Антон ПавловичЧехов не только имел украинские корни и, как оказалось, был поэтом, но еще и конкретно занимался СМИ, актуальными на все времена вопросами свободы печати
Странные и сенсационные вещи стали происходить с Антон Палычем в Украине. Постепенно гений приобретает новые биографические черты. Вначале взорвался, переведенный на многие языки, мировой бестселлер английского профессора Дональда Рейфилда «Жизнь Антона Чехова». Полная научная биография писателя в 450 стр.
Из этого монументального труда мы узнали, что по материнской линии Чехов имеет украинские корни. Это укрепило естественную мысль, что Антон Палыч, как и Николай Васильич, может быть одновременно классиком не одного, а двух братских народов.
Затем развернулась уже ненаучная фантастика. Наш главнокомандующий отнюдь не оговорился, назвав прозаика и драматурга (о чем достаточно известно миру) поэтом. Эту смелую гипотезу подтвердила Анна Герман, воспользовавшись поэтическим примером «Дома с мезонином». О, самая высокая поэзия царствует в умах наших начальников!
Пусть и Чехов станет поэтом. Кстати, в труде Рейсфилда подтверждается научно, что и матушка Антоши, которая фактически никогда не читала произведений сына, тоже думала, что он пишет стихи.
Дополним. А.П. Чехов еще с ранних лет в «Осколках» не только отличался юмором и талантом, но и конкретно занимался СМИ, актуальными на все времена вопросами свободы печати. Ибо гений, когда бы он ни писал и жил, всегда опережает время. Он творил и для нас. Убедитесь сами.
«Директору не нужно было долго думать, чтобы начать… В голове у него все было начато и окончено: знай себе списывай с мозгов на бумагу!
Он нахмурился, стиснул зубы, потянул в себя струю воздуха и написал заглавие:
Несколько слов в защиту печати
Директор любил печать. Он был предан ей всей душой, всем сердцем и всеми своими помышлениями. Написать в защиту ее свое слово, сказать это слово громко, во всеуслышание, было для него любимейшей, двадцатилетней мечтой! Он ей обязан весьма многим: своим развитием, открытием злоупотреблений, местом…
…Он начал вообще о печати и, исписав пол-листа, заговорил о свободе печати. Он потребовал… Протесты, исторические данные, цитаты, изречения, упреки, насмешки так и посыпались из-под его острого пера.
– Газеты принесли! – доложил лакей.
В десять часов директор обыкновенно читал газеты. Взяв в руки “Новое время”, он презрительно усмехнулся, пробежал глазами по передовой и, не дочитав до конца, бросил.
– Краса Демидрона… – проворчал он. – Я вам пррропишу!
Швырнув на кресло “Новое время”, директор взялся за “Голос”… Прочитал передовую и мелкие известия… Пробежал фельетон… Чем более он читал, тем маслянистее делались его глазки. Прочитал “Среди газет и журналов”… Директор прищурил глаза.
“На З.-Б.-Х. железной дороге, – начал он читать, – приступлено на днях к разработке одного довольно странного проекта… творец этого проекта – сам директор дороги, бывший…”
Через полчаса после чтения “Голоса” директор, красный, потный, дрожащий, сидел за своим письменным столом и писал. Писал он “приказ по линии”. В этом приказе рекомендовалось не выписывать “некоторых” газет и журналов.
Возле сердитого директора лежали бумажные клочки. Эти клочки полчаса тому назад составляли собой “несколько слов в защиту печати”» (Рассказ молодого А.П.Чехова «Ревнитель»*).
Специально для рубрики «Стоп-цензуре» я хотел бы привести факты, говорящие о том, в каких условиях начинал писать гений.
Запрещалось все, в чем цензор мог заподозрить «непозволительный дух». Чехов жаловался: «У нас вычеркивается “кокарда”, “генерал от медицины”». Запретили чеховский рассказ «Звери» (с измененным названием «Циник»), где изображался зоопарк. Цензоры сказали: «Неужели мы не понимаем, что тут идет речь не о зверях?»
Из-за цензуры не вышел первый сборник Чехова «Шалость», был запрещен рассказ «Речь и ремешок».
К «Осколкам» был приставлен специальный цензор. Ряд рассказов был испорчен самой цензурой, издатель Лейкин правил чеховские рассказы, чтобы они прошли, или просил это сделать автора. Цензоры ему говорили об опасной тенденции и «возможности понимать в другую сторону». Интересно, в какую сторону сейчас понимать?
Антон Чехов жаловался: «С одной стороны, трудов своих жалко, с другой – как-то душно, жутко…».
Может, и сегодня «просто жутковато». Но есть славные примеры. Так что держитесь!
