Пятый номер в списке Блока Тимошенко гарантировал тележурналисту Шевченко, экс-шеф-редактору «5 канала» и экс-вице-президенту НТКУ, депутатский мандат. Не за просто так, конечно: пришлось поездить по Украине в рамках предвыборного тура, неделями не имея возможности повидаться с супругой Анной и полуторалетней дочерью, а к тому же почувствовать себя политическим оппонентом отца (Виталий Шевченко, глава Нацсовета по вопросам телерадиовещания и народный депутат не одного созыва, ныне в парламент не прошел).

Впрочем, это не самые большие жертвы, на которые можно пойти ради возможности заседать в сессионном зале ВР. Куда интереснее будет посмотреть, сумеют ли Шевченко и его, скажем честно, весьма немногочисленные единомышленники реализовать те прекрасные планы, о которых он говорит в этом интервью. Точнее, окажут ли им в этом обещанное содействие маститые политики. Или быстрее сами «неизлечимые максималисты», как характеризует себя Шевченко, станут маститыми политиками, четко различающими для себя предвыборное слово и послевыборное дело…

«И в нашей фракции есть люди, которые говорят: давайте отойдем от того, что мы заявляли перед выборами»

Андрей, каково быть без пяти минут депутатом?

Думаю, если сейчас спросить любого новоизбранного депутата о его ощущениях, он скажет, что эти ощущения двояки. С одной стороны, очень интересно, а с другой – очень много суеты, которая не всегда выливается в конкретные результаты. Поэтому, кстати, все – как мне кажется – мечтают поскорее войти в сессионный зал и работать. Хотя я понимаю, что в этот зал каждый шел за своим…

У меня лично ощущения, как при первом прыжке с парашютом. Кто прыгал – тот помнит это чувство, когда самолет уже взлетел, и пути назад нет, но ты знаешь, что это будет сильнейшим впечатлением твоей жизни, и надеешься на хэппи-энд (смеется).

Как отреагировал на твое вступление в БЮТ отец?

Непросто. (Пауза). Мне кажется, он переживал, что мы были конкурентами. Он шел по списку Костенко-Плюща, который не прошел в парламент, но прошел в горсовет Фастова, и это последнее было в значительной степени заслугой отца, который был там первым номером…

Но мне кажется, отец понимает то, что я делаю. Так всегда было – мы можем неделями не видеться, но независимо друг от друга иметь одинаковое мнение по поводу хоть Общественного телевидения, хоть того, как звезды светят.

Когда в День соборности БЮТ проводил акцию в Фастове, я очень просил отца прийти. Хотя бы потому, что именно он открывал первую мемориальную доску на вокзале, где подписывался Акт соборности. Тогда он сказал – нет, я не могу, тем более что на уровне района с БЮТ очень непростые отношения. Но посреди мероприятия дверь открылась, и в зал вошел отец. Он сел в первом ряду, рядом с Томенко и мной, и для меня это было сильным эмоциональным моментом. Надо помнить, что выборы – это не борьба людей, это в первую очередь борьба ценностей. Так должно быть, во всяком случае.

И я, кстати, думаю, что, даже, несмотря на императивный мандат, люди в этом парламенте будут объединяться не по партбилетам, а по ценностям. И линия раздела будет проходить не по принципу БЮТ – Партия регионов – «Наша Украина» - социалисты – коммунисты. Мы увидим совсем другие конфигурации.

Выборы давно прошли, а ты постоянно в разъездах. Кампания продолжается?

По-настоящему мы ездили перед выборами. Могу говорить за себя: два месяца кампании – это 39 городов в 20 областях, когда по две-три недели не было и дня, чтобы дома проснуться и лечь спать. В таком ритме работали фактически все наши «лица», да и не только наши.

А сейчас мы находимся в этаком периоде организационного вживания себя в новые шкуры. Вот сегодня (22 мая – Ред.) прошло первое собрание фракции БЮТ. Очень интересно наблюдать, как обсуждаются многочисленные вопросы, когда собирается десять, двадцать, сорок человек. Юлия Владимировна любит всех собирать и выслушивать разные мнения. Но впечатления тоже двоякие. С одной стороны, приятно осознавать, что твой голос важен, а с другой – понимаешь, что мало быть убедительным на митингах, надо уметь находить аргументы и в другой среде.

Все-таки, насчет активных поездок по регионам…

Когда мы отоспались после выборов, Юля собрала нас и сказала: работа еще не закончилась. А возможно, только начинается. И есть очень много ценных вещей, которые надо объяснять в регионах. Это и вопросы формирования коалиции, и выполнение предвыборных обязательств, и многое другое. И активисты снова поехали в регионы.

Кстати, если вспоминать те времена, то я считаю, что это была очень сильная информационная победа Юлии Владимировны – когда наутро после выборов сразу был расставлен акцент, что есть победители, и вполне реальна коалиция из трех игроков, а все остальное будет неестественным. Ведь мы же помним, что очень разные настроения были в штабах, кое-кто был и растерян…

Так вот, если возвращаться к тому, что делали наши люди после выборов, то четко видно, чем БЮТ отличается от других политических сил. Этот блок всегда в состоянии готовности. Кстати, и сегодня на собрании фракции шла речь о том, что мы должны быть готовы даже к тому, что завтра снова состоятся выборы. Это не значит, что мы этого хотим – но мы как боксер, который в любой момент готов к звездному поединку своей жизни. А не только к плановым поединкам, которые назначаются за год вперед.

Что это означает в практическом смысле? Что в каждый момент времени то, что ты говоришь, соответствует тому, что ты делаешь. Ведь и в нашей фракции есть люди, которые говорят: давайте схитрим, давайте отойдем от того, что мы заявляли перед выборами. Например, есть райсоветы, где БЮТ мог бы блокироваться с «Регионами» и проводить своих людей в руководство. И кое-кто этого хотел, надеясь, что люди скоро об этом забудут. Но это иллюзия – люди ничего не забывают. И это воспитательный момент для политиков.

«В «Батькивщине» есть люди, которые считают, что партия должна стать членом Социнтерна»

С митингами разобрались. Что готовит БЮТ в стенах парламента?

Совершенно конкретные шаги. Мы войдем в зал с пакетом первоочередных законов.

Например?

Могу сказать, что мы принесем проект изменений в Конституцию о снятии депутатской неприкосновенности. Он будет с подписями всех 129 членов фракции, и я думаю, что будет много подписей и от других фракций.

Также, конечно, внесем законопроект о Кабинете министров. В БЮТ создана специальная рабочая группа, которая работает с тремя проектами закона о Кабмине, зарегистрированными в Верховной Раде на протяжении последних шести лет, чтобы вынести на парламент согласованный вариант.

Ну а кроме того, БЮТ переформатируется. Да, у нас есть очень сильный результат как на общенациональном, так и на региональном уровне, но все понимают, что структура должна круто поменяться. Лично у меня вообще категорический взгляд на структуры всех пяти победителей выборов – я думаю, что и Партия регионов, и НСНУ, и СПУ, и КПУ, и «Батькивщина» должны измениться, иначе через пять лет они будут неконкурентоспособны. Полагаю, они в своем нынешнем виде не доживут не то что до следующих парламентских выборов, но и до президентских.

То есть процесс создания на базе БЮТ единой партии все-таки движется?

Ну, я – человек внепартийный. Но, на мой взгляд, в партии «Батькивщина» есть очень большое желание перестроиться. Другое дело, что есть вопрос к социал-демократам Василия Онопенко – захотят ли они в единую структуру.

Хотя на выборах БЮТ, несмотря на то, что является блоком, всегда выступал единой силой. А это не так просто, как кажется: например, «Пора» и ПРП в ряде регионов не только не были в одном блоке, но и просто «мочили» друг друга. ПППУ Кинаха, входящая в «Нашу Украину», в Киеве блокировалась с «Европейской столицей», в некоторых регионах шла самостоятельно. И так далее.

Поэтому будущее, очевидно, за монолитными структурами, и БЮТ начал в этом направлении делать шаги. За которыми я, повторюсь, пока наблюдаю как беспартийный. Это было мое условие вступления в блок.

Говорят, оргработа по созданию партии поручена Николаю Томенко, который, кстати, и привел тебя в БЮТ…

Действительно, меня в БЮТ привел Томенко, первым озвучивший соответствующее предложение Тимошенко. Это было в конце ноября, уже после моей отставки с поста вице-президента НТКУ – а то потом многие спрашивали, уходил ли я оттуда, уже собравшись в БЮТ…

Потом был разговор троих – Юля, Мыкола и я. Юлия Владимировна сначала говорила: «Нам кажется, что тебе пришло время быть политиком». А я отвечал, что мне комфортно в том деле, которым я занимаюсь. И тогда Тимошенко, которая умеет феноменально улавливать настрой собеседника, откалибровала свое предложение: мы разделяем принципы, которые ты отстаиваешь, как Общественное вещание, например – так давай вместе воплощать их в жизнь.

И дальше уже были конкретные вопросы-ответы. Я спросил, готовы ли они ввести в программу принципы разгосударствления СМИ, поддержку Общественного вещания. Они сказали – да. Можешь посмотреть программу: мы, наверное, единственная политическая сила из прошедших в парламент, которая задекларировала поддержку Общественного вещания. А для меня это был очень сильный аргумент, потому что это одна из моих жизненных миссий. И, кстати, сейчас Общественное вещание есть во всех проектах коалиционного соглашения. Я думаю, это колоссальная победа, если вспомнить голосование полгода назад в Верховной Раде, когда социалисты не поддержали Общественное вещание, да и в НУ и БЮТ были разные мнения...

Возвращаясь к единой партии…

Если кратко – это не проговорено на уровне твердого решения. Точно будет модернизация структуры, но в какой форме – сказать не могу.

Но если ты спросишь, легко ли этого достичь, то я могу сказать, что нелегко. Хотя бы по одной простой причине: БЮТ сейчас – это команда ярких личностей, но это не идеологическая команда. Я, может, сейчас «крамольно» перескажу содержание разговоров на фракции… В общем, когда мы проговаривали идеологию блока, спектр оказался очень широким – от левой силы до правой консервативной идеологии. Представь себе – сидят люди, которые считают, что партия должна стать членом Социнтерна, и сидят Андрей Шкиль и Левко Лукьяненко.

Так что, думаю, нужно время, чтобы от колоссального психологического единства, которое уже есть, выйти на единство идеологическое.

«Отставка правительства Еханурова была самым опасным для БЮТ моментом кампании»

Психологическое единство, скажем, Турчинова, Бродского, Шкиля и Шевченко – это интересно.

Ну, если спросить, что объединяет этих людей и Тимошенко – так это психология победителей. И в течение всей кампании установка на победу была невиданной силы.

Вот пример. После голосования за отставку правительства Еханурова мы уже на следующий день выехали в регионы, на Западную Украину – этакий матросовский бросок грудью на амбразуры. Шкиль, Томенко, я, Левко Лукьяненко, Яворивский и многие другие… Я вспоминаю Тернополь через сутки после отставки: шесть эфиров за один день, последний – вечерний час на ТВ-4. Полтора десятка вопросов, и самый гуманный из них звучал приблизительно так: Андрей, мы ценили и ценим вашу работу на телевидении, но как же вы можете быть с теми, кто вонзил нож в спину правительству?! Честно говоря, нужно было маниакально верить в успех, чтобы идти на это.

Сейчас можно откровенно сказать, что это был самый опасный для БЮТ момент кампании. Но сейчас я считаю, что именно отставка правительства Еханурова и создала эту кампанию.

Это хорошо для БЮТ, а что принесла та отставка стране?

Это была радикальная попытка привлечь внимание к беспределу, который случился с газовыми соглашениями. Кстати, БЮТ инициировал этот вопрос, не имея еще всей полноты картины. У нас на руках было только первое соглашение – помнишь, которое тогда напечатали «Украинская правда» и «Зеркало недели». Я очень хорошо помню, как Тимошенко собрала актив и сказала, что это ужас и что, по ее мнению, все может быть гораздо хуже, чем кажется на первый взгляд. А буквально через несколько недель стали появляться в прессе остальные соглашения, и стало ясно, что это колоссальный «капец».

Мне тогда пришлось в Тернополе за один день наговорить о газе больше, чем за всю предыдущую жизнь. И ведь сначала пришлось погрузиться в эти кубометров и трубы, чтобы не выглядеть пятиклассником, говорящим о высшей математике… Я еле выполз с того эфира. Но через месяц-полтора мы снова были в Тернополе – это был совсем другой город. Огромное количество людей говорило: спасибо, что БЮТ первым заговорил о газе и о том, что Президента и Украину подставили.

Но соглашения-то действуют.

Да, но сейчас совсем другая критическая масса настроений. И я уверен, что когда будут пересматриваться документы, Украина будет отстаивать свою позицию жестче.

Ты говорил о том, что новый парламент будет объединяться вокруг ценностей. Тебе не кажется, что это несколько двусмысленно звучит? Ведь действительно, отчего бы не объединиться, условно говоря, Ахметову, Порошенко, Васадзе вокруг материальных ценностей?

Ну, это вопрос к данным людям. Я говорю о всех, кто хочет работать для Украины, делать ее конкурентоспособной и самостоятельной страной. Вот я лично вижу Украину будущего этаким резвым поросенком, который растолкает старых, сильных и местами грязных кабанов.

Хороший образ. Только поросят едят…

Я видел в Ромнах во время кампании памятник поросенку, и это сильно изменило мое отношение к этим животным (смеется).

Если же говорить о людях, которых я подразумеваю, то они есть во всех политических силах. Я не хотел бы называть имена… Хотя почему нет? В «Нашей Украине» есть Руслан Князевич или Юра Павленко, у социалистов – Ярослав Мендусь, и так далее. Это точно люди, способные внести свой вклад в будущее.

Я тебе должен сказать, что в письменном виде этот оптимизм будет выглядеть ненатурально.

А я неизлечимый максималист. Когда мы создавали «5 канал», большинство людей тоже над этим смеялось. Если бы мы слушали этих мудрых людей, раздувавших щеки и с раскладами в руках объяснявших нам, что это невозможно, канала бы не было, не так ли?

Как в моей любимой песне Макаревича – «Все виражи минуя на пределе, при этом веря, что предела нет». Чтобы не упасть, надо не смотреть вниз. Это сработало с «5 каналом», это сработало и с «Первым каналом»…

Насчет последнего многие крепко поспорят.

Когда мы туда шли, мы, например, пообещали, что сможем прекратить телефонное право. И за полгода, которые мы работали на УТ-1, телефонные звонки из органов власти не влияли на новости.

«С Порошенко у нас, как ни странно, сохранились хорошие отношения»

И все же на УТ-1 всегда было очень много «джинсы» – например, в экономических программах, в которых нередко бывало 100 % наполнения заказными материалами.

Ни на «5 канале», ни на Первом у нас не было заказных материалов в сетке новостей. Если мы говорим о других программах, то я тебе скажу, что во всем мире есть промо-материалы и тому подобное. И именно поэтому в «Основах редакционной политики» была строка, в которой говорилось, что программы, содержащие промо-материалы, должны об этом сообщать зрителю. Правда, это пока так и не внедрили на УТ-1.

Но в новостях «заказухи» не было. И, Бог свидетель, добиться этого было непросто.

Было, если не ошибаюсь, три концепции развития НТКУ, включая твою. И твою, как и другие, в секретариате Президента вслух похвалили, а потом назначили президентом компании Виталия Докаленко с «Тониса», который никаких концепций никому не подавал. Ты ушел, потому что не стал президентом?

Тарас Стецькив настаивал на том, что канал должен быстро превратиться из государственного рупора в общественного вещателя. Сейчас всем ясно, что осенью был выбран другой путь. Мне трудно сформулировать эту стратегию… В общем, смысл такой: давайте сделаем сильный госканал, а потом решим, что с ним делать.

Я бы за это не взялся. Я считаю, что такой путь неверен политически – на выходе он нам даст не Би-Би-Си, а российский РТР. Экономически этот путь тоже бесперспективен. Нынешняя НТКУ обречена, она не может выйти не то что на 7 % рейтинга, которые от нее ждет Президент Ющенко, но и на 3 %. Поэтому на самом деле мы просто не могли развивать канал без стратегии – это было бы неэффективным использованием народного достояния.

У меня много друзей осталось на НТКУ, и я знаю, что многие, включая Виталия Докаленко, там делают многое, чтобы канал выглядел лучше. Но это – барахтание на месте. Государство снова обмануло зрителя.

На заре «5 канала» мы в интервью говорили о том, что если цензурный пресс ослабнет, «5 каналу» настанет конец. И в некотором роде так и произошло: когда стало можно показывать оппозицию в эфире любого канала и приглашать политиков на теледебаты, каналы с большими ресурсами стали выдавливать «Пятый». Тебе не кажется, что его время прошло?

Я не берусь защищать тот формат, в котором «Пятый» работает сейчас. Я на нем уже год не работаю, а когда я его покидал, во многом были несколько другие планы развития… Но вот в Польше есть канал TVN-24. Это потрясающий информационный канал, которому CNN во многом может позавидовать. Так вот, этот канал, служивший нам в свое время примером, имеет только 1,5 % рынка. В Польше этот нишевый канал вполне прибылен.

И когда после «оранжевой революции» Петру Порошенко рисовали заоблачные бизнес-планы и говорили, что канал может быть в числе лидеров, я говорил, что планкой для канала являются 3 % рынка. Это могло бы быть, и это могло бы быть отлично.

Будущее точно за нишевыми каналами. На момент выхода «5 канала» рынок уже был перенасыщен универсальными каналами семейного просмотра. Да вот я недавно вернулся из Америки – там тоже все ключевые каналы теряют аудиторию в пользу нишевых каналов.

Помню, мы впервые сидели с Петром Порошенко и Виктором Ющенко в «О’Брайанс» и обсуждали создание канала…

Когда?

Начало 2003 года. Так вот, мы с ребятами Виктору Андреевичу и Петру Алексеевичу впервые организовали этакую презентацию. Как я сейчас понимаю, на самом-то деле мы ее «профукали», потому что наши собеседники хотели слышать конкретные результаты, которые мы можем показать через полгода, год, два. И Виктор Андреевич в свойственной ему банкирской манере говорил: давайте выйдем на «маяки», «буйки», «дорожные карты», а мы говорили на совсем другом языке – о том, что это нужно стране и нашей профессии… Но, так или иначе, мы донесли главное: что есть шанс для канала, как единственного мощного медиа-ресурса, не подконтрольного режиму. И шанс состоит в одном – сделать канал честных новостей.

Два года понадобилось, чтобы доказать, что каналу не нужны клипы, сериалы и так далее. Убеждать приходилось и на самом канале. Только революция и 15-дневный круглосуточный марафон на канале доказали нашу правоту. Доказала сама жизнь.

А кроме того, канал выполнял еще и историческую миссию, собравшую уникальную команду.

В чем состояла миссия?

Вернуть профессию к жизни! Я скажу не в пафосном смысле, а в чисто практическом: 1 сентября  2003 канал вышел в эфир, а на следующий день в эфире был Нестор Шуфрич. И после этого я имел разговор с Петром Порошенко, у которого, как известно, своя сложная история взаимоотношений с Нестором. А я, приглашая того на эфир, кстати, даже не знал еще этой истории детально.

Но Петр Алексеевич по итогам разговора сказал: что ж, я это принимаю. И тогда в отношении «5 канала» он был исключительно честен. Могу сказать, что по крайней мере когда я был шеф-редактором, Порошенко все свои обязательства о невмешательстве выполнял.

А как же знаменитая история с телефонным разговором, в ходе которого Порошенко тебя обругал?

С ним у нас, как ни странно, сохранились хорошие отношения. В последний раз он мне звонил во время избирательной кампании по поводу какого-то моего интервью о «5 канале». И он сказал: хорошо, Андрей, что политические расклады не меняют взглядов.

То, что он в свое время согласился на медийную революцию на «5 канале» - факт. С другой стороны, я не буду говорить, что это была его задумка. Потому что это не так, это была журналистская инициатива. «5 канал» - это вообще гимн журналистской инициативе. У нас есть каналы, условно говоря, маркетологов и продюсеров, каналы «технарей», каналы журналистов – это видно по продукту. Вот «5 канал» от начала и до конца – это продукт журналистской инициативы.

Вот это, наверное, и определяет мое отношение к Порошенко. Хотя политически есть очень много вещей, о которых мы бы с ним могли бы долго спорить – если бы ему это было интересно. Мне кажется, что гигантский антирейтинг Порошенко является во многом результатом тех или иных его политических шагов. И он об этом слышал, в том числе от меня.

А во время моей работы на канале мы виделись редко и не от хорошей жизни – но, повторюсь, это были отношения доверительные.

Уже во время этих выборов мне многие говорили: как ты можешь быть в команде, условно, с Бродским, Абдулиным, Губским и так далее. Рисовали этаких монстриков, почти чертиков с рогами. Когда я приехал в Ровно к Абдулину и с ним познакомился, я ему говорил: у меня такое впечатление, что я с другом детства встретился, потому что меня в каждом городе спрашивают о вас. Но идеальных команд не бывает!

Люди делятся на две категории. Первая – те, которые все ждут лучших времен, находят причину с кем-то не работать и в каждом находят что-то плохое. Результат этих людей катастрофичен: они остаются один на один со своими высокими планками и ничего не добиваются в жизни. А есть второй тип людей – которые идут в разные команды, но настолько убедительны в своих ценностях, что заставляют других играть по своим правилам.

«То, что «Зеркало недели» делало с газовыми соглашениями, а «Украинская правда» - в истории с сыном Ющенко, было справедливо»

Снова-таки, у тебя все слишком оптимистично. А представим себе, что БЮТ приходит к власти, в том числе президентской. И вот Турчинов, скажем, становится как Порошенко, а Тимошенко – как Ющенко…

Я скажу такую резкую, наверное, вещь: для Юлии Тимошенко быть Виктором Ющенко – это ночной кошмар. Она, как мало кто другой, знает, сколько возможностей упущено за прошедший год. Она слеплена из иного теста.

Это не делает Ющенко «плохим», а Юлю – «хорошей». Они просто очень разные. Разные ценности, методы, стратегии. Возьмем стратегию правительства Тимошенко и правительства Еханурова (я попытаюсь максимально абстрагироваться). Тимошенко – это стратегия быстрых решений. Иногда радикальных, иногда ошибочных. Но все видят, что это – решения.

Стратегия Еханурова – это чаще стратегия латания дыр, решения текущих проблем, действий часто непубличных – и так же часто ошибочных. И если ты спросишь, какая стратегия нужна Украине, то я скажу, что Украина «аж пищить» - настолько хочет быстрых перемен. Результаты нынешних выборов это доказывают.

Здесь встает классический вопрос – возможны ли быстрые реформы при демократии, которую политический класс мгновенно превращает в анархию. История дает больше примеров удачных реформ при авторитарных режимах.

Но мы-то живем в третьем тысячелетии, где совсем иначе принимаются решения!

Возьмем близкую тему – масс-медиа. Я уверен, что лет через десять прибор размером с вот этот мобильный телефон будет и плеером, и iPod-ом, и модемом, компьютером, в десятки раз мощнее нынешних стационарных. Уверен, что в домашнем компьютере зритель не только сможет выбирать телеканал, но и сам себе создаст программу передач, сам сверстает выпуск новостей и сам его исправит. Можно ли в таких условиях и дальше работать методами районной бюджетной газеты, которая отдает первую страницу скучнющему отчету о коллегии райадминистрации по поддержке и развитию чего-то там?  Тем более, что эту газету и сейчас никто не использует, кроме как в качестве туалетной бумаги или для заворачивания сала.

Поэтому речь идет о нашей конкурентоспособности – или мы справимся, или нет. Я сейчас углубляюсь в наши профессиональные проблемы, но давай зададимся вопросом: можем ли мы рассматривать Интернет или цифровое телевидение просто как набор компьютеров и программ? Нет, это – коммуникационные каналы, изменяющие мир.

Андрей, а тебе не кажется, что это – лишь красивая теория? А на практике, например, Украина со свободой слова проиграла информационную войну по газу России, которая свои СМИ, скажем так, регулирует. К тому же и украинские СМИ, писавшие об этом, можно просто заподозрить в выполнении заказа…

Если ты о «Зеркале недели», то я горжусь тем, что нашлась в Украине газета, объявившая «крестовый поход» против газовых договоренностей. И я понимаю, что это стоило той команде больших усилий, и даже, возможно, определенного непонимания читателей. Но сейчас мы видим, что это была колоссальная миссия. Я скажу другое: что по данным контент-анализа в течение января на украинских телеканалах доминировала точка зрения власти на газовые соглашения. Навязывалось мнение, что это – победа украинской дипломатии…

В этом плане ничего не изменилось за последние десятки или даже сотни лет. Да и вообще, в любом деле всегда есть люди, использующие то, что им дано, во благо – и есть другие.

Далее, нужно говорить о журналистских стандартах. Я приведу пример сурдопереводчицы Натальи Дмитрук, которая на УТ-1 во время «Помаранчевой революции» сообщила зрителям: выборы сфальсифицированы, не верьте официальным сообщениям, наш Президент – Ющенко. Она, несомненно, нарушила правила. Первое – журналист должен быть максимально отстранен от сообщаемой им информации. Второе – она нарушила должностные инструкции. Третье – она вообще не журналист, а переводчик, и не должна интерпретировать информацию в принципе. Четвертое – она даже как переводчик сработала плохо, поскольку не перевела то, что говорил ведущий.

Но! Она получила целый ряд премий именно как журналист. И я считаю, что это чертовски справедливо! Потому что она действовала в гармонии с главным журналистским инстинктом: знать правду и донести ее до аудитории.

Вот поэтому я считаю, что то, что «Зеркало недели» делало с газовыми соглашениями, а «Украинская правда» - в истории с сыном Ющенко (тоже ведь очень неоднозначная история!) – что все это было справедливо. И те, кто ищет здесь какой-то заказ, просто слишком далеки от того, чем дышат журналисты. Именно этот правдолюбивый дух я и хочу забрать с собой в парламент!