Их оружие - слово. Женщины. Матери. Журналисты. Они остаются за кадром, но именно они для миллионов телезрителей становятся их глазами и ушами.
Журналист программы «Вікна-новини» на телеканале СТБ, автор серии спецрепортажей Галина Сергеева на своей странице в социальной сети, в форме дневника, изложила все свои переживания и впечатления, то, что происходит за телевизионной картинкой.
28 августа
Сейчас - ночь-полночь. И я недавно пришла с работы, вся вымокла под дождем, и замерзла. И надо спать, и не спится. Я сижу и думаю о том, что мне страшно, страшно, страшно. Я даже не помню, когда еще мне было так страшно. А, нет, помню, 18 февраля. Я тогда заболела гриппом и сидела дома, и слышала, как в центре взрываются гранаты. И смотрела видео, как пачками расстреливают мальчиков с деревянными щитами. И мне было настолько страшно, что на следующий день с температурой я пошла на работу - нельзя сидеть. Нельзя сидеть, надо что-то делать. А сейчас точно так же - расстреливают наших мальчиков на Донбассе. Наших красивых, молодых, нежных мальчиков. С нежными щеками, с крепкими руками, с пронзительными глазами. Они еще не целовались в жизни толком, а их - расстреливают. И мы - не всегда знаем их имена. Надо что-то делать. Надо работать. Нельзя сидеть. Нельзя сидеть.
Сегодня позвонила моя квартирная хозяйка. Рассказала, что они продают весь семейный бизнес, снимают все деньги и переезжают в Европу, насовсем, - жить. «Что тут делать?» - спрашивает меня она.
Я рассказала об этом одним своим знакомым. Меня поразил ответ.
- А что, Галя, ты бы не хотела жить в Европе? Ты бы не хотела, будь у тебя возможность, все бросить, свалить отсюда, от этого ужаса, кошмара, от войны? Неужели бы не хотела?...
Так вот что я скажу. НЕТ. Не хотела бы. Никогда и ни за что. И не потому, что единственное, что я умею в этой жизни - это говорить и писать. Не потому, что боюсь языкового барьера, ментальных отличий и бытовой неустроенности. А потому - что это моя земля. Моя Родина. Моя Украина. Здесь родилась я. Здесь - родились мои дети. И никакие твари - не отнимут наши рассветы и закаты.
Но только - нельзя сидеть. Нельзя прятаться. Надо что-то делать. Надо работать.
1 сентября
Очень грустное первое сентября. Я нарядила Ольку в новую вышиваночку, в черную юбочку. Завязала ее длинные кудрявые волосы на бок. Вместо белого банта - у нас красная маковка с черными бусинками в серединке. Тема пошел провожать Ольку в синем галстуке-бабочке. Они дети, они так радуются, им хочется прыгать, бегать по школьному двору.
А линейка начинается - с минуты молчания по нашим погибшим воинам, убитым российской армией... По тем, кто больше никогда не поведет своих малышей в школу. Тикает метроном. Потом - играет пронзительная «Плине кача»... Пробач мені, мамко моя...
Гимн они поют все вместе, хором, приложив свои маленькие ручки к сердцам. За вот такое первое сентября, за то, что мои дети - теперь тоже дети войны, - не прощу!..
3 сентября
Это Ирина Довгань. Та самая, над которой террористы издевались в центре Донецка. Я ей говорю:
- Ира, вы герой. Вот вы - настоящий герой. Вы, завернутая в этот флаг на площади Донецка - вы были словно символ всей нашей несчастной Украины. Которая борется, но не сдается.
- Что ты, Галя. Какой я герой! - говорит она мне. - Мне просто повезло, что они вытащили меня на эту площадь, просто повезло. Иначе бы закопали где-нибудь в посадке и не нашел бы потом никто.
Она немножко думает. Вздыхает.
- А знаешь, кто герои?
- Кто, - спрашиваю.
- Настоящие герои - это наши солдаты. Которые гибнут там сейчас сотнями. А я что...
9 сентября
В такие моменты - когда больно, когда страшно - так хочется, чтобы рядом были настоящие, вечные такие люди.
Недавно, на выходных, я купила букет ромашек, торт, и поехала к своей старенькой няне. Когда-то давно она пришла ко мне - совсем юной мамашке-растеряшке, и научила уму разуму.
Я помню свою бабушку. Мою бабушку звали так же, как и меня - Галя. Я ее любила больше всех в мире. К сожалению, она очень рано умерла, моя бабушка, даже не видела меня, красивую, в выпускном платье.
Возможно, в нашей старенькой няне - я хотела видеть и свою бабушку тоже, и поэтому она для меня стала родной, стала «бабушкой».
Я так радовалась, когда она была с моими детьми. Дома всегда пахло пирогами, а она вязала моим детям носочки и заваривала чай из чабреца.
Так вот, пришла я к бабушке Ане с ромашками и тортом. А у нее дома - все по-прежнему. Те же торжественно подбитые подушки. Те же кружевные салфетки на телевизоре. Так же размеренно тикают часы. Вначале мы, как приличные, пили чай с тортом. Потом бабушка Аня достала вишневую наливку, и понеслась: «Давай, доця, розказуй, шо там у тебе в тому Кийові». И когда мы обнявшись, плакали про войну, и было так горько, к бабушке Ане кто-то постучал. Она пошла к двери:
- Так, Петре, а ну йди звідсіля! В мене гості! Хто-хто, Галюня моя приїхала! Давай, шуруй!
- Ой, - говорю, - это кто? Пустили бы человека, в самом деле, я что - я ничего...
- Та ну, - говорит бабушка Аня, - підожде!
Оказалось, Петро - это бабушкин Анин жених, между прочим, моложе ее, всего-то ему 70 лет. Бабушка Аня сказала - нормальный мужик, внимательный, все табуретки ей перечинил, может что-то и сложится...
Куда и делась моя грусть. Жизнь, а, жизнь, ты все-таки - беспощадно прекрасна!
10 сентября
Когда я была маленькой, дни тянулись долго-долго... Такие длинные, теплые и ленивые летние дни. Я просыпалась очень рано, но бабушка уже суетилась на кухне. Я лежала и не спала, и мне так приятно было слышать, как мягко она ступает, стараясь никого не разбудить, как тихонько звенят ложки-вилки, как тарахтит венчик. Я лежала и рассматривала иконы на стенах, и рушники вокруг них. Ой, а что это так пахнет? Это вареники с вишней - вкусные-превкусные, красивые-прекрасивые, на пару. Их была полная такая кастрюля, и мы их ели со сметаной и медом.
Потом бабушка садилась читать со мной Кобзарь, у бабушки было всего три класса образования, но Кобзарь - знала наизусть, и он для нее был - священнее Библии. И в пять лет я уже ходила и всей улице рассказывала «І світ ясний, невечерній, тихо засіяє...»
А дедушка у меня был очень красивый и гордый, как казак, он мне все время рассказывал про Украину и про справедливость. А потом дедушка одевал меня в фуфайку, большой шлем, и на мотоцикле мы ехали в соседнее село на рынок, и там покупали хлеб, вкуснее я с тех пор не ела.
А вечером к нам приходили соседи, мы стелили на лавку плетенный бабушкой коврик и смотрели на звезды, и рассказывали сказки, и пели песни, ну конечно грустные, и конечно народные, и конечно - украинские...
Что-то забыла сказать...
Ах да, это все было неподалеку Ясиноватой, Донецкой области.
Эй вы, уроды путинские! Это я к чему. Не получится у вас ничего. Там же в каждой вишне - Кобзарь живет.
11 сентября
Сейчас четыре утра. А я не сплю. Может, вы думаете, что это просто Галя так рано проснулась? Не-а, Галя и не ложилась. Галя вовсе не гуляла на вечеринке (хотя может быть и хочется). Галя работала. Галя семь раз переписывала текст. Ибо, как сказал кто-то из великих журналистов, секрет написания - в переписывании.
Хотя, когда я только что ехала домой, все гаишники наверное думали, что я, такая рыжая и красивая, все же с вечеринки. Поэтому останавливали на каждом повороте. Залазили мне прямо в окно и так расстраивались, когда унюхивали от меня всего лишь запах персика, всей моей ночной еды.
Мы скооперировались с какой-то ладой и фольцвагеном и ехали паровозиком со скоростью 60. Так и останавливались на светофорах. Паровозиком. Вместе веселей. И гаишники не так пристают.
Я ехала и любовалась киевскими ночными улицами. Все-таки ночью - он такой особенный, Киев. Такой мой. Я здесь уже год, но ни капельки его не разлюбила, и никакие пробки и злые гаишники не станут на преграде нашей с ним любви.
А на Бессарабке работал большой экран, показывали футбол. Такой, знаете красивый, залитый светом софитов стадион, и прекрасных как боги футболистов. А я смотрела и думала, что в телевидении так же - кажется, что ты всегда будешь в свете софитов, и на тебя будут взирать миллионы, а на самом деле это пахота-пахота-пахота. А миллионы и вправду взирают, но... минут пять в неделю, в лучшем случае. А все остальное время... О, вы бы видели ту квартиру, в которой мне довелось ночевать в последнюю командировку в Мелитополе! Пауки плели вокруг меня свои паутины, сверчки пели песни на балконе, а кровать была такой твердой, что спина болит до сих пор. Зато сюжет сняли.
А еще ко мне приехала в гости мама. Она думала, что мы будем чаевничать вечером, но так и не дождалась меня. Уснула на диване.
И теперь я жду утра. И мы будем вместе варить кофе в турке. И делать бутерброды. Так хорошо дома. Так хорошо жить. Особенно остро это почему-то ощущается - именно на рассвете.
14 сентября
Вы не представляете. Я сейчас - в Краматорске и жарю картошку!.. А на улице светит солнце, и тепло, и гуляют дети. А краматорские бабушки продают красные помидоры и большущий розовый виноград. А у картошки будет обалденная румяная корочка, и это будет очень вкусная украинская жареная картошка!.. Всем мира и вкусного ужина!..
15 сентября
В Дебальцево - солдаты позвали нас с ними покушать.
На обед был борщ и пшеничная каша. Все приходили со своими ложками, а у меня ложки не было. И какой-то невысокий чернявый солдатик принес мне красивую, тяжелую и блестящую ложку - с цветочками на ручке:
- Це мамка - з дому мені передала! - улыбнулся он.
И я ела этой чудесной ложкой борщ, и он оказался невероятной вкусноты - так умеют готовить только мамы, а еще - талантливые повара в дорогих ресторанах.
- Так у нас и правда, повар из ресторана! - с гордостью сообщили мне ребята.
Оказалось, шеф одного днепропетровского ресторана - в апреле бросил все и пошел на фронт добровольцем. Теперь творит на полевой кухне.
Мы все ели, а одному солдатику, такому худенькому-худенькому, - не хватило хлеба к борщу. Он долго искал в продуктовых коробках, и находил лишь диетические хлебцы:
- Это что?.. - спросил он меня.
- Это хлеб для тех, кто худеет, - объяснила я. А солдаты засмеялись:
- Наш Андрюха - не похудеет даже когда сто таких с салом съест! Ему некуда дальше худеть!
Потом хлеб для Андрюхи все-таки нашли.
И мне было так здорово. Так вкусно. Так весело. Небо синее-синее. Листья на деревьях - желтые-желтые.
А потом - неподалеку вдруг загрохотали выстрелы. Я вздрогнула и уронила красивую ложку в пыль.
15 сентября
Я - женщина. Я - мама двух детей. Я - украинка. Во мне - всего 50 кг весу. И теперь - на своей земле, своей Родине, в своей Украине - я вынуждена ходить в бронежилете. Потому что в любой момент - меня может подстрелить русская военная скотина. Потому что эти твари - сейчас тысячами лезут на нашу землю. Потому что они - хотят уничтожить здесь все живое и прекрасное.
В субботу Тема спросил меня:
- Мама, почему ты опять уезжаешь?
- Тёма, потому что война.
- Ты же не солдат, мама.
- Тёма, я журналист, а значит - солдат. Только оружие мое - слово.
Также не пропустите, с понедельника по пятницу, в 18:00 и 22:00 самые свежие новости и специальные репортажи наших корреспондентов в программе «Вікна-новини» на СТБ. Вся правда о войне на Донбассе: чего действительно не хватает солдатам в бою, и кто зарабатывает на человеческих бедах? Узнайте самую полную информацию первыми!
