вопрос интеллекта руководства канала, вопрос менеджмента, дальновидной инновационной политики, когда канал сочетает в себе здоровый традиционализм с активной продюсерской деятельностью, заказываются проекты, идет их кастинг.

- Какой еще канал, кроме СТБ, мог бы претендовать на роль интеллектуального?

- Я не могу ответить на этот вопрос. Броуновское движение, которое наметилось в связи с переменой собственников, топ-менеджемента, настолько активно, что результаты этого мы увидим только в новом году, в лучшем случае. Мы еще как минимум 3-4 месяца не будем понимать, откуда растут ноги. Все сейчас ощущают свое состояние как промежуточное. Каналы-гранды будут заниматься коммерцией, потому что это от них ожидается, каналы преимущественно новостийные, вроде 5-го, - новостями, так как от них тоже это будет ожидаться. Между двух стульев сейчас пытается сидеть К1. Я делал пилотную программу для них, когда они все мучительно начинали. У них же не было эфира 9 месяцев, лицензии не было, но они начали впрок снимать программы. Инкубационный период длился почти год. Я не знаю, какой бы коллектив все это выдержал, но там оказались достаточно крепкие ребята. У них был замысел проблемного, социологического проекта по Украине - питьевая вода, стоимость квартир... Очень сложно без команды в еженедельном режиме готовить социальные срезы по всей стране и нести за это социальную ответственность.

- И К1 отказался от проекта?

- Они активно ищут свое лицо, у них было несколько хороших ходов, но К1 не станет интеллектуальным каналом – не позволит высокая коммерческая планка. Ведь интеллектуальный канал не является коммерческим - и в смысле рейтингов всегда будет относиться к каналам второго и третьего эшелона. И с этим надо смириться. Кто из продюсеров захочет вкладывать миллионные средства, не получая 300 процентов гарантированной прибыли в нашей стране, привыкшей к быстрым коммерческим отдачам?

- Целевые инвестиции в какой-нибудь канал, к примеру, в СТБ, могли бы решить проблему? Кто должен этим заниматься – государство или частный инвестор?

- Пример государственного проекта – это УТР, и я не вижу качественных результатов того, что государственное инвестирование сделало его полноценным каналом. Он бы и рад стать таким, но не получается. Он же спутниковый, а должна быть частота, но это совсем другие деньги. Пока все кипит, пока наши толстосумы выясняют отношения, нет никакой уверенности, что такие инвестиции появятся.

- Но «Эра» выделяет эфир под ваши далеко не попсовые фильмы. Значит, кое-что удалось?

- «Эра», и даже УТ-1 в своем новом варианте выглядят вполне пристойно. Правда, на УТ-1 пока что переформатирование коснулось только новостей, а то, что накопилось в портфеле программного директора, покажет себя не раньше нового года.

- Существует ли в ваших дальнейших планах намерение поднимать проблему государственных заповедников, скажем, того же Трахтемирова?

- Это рана, которая кровоточит уже 10 лет - не только у меня, но у многих людей. У нас ведь вообще нет природоохранных программ, эта ниша никак не заполнена. Пока «зеленые» Кононова были одной из партий власти при Кучме, была «Грин-зона». Как только «зеленые» стали просто общественной организацией (надеюсь, это ненадолго), исчезла и «Грин-зона». Сейчас есть новостийные сюжеты на эту тему, но они не концептуальны. Есть арьевская «Закрытая зона», которая достаточно злободневна. Но там чувствуется определенный заказ. Это граната, которая бросается в дзот врага перед тем, как туда ворвется пехота. Иногда складывается впечатление, что мы живем между Африкой и Аляской, а все программы об охране природы - это любимый Дроздов. Украина словно провалилась между Чернобылем и Кривым Рогом. У нас природа - это Новобогдановка, феросплавы и Криворожсталь. Деньги на природу у нас были только чернобыльские. Вся природа была ограничена «зоной».

- А теперь уже и «зону» не показывают...

- Во многом это связано с межеумочной политикой нашей Минприроды, основанной на остаточном принципе её финансирования. На культуру финансирование было и осталось по остаточному принципу – привыкли. Но на природу – это уже все, конец. Мы будем покачивать своими двумя головами и смотреть «Мелораму».

- Вероятно, здесь следует поговорить о роли общественного телевидения в решении проблемы.

- Если объединить канал документально-познавательный с природоохранными задачами – это уже и будет момент истины. Но здесь мы возвращаемся к четырем копейкам налога, к идее общественного телевидения, которая будет в очередной раз успешно похоронена, потому что у нас то, что не выгодно любой энской корпорации, что не выгодно государству, - то не выгодно никому. У нас телевидение проваливается между этими двумя стульями – государством и корпорациями. Мы еле выползаем из эпохи Дикого Запада, когда уже намыли свое золото, но еще только решили создавать гражданское поле. Это общенациональная задача. В этой ситуации канал, о котором мы говорим, созданный в результате соглашения «пула», «шапки по кругу» от трех-четырех-пяти инвесторов, сыграет системообразующую роль. Иного варианта я пока не вижу.