Загадочна душа русская. Лишним подтверждением тому является отношение россиян к конкурсу Евровидения. Расскажите любому психиатру, что один и тот же человек что есть сил ругает этот конкурс, презрительно кривится при его упоминании, называет «попсовым», «для домохозяек», «политическим, а не песенным» - и в то же время ревностно следит за его ходом и относится к нему, как едва ли не к моменту истины. Психиатр засыплет вас кучей диагнозов, от одного прочтения которых легко можно превратиться в его пациента. А ведь таких людей в России — миллионы.    

Помимо многих прочих обстоятельств, такую вот нелогичность отношения к Евровидению — одновременное преувеличение и преуменьшение его значения в сочетании с полной неспособностью определить его реальные роль и место — провоцирует застарелая психологическая травма, и травма очень тяжёлая. В 1997 году на конкурсе Евровидения Россию представляла Алла Пугачёва и заняла 15 место (среди 25 участников), набрав всего лишь 33 балла.

Как известно, в представлении россиян Пушкин — величайший поэт в мировой истории, и если вне пределов бывшего соцлагеря даже интеллектуалам, но не экспертам по мировой литературе, имя Пушкина по большей части не говорит вообще ничего, россиян это только укрепляет в уверенности, что Запад — бездуховный и потребительский. Всё равно лучший в мире поэт — Пушкин, и точка. Точно так же лучшая певица всех времён и народов — Алла Пугачёва, и если на каком-то конкурсе ей дали всего лишь 15 место, значит, конкурс тот — какой-то не такой, какой-то фальшивый и ненастоящий. Потому что на настоящем конкурсе Алла Пугачёва не могла занять никакого другого места, кроме первого. И точка.

И до сих пор российская блогосфера полна высказываний: «Мощный вокал Пугачёвой не оценили», «Не способны учесть, кто она такая, и какая у неё популярность». Говорите, Евровидение — не конкурс вокала, равно как и не конкурс былых заслуг? Да какая разница — это же Пугачёва!

А теперь по сути дела.     

Во-первых, к 1997 году пик популярности Аллы Пугачёвой — действительно невероятно высокий и невероятно продолжительный — уже давно остался позади. В самой России к тому времени имя Аллы Пугачёвой уже было намного более известным, чем её новые песни: то, что она — самая-самая лучшая певица, знали все, а вот что она поёт, причём не когда-то, а сейчас, могли вспомнить уже немногие. И отнюдь не случайно именно к тому времени певица стала подбрасывать и подбрасывать таблоидам ошеломляющие новости о своей личной жизни, которую до того тщательно скрывала — она понимала, что удержать внимание к себе сугубо творческими методами она уже не в силах.

Во-вторых, немало СМИ сообщали: прилетев в Дублин, Пугачёва выразила возмущение тем, что её недостаточно торжественно встречают, без лимузинов и красных дорожек: «Прилетела победительница!» И это вполне могло повлиять на выбор тех, кто через несколько дней за неё голосовал — или не голосовал.

В-третьих, время расставило всё по своим местам, и сегодня, спустя 20 лет, уже можно с уверенностью сказать: песня «Примадонна», с которой Алла Пугачёва выступала на Евровидении, не входит в её золотую коллекцию. Это — далеко не самая удачная песня Пугачёвой.

В-четвёртых, Пугачёва удивительно просчиталась. Тогда ещё правила конкурсов Евровидения требовали, чтобы все участники исполняли песни только на официальных языках стран, которые они представляют. Пугачёва, естественно, пела на русском. Но повезла она в Дублин сугубо текстовую песню, где музыка — всего лишь нехитрый аккомпанемент. Сугубо текстовую песню на не понятном подавляющему большинству аудитории языке. Песню, как и следовало ожидать, не поняли.

Хотя в последнем случае это был не только её просчёт. После распада СССР российские (ещё недавно советские) поп-звёзды стали ездить на Запад, принимать участие в престижных международных песенных мероприятиях. И почему-то считалось, что предлагать международной аудитории они должны непременно нечто душевно-страдальческое — как же, представители высокодуховной России! За два года до Пугачёвой, в 1995 году, на конкурсе Евровидения в том же Дублине из последних сил душевно страдал Филипп Киркоров, исполняя что-то до изнеможения заунывное. Итог — 17 место. Ещё раньше на другом престижном международном концерте последним усилием воли выжимал из себя высокопафосную тягомотину Валерий Леонтьев. Откуда же было европейцам узнать, что вообще-то и Киркоров, и особенно Леонтьев умеют петь отнюдь не только скуку снотворную?

Российские певцы везли на Запад не то, что у них лучше всего получалось, а то, чего Запад якобы ожидал от России. Именно «якобы». Они представали перед международной аудиторией не такими, какие они есть, а такими, какими якобы — опять это «якобы» - Запад хотел видеть российских артистов: ну, не может же певец из великой России петь что-то легкомысленное, танцевальное, не заставляющее всех тут же зарыдать! Известное и извечное российское «казаться не тем, чем быть», только и всего — только в данном случае «казаться» получалось хуже, чем «быть». И выступление Аллы Пугачёвой на конкурсе Евровидения вполне укладывалось в этот тренд.

А вообще, Алла Пугачёва — далеко не первая и далеко не последняя национальная суперзвезда, не добившаяся успеха на Евровидении. Тем более звезда на спаде карьеры. Собственно говоря, вообще единственным в истории Евровидения был конкурс 1990 года в Загребе, когда артист в статусе суперзвезды — Тото Кутуньо — стал победителем. И ничего, никто в других странах не называет конкурс политическим, не проклинает его.

Россияне же считают, что победу на Евровидении обязаны были присудить Пугачёвой «за прошлые заслуги», что это — некий аналог ленинской премии. А если не присудили — то и конкурс ничего не стоит, политический он и продажный. Извечный сюжет о лисе и винограде, ничего больше. Для щееся вот уже двадцать лет подсознательное желание россиян любыми способами взять реванш за пятнадцатое место Аллы Пугачёвой, отомстить за него проклятым европейцам.