Марианна Каат известность в Украине приобрела в 2012 году благодаря премьере своего фильма «Шахта №8» о реалиях подростков из шахтёрского посёлка. Презентация ленты состоялась на фестивале Docudays UA, где ей сопутствовал цензурный скандал. Производитель ленты, студия «Интерфильм», выступила против показа и участия «Шахты №8» в конкурсной программе фестиваля. Но Марианна Каат решила познакомить зрителей с фильмом и его героями: украинская премьера состоялась в качестве специального показа вне конкурсной программы.

 

Судьбами героя фильма Юрия Сиканова и его сестёр из посёлка Снежного Марианна Каат живёт до сих пор. Они советуются с режиссёром в принятии важных решений и по личным вопросам. В этом журналист «Детектор медіа» убедилась во время ещё одного знакомства с режиссёром - теперь уже в рамках российского кинофестиваля документального кино «Флаэртиана-2013». Наша встреча произошла во время экскурсии в лагерь - музей истории политических репрессий «Пермь-36». Здесь Марианна Каат делала снимки для своего следующего фильма об эстонских диссидентах. Двое из них, наряду с украинской интеллигенцией, отбывали наказание в этом лагере.

 

Марианна Каат выступила членом международного жюри «Флаэртианы-2013». В рамках фестиваля состоялся также специальный показ «Шахты №8». Фильм, как и победитель российской конкурсной программы, лента «С.П.А.Р.Т.А. - Территория счастья» Анны Моисеенко, был второй работой, репрезентующей Украину пермским зрителям и зарубежным гостям фестиваля.

 

Разговор с Марианной Каат состоялся в Перми. «Детектор медіа» публикует материал в рамках серии интервью с режиссёрами-документалистами.

 

- Марианна, в программе фестиваля «Флаэртиана-2013» много фильмов о семье и на личные темы. Эту тенденцию отражают и форумы документального кино во всём мире. Связан ли такой выбор тем лучших документалистов с развитием и упрощением техники?

- Развитие техники всегда влияет на то, какие фильмы снимаются. И в наше время, когда камеры становятся всё меньше и меньше, а их обслуживание всё легче и легче, любой человек может начать снимать. К тому же, финансирование документальных проектов урезается, авторское кино становится более личностным: очень много фильмов, где истории рассказаны либо про себя, либо про своих близких, либо про семью. Ведь эти темы более доступны, такое кино легче снимать, не договариваясь о разрешениях или помещениях - ты включаешь камеру прямо дома, либо в своей машине. Всё это влияет и на стилистику работ.

 

- Какими инструментами вы как режиссёр и продюсер располагаете для доставки своих работ зрителю?

- В Эстонии практически все документальные фильмы выходят в кинопрокате. Сама премьера проходит в кинотеатре, а затем картина идёт неделю на больших экранах.

 

Правда, происходило это пока только в Таллинне. Сейчас один из сотрудников Института кино Эстонии начал активную работу по формированию системы дистрибьюции по всей стране. Хотя современные кинотеатры с дигитальными проекторами есть не во всех городах.

 

- Ориентируетесь ли вы на телевидение?

- В Эстонии документальные фильмы выходят на телеэкранах.

 

А если глобально говорить, традиционная телевизионная дистрибьюция документальных фильмов с каждым годом всё более сужается. Мало фильмов покупается телеканалами, но зато расширяются так называемые онлайн-дистрибьюционные платформы. Мои фильмы лежат на очень многих таких интернет-ресурсах, потому что ни одна из них не требует эксклюзивного показа. С другой стороны, дохода такое сотрудничество не приносит.

 

В Америке такая модель работает уже на коммерческой основе. К примеру, на таких платформах, как Netflix, доступ к контенту осуществляется для подписчиков. И за платным контентом, конечно, будущее. Вопрос только в том, что в Украине и России народ привык качать всё бесплатно. Но здесь важен и вопрос сервиса - легальный доступ к контенту должен быть проще и предоставляться за небольшую плату.

 

Для документального кино это перспективный путь расширить аудиторию. На интернет-ресурсах проще найти зрителя во всём мире - если тема фильма близка международной аудитории. Платформы удобный инструмент для работы с нишевой аудиторией. В этом смысле я оптимистично смотрю на будущее документального кино - надо только, чтобы всё это заработало.

 

- Как с прокатом документального кино сложилось в Эстонии? Это историческая традиция или веяние нового времени?

- Это новое. Ранее документальное кино в кинотеатры практически не попадало и у нас. Во-первых, его игнорировали сами кинотеатры, будучи связанными с голливудскими компаниями. А сейчас, если речь идёт не о таких блокбастерах, как «Аватар», кассовые сборы голливудских фильмов абсолютно сравнимы с итогами проката эстонских игровых лент. И вопрос в том, что они национальные - это важно для зрителя любой страны. Люди хотят смотреть такое кино. Во многих европейских странах народ уже традиционно активно ходит на «свои» премьеры - и во Франции, и в Швейцарии. Там есть кинотеатры, которые специализируются на документальном кино. В Америке работают сети таких кинотеатров - маленьких, с небольшими залами. Но они специализируются только на документальном кино, наряду с дистрибьюторами, которые развивают эту сеть.

 

- Каким критериям должен соответствовать документальный фильм, чтобы заинтересовать кинопрокатный рынок?

- Рецепт сформулировать вообще невозможно. В прикладном смысле на этот вопрос режиссёру лучше всего ответит агент по продажам, ведь именно он ищет дистрибьютора и знает, что пользуется спросом в настоящий момент.

 

Лучше всего, конечно, если история интересна и понятна и местной, и международной аудитории. Удачный пример - оскароносная шведская картина «В поисках Сахарного Человека» Малика Бенджеллуля. Действие фильма происходит в Южной Африке, а главный герой живёт в Америке. Это одно из самых сильных моих впечатлений от документального кино, в последнее время. В Эстонии на этот фильм ходили все! А в основном о нашем рынке можно сказать, что в прокат выходит всё, но ненадолго.

 

Я думаю, для своего, национального зрителя, фильм делать легче. Просто надо быть честным перед самим собой и понимать, что вообще волнует общество. Это должна быть тема или история, которая близка именно твоей аудитории.

 

И плюс ты должен снять фильм так, чтобы человек понимал: это про него. К примеру, известная вам «Шахта №8» в Эстонии особым успехом в нашем кинопрокате не пользовалась. При этом телепремьера прошла с очень высокими рейтингами.

 

Но для эстонского кинопроката это не местная история, что для документального кино важный момент. А что ещё может быть интересно в документальном кино, если не близкая волнующая тема? Если фильм связан с чужой культурой, зритель не очень захочет напрягаться, ведь кинотеатр сопряжён с мотивацией - нужно найти время, купить билет, отсидеть там свои полтора часа, наконец. В то же время, телевизор можно просто включить или выключить.

 

- Как сложилась судьба фильма «Шахта №8», вернулись ли вложенные средства?

- Мы в минусе с этим проектом. На телевидении он был показан в России на канале «Культура». Телепремьеры состоялись и в Израиле, Польше, США.

 

- Над каким фильмом вы работаете сейчас? Будет ли это местная история?

- Это проект про эстонских диссидентов, инакомыслящих 1970-х. Конкретно про политический процесс 1975 года, в результате которого 4 человека были осуждены и получили по 5-6 лет лагерей. Двое из них отбывали срок в лагере «Пермь-36». В том числе, и Артем Юскевич, который внес большой вклад в Эстонское движение инакомыслящих. Он был родом из Западной Украины, но жил после окончания института в Таллинне, где женился на эстонке. За свою деятельность был отправлен в советские лагеря в конце 70-х. На сегодняшний день живы, к сожалению, только несколько его соратников. Юскевич скончался в 1982 году, так и не дожив до самоопределения бывших советских республик.

 

Мне было важно своими глазами увидеть, как всё это выглядит. Если финансирование позволит, может, мы приедем сюда.

 

Пока этот фильм интересен как эстонская история, а далее посмотрим, насколько она локальна. В каждой стране на территории Восточной Европы были свои диссиденты, которые занимались теми же делами, что и мои герои. Но если ориентироваться на международный уровень, для моих там останется очень мало места. Я хочу исключительно для Эстонии кино сделать, а там дальше видно будет.

 

Поскольку помимо традиционных наших источников финансирования Киноинститута и фонда Культуркаптал, участвует и Министерство образования, фильм будет показан в эстонских школах. Затем он выйдет в прокате, а далее будет показан на национальном телевидении.

 

- В свете того, что каналы политизируются, а дистрибьюторы исходят из коммерческого интереса, предопределён ли путь независимого документального кино интернетом?

- Думаю, что телевидение в классическом представлении точно умрёт. И современная форма программирования приходит в упадок. Человек хочет сам составлять себе программу, и к этому всё идёт. В таком случае место для документального кино найдётся обязательно. Уже сегодня такие крупные каналы, как Arte, покупают фильмы только для показа в интернете. А вот кинотеатры вряд ли уйдут в прошлое - человек любит почувствовать себя частью чего-то более целого, стремится социализироваться.

 

Конечно, будут меняться и подходы документалистов. Ведь в случае с интернетом ты обращаешься ко всему миру. И сразу возникает вопрос языка. Чтобы тебя поняли, надо картину, как минимум, субтитрировать. И пусть международным языком общения является английский, смотреть фильм с субтитрами любят не все. Для Эстонии, скажем, это не проблема. Но очень для многих стран, особенно для крупных, зритель считает это некомфортным для себя.

 

- Насколько мультиплатформенность отразится на визуальной эстетике документального кино?

- Думаю, что отразится и уже отражается. Потому что одно дело, когда вы обычно смотрите фильм на большом экране, и другое - привычки зрителя, который с пелёнок пользуется айфоном.

 

Как именно это повлияет на форму фильмов, предположить трудно. Но перемены, безусловно, будут. Ведь для документального кино важен и вопрос отражения времени. И сейчас все признают, что время более концентрировано по сравнению с прошлыми годами. Соответственно, такой ритм жизни должен быть другим и в документальных фильмах. Хотя, возможно, спрос на «медлительные» фильмы останется.

 

- Какой фильм стал ваш главным впечатлением «Флаэртианы-2013»?

- Мне очень понравился иранский фильм «Человек и лис». Для меня это очень простая история, рассказанная кинематографическим языком. Там вообще не используется дикторский текст. При этом эта история понятная и, при кажущейся простоте, глубокая, с несколькими уровнями понимания.

 

Действие происходит в иранской деревне. Пациента с навязчивой идеей о лисах выписывают из сумасшедшего дома. Его любимый лис умирает, и он впадает из-за этого в депрессию. Но по ходу истории становится ясно, что это никакая не болезнь и не шизофрения, а он просто делает кино про этих лис. Я тоже, когда снимаю свои фильмы, просто обожаю своих героев, и я просто не представляю себе, как может быть иначе :)

 

Он показывает фильмы людям из деревни, получает призы на местных кинофестивалях. В общем, занимается творчеством. А жена этим недовольна: работа по дому не делается, ещё и животные там живут.

 

По-моему, это всё очень узнаваемо и применимо к любой профессии. И это фильм даже про оппозиционера по-своему. Потому что этот иранец имеет смелость идти против общепринятого мнения.

 

«Человек и лис» - очень совершенный фильм, невозможно ни к чему придраться. Помимо того, что это документальный фильм-наблюдение, по своей простоте он мне напомнил иранские игровые фильмы. Там нет европейских таких непонятных 150 смыслов, есть очень простая, но человеческая история. И ты погружаешься в эту жизнь, и в эту деревню, и понимаешь всех этих героев. И в то же время она с юмором сделана, что мне всегда импонирует в документальном кино.

 

- Какие модели финансирования и продвижения своих фильмов вы бы порекомендовали украинским документалистам?

- Система финансирования в Украине, по-моему, заработала. Проблема больше в том, что у вас очень плохо с образованием. Таланты, судя по фестивалю DocuDays, у вас есть. Фестиваль мне понравился, он буквально пульсирует креативом. Но это не от режиссёров исходило - от фотографов, художников и других людей смежных профессий. И все вокруг питчинговали мне идеи, связанные с околодукоментальной темой...

 

Хорошо бы всю эту энергию, позитивную и активную, направить в правильное русло. Потому что в украинском документальном кино на удивление ничего не происходит. На одном из фестивалей довелось ознакомиться с короткометражными фильмами из Украины. И хоть их авторы - молодые люди, фильмы смотрелись как-то вне современного мирового контекста. Очевидно, их обучали люди, у которых очень старое представление о кино, и в итоге у режиссёров абсолютно свёрнуты мозги. При этом ребята абсолютно современные, и всё нормально с ними.

 

Возможно, вопрос в самих преподавателях... Новое поколение не приходит, а те, кто на виду, не тому обучены. Документальное кино не требует длительного образования в принципе. Если есть желание, те же журналисты могут потратить год на обучение, к примеру, в частной школе Марины Разбежкиной. Благодаря ей в России появилась целая плеяда документалистов с очень яркими фильмами. И набирались в школу люди, в принципе, с улицы, без никаких особенных дипломов.

 

Российское документально кино вообще на подъёме - достаточно взглянуть на программы основных кинофестивалей, где количество режиссеров из РФ ощутимо. Это говорит о том, что произошёл принципиальный сдвиг. А ведь очень долго здесь вообще ничего происходило - только телевизионная документалистика.

 

Из украинских фильмов на международные фестивали доходит, в основном, игровой короткий метр. А из документального я даже не назову ни одного фильма. Давно пора что-то менять. И начинать реформы нужно со студентов. Ведь документальное кино - в первую очередь, дело молодых, которым не лень куда-то сорваться и поехать. Это профессия для активных людей, а всему остальному, если есть способности, всегда можно научиться.

 

 

Справка «Детектор медіа»

 

Марианна Каат - эстонский режиссёр и продюсер. Член Европейской сети документального кино (EDN), Союза продюсеров Эстонии, Союза кинематографистов Эстонии и Союза журналистов Эстонии.

 

Победитель премии European Trailblazer-2009 («Европейский пионер») как один из семи лучших режиссёров мира. Обладательница звания European Trailblazer.

 

Автор фильмов «Шахта №8» (2010), «Фестиваль "Черные ночи"» (2010), «Последние призраки» (2006), «Своими словами», (1990), «Теперь не только в море» (1989).

 

Доктор философии. Окончила Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства. До 1991-го была редактором и режиссером на «Ээсти телефильм», затем - менеджером по закупкам на эстонском телевидении.

 

В 1998 году основала свою кинокомпанию Baltic Film Production.

 

Живёт и работает в Таллинне.

 

Фото - http://www.docudays.org.ua