19 апреля исполнилось семьдесят лет Виталию Игнатенко. Его можно назвать главой информационной империи, королем новостей, он заслужил этот пафос, но агентством мог бы командовать и чиновник. А у юбиляра есть первый, и единственный, род занятий, которому он никогда не изменял. С журналистом Виталием Игнатенко встретилась обозреватель «Известий» Елена Овчаренко. Несмотря на надвигающийся день рождения, говорили главным образом о работе.

Известия: Виталий Никитич, представим себе невероятное: вы родились не в Сочи. Для другого города детства, где нет моря, пляжей, ощущения праздника три месяца в году, вы бы все равно всю жизнь горы сворачивали?

Виталий Игнатенко: Малую родину любишь безотчетно, преданно. Конечно, в Сочи горы, морской простор. Замечательно. В этом городе всю жизнь, с тридцатых годов прошлого века, работали мои родители. Там они нашли вечное успокоение... Никто не заменит друзей детства, одноклассников, так сказать, ребят с нашего двора. Для них я до седин Виталик, а они - Сережи, Бори, Толи, Жени.

У всякой малой родины есть своя особенность биографии. У Сочи она героическая, с красным крестом медицины. Город во время войны походил на фронтовой медсанбат, все его санатории, дома отдыха были действующими госпиталями. Город вернул к жизни полмиллиона раненых бойцов нашей армии. И еще несколько лет после победных салютов сочинцы выхаживали раненых, покалеченных. «Комсомольская правда», где мы с вами работали, много сделала, чтобы город, его врачи, медсестры, санитарки, доноры-добровольцы были удостоены военных почестей. И газета добилась, нам удалось! Сочи был награжден орденом Отечественной войны первой степени.

В те годы мой город был невелик - сорок тысяч жителей. И только они - и никто другой - в прямом смысле поставили на ноги сотни тысяч летчиков, танкистов, саперов, пехотинцев... Думаю, это сознание, что твои родители, все прошлое поколение смогли, преодолели, осилили - и тебе дает надолго вперед мощную силу.

Впрочем, один лишь Сочи такой в России? Да нет, конечно! В каждом городе есть то, что остается примером для новых и новых поколений. Важно это увидеть, помнить, ценить, дорожить.

В день своего юбилея вы будете вести заседание Общественного совета в Сочи. Как думаете, все успеют построить и сделать к Олимпиаде? Конфуза не выйдет? И решат ли Игры-2014 все проблемы города?

Игнатенко: Да, сегодня я достаточно глубоко посвящен в сочинские дела. Мне предложили возглавить Общественный совет по подготовке зимних Олимпийских игр. Наверное, приняли во внимание, что я уже давно - почетный гражданин города Сочи. В этот совет вошли самые авторитетные мои земляки, руководители российских диаспор, священнослужители, представители Краснодарского края. Мы собираемся в Сочи каждый месяц для пленарного заседания. В промежутках готовим материалы в администрации города, в Общественной палате и, конечно, в «Олимпстрое».

Глава ОАО «РЖД» Владимир Якунин создал нам самые комфортные условия для работы. И, кстати, одним из первых выступил на Общественном совете. На заседаниях обсуждаются самые острые вопросы экологии, безопасности, трудоустройства на стройках, транспортные проблемы. Особый разговор был о волонтерах. Но главная наша забота - во главу угла поставить интересы города и горожан. Раньше я получал много критических писем и сигналов, сейчас ситуация в корне изменилась, характер почты другой. Это, разумеется, не следствие работы только Общественного совета. Сегодня классно заработали десятки и десятки организаций, министерств. Трудно переоценить работу вице-премьера Дмитрия Козака, губернатора края Александр Ткачева, мэра города Сочи Анатолия Пахомова.

Город быстро преображается. Новый Сочи приобретает не только имя мирового курорта, он одарит самих жителей современной инфраструктурой, комфортом, всеми благами цивилизации.

Ваши сочинские друзья, однокашники - они тоже стали большими начальниками?

Игнатенко: Они не стали большими начальниками. Они стали большими людьми. Думаю, это важнее чинов и должностей. У них огромные семьи, дух добропорядочности - неистребим, уважение - непоколебимо, достоинство и честь - первостепенны. А по жизни они врачи, строители, учителя, военные. Есть просто бабушки, просто дедушки. Свое, выходит, отслужили.

Ваш отец во время войны руководил истребительным батальоном, закрывшим город от немцев. Как в это время жила ваша семья?

Игнатенко: Как известно, жителей города не эвакуировали. Уверенность, видимо, была: Сочи не падет. Отцовский отряд располагался на перевале к северу от города, дальше к Туапсе. Мама начала учебный год 1 сентября 1944 года так, как и до войны, учительницей школы N 72. Брат Семен пошел во второй класс, я тоже находился в школе, в учительской, в люльке. Некуда меня было деть.

Какое из исторических заявлений, переданных ТАСС, было окружено наиболее драматическими обстоятельствами?

Игнатенко: Как механизм проведения текущей политики ТАСС использовался нередко и, как правило, в самые драматические моменты. Могу вспомнить известное «Заявление ТАСС» от 14 июня 1941 года, в котором извещалось, что публикуемые за рубежом сообщения о приближающейся войне между СССР и Германией не имеют оснований. Это сообщение историки сейчас оценивают по-разному, но бесспорно для темы нашей беседы одно - этот документ принадлежит политике, а не журналистике. А как рассматривать сам жанр сообщений и заявлений ТАСС? Легендарная формула «ТАСС уполномочен заявить» - ведь это эвфемизм «Руководство страны заявляет». У агентства жизнь была разная: удачная и не очень, но вся она - наша.

Наше информационное агентство всегда было на пронзительных ветрах времени. В наших сообщениях отражались не только достижения и высокий подвиг страны, но и все трудности и заблуждения общества. Не секрет, что многие сообщения агентства деформировались политикой и идеологией.

Спутник, русский балет, ТАСС - бренды. Даже тост «За нас, за вас, за ТАСС», который перефразировали в «Газпроме», придуман вашими журналистами. Но спутники улетают на кривые орбиты, звезды балета предпочитают зарубежные гастроли, у ИТАР-ТАСС в России появились конкуренты. Какова вообще шкала успехов и неудач у информагентств?

Игнатенко: Да, у нас есть достойные конкуренты не только в обоих земных полушариях, но и в Москве, под боком у Тверского бульвара, 2. Мое убеждение - не должно быть монополии на информацию. Чем больше источников новостей доступно обществу, тем здоровее это общество будет, тем осмысленнее решения, которые надо принимать стране и людям.

Существуют различные замеры успешности работы каждого из крупнейших российских агентств. Но по классификации ЮНЕСКО ИТАР-ТАСС продолжает входить в ранг мирового информационного агентства. Ни одно издание в РФ не имеет такой разветвленной сети корреспондентских пунктов за границей. Так сложилось, что корреспонденты ТАСС во многих случаях появлялись в зарубежных странах раньше, чем Москва устанавливала с ними дипломатические отношения.

Тассовцев коллеги всегда ехидно называли «неизвестные герои». Ведь их имена чаще всего заслоняет название фирмы. А теперь и того хуже. Ваши корреспонденты выдали на ленты новость - и дальше ее копируют или просто крадут все кому не лень, Обидно?

Игнатенко: Было время, когда авторство информаций, корреспонденций, комментариев, выходивших на новостную ленту агентства, в его открытых и «закрытых» вестниках, скрывалось за аббревиатурой «ТАСС».

Тассовская журналистика много десятилетий несла печать предельной анонимности, и нескольким поколениям агентских репортеров в пору горбачевской перестройки, гласности и после того стоило определенных трудов, настойчивых усилий, чтобы пробить брешь в глухой стене запрета подписывать собственные материалы собственной фамилией.

Ныне тассовские сообщения в обычном формате открываются словами «Корр. ИТАР-ТАСС (имярек)». С такого «разбега» начинаются диктовки с президентского самолета, из правительственного Белого дома, с футбольного матча или с валютной биржи. Заметка в 15 стандартных тассовских строк и солидный обзор событий, как правило, уходят в свет с фамилией автора. Многие эти фамилии теперь известны в медиасообществе России. Их обладатели отмечены несомненным талантом, даром оперативности, политическим авторитетом. Вам ли, Лена, не знать, что агентская информация - часто единственный посредник между событием и СМИ.

Дело не в нашем госбюджете. Мы ФГУП, на многие профессиональные функции сами зарабатываем деньги на рынке информационной продукции. Наш маркетинг успешен. Не скрою, что во многом выручает громкий бренд - ТАСС. А ведь в 1990-х годах кто-то хотел навязать нам другое имя - в верхнем эшелоне власти пробовали на язык звучание слова «РИТА». Спасло то, что в иных странах так называют девушек определенной профессии.

Каких провинностей - служебных или человеческих - вы не прощаете подчиненным?

Игнатенко: Хороший журналист видит дальше, чем смотрит. Именно такие мои коллеги больше других обречены ошибиться. Им я все же прощаю. Проще - никогда не ошибешься - сидеть переписывать пресс-релизы, заявления PR-служб, диктофонить... А ты попробуй трое суток не спать (это не слова из песни) где-то в районе несчастной японской атомной станции да передавать не только десятки сообщений в ТАСС, а еще диктовать в 10-12 газет, на радио, телевидение, и не только в Россию, но и на Украину, в Белоруссию, Англию, Казахстан, Чехию... Да хоть десять ошибок! Спасибо только скажу Василию Головину и его помощникам по токийскому отделению ИТАР-ТАСС. Что с вашей помощью и делаю.

Вы сами, Виталий Никитич, по молодости лет в журналистике ошибались? Или вас начальство ни разу в жизни за разгильдяйство не распекало?

Игнатенко: Елена, я ведь тоже журналист с младых ногтей. Бывало такое накундёпаешь, что сам потом удивляешься. Но прощали. Хорошие были у меня учителя в «Комсомолке» - Юрий Воронов, Борис Панкин, Ким Костенко, Виталий Ганюшкин, Виктор Дюнин. Вся «Комсомольская правда» тех лет.

В свое время именно вы в «Комсомолке» внедрили рубрику «Журналист меняет профессию». Как она придумалась?

Игнатенко: »Личная жизнь - по телефону!» Эта максима принадлежала Алексею Ивановичу Аджубею, который рывком поднимал газету - сначала «Комсомолку», потом «Известия». Реформируя журналистику и вылепляя из подходящего материала новых журналистов. Они были весьма ревнивы друг к другу. В братских газетах появились рубрики типа «Социальный портрет профессии». Мы тоже завели рубрику «Журналист меняет профессию». Я после того, как побывал в роли преподавателя ПТУ, палубного матроса на танкере «Джордано Бруно», абитуриента Института кинематографии, придумал испытать на себе, что такое труд официанта. Попробовать на зуб профессию, которую в то время здорово поносили. Ни один номер «Крокодила» не обходился без насмешек и фельетонов об официантах.

Взял на свое имя в Москве липовые документы. В ресторане «Арагви» - было такое очень популярное заведение - меня тренировал после работы Дмитрий Петрович Люцкий - знаменитый метрдотель. Когда он решил, что журналист к работе готов, я отправился в командировку «по обмену опытом» в Ленинград. Устроился на работу в самый модный тогда ресторан «Нева». И проработал в нем месяц. Кстати, оказался единственным из всего состава официантов, кто получил в тот месяц благодарность от посетителей. Благодарность, правда, записали в книгу жалоб и предложений. Но в то время любой уважающий себя ресторан имел две книги жалоб. Одну выдавали только для жалоб, их писатели считали, что теперь-то справедливость восторжествует, а эту жалобную книгу никакому начальству дирекция «Невы» не показывала. А вторая была только для хороших слов - ее показывали. Мою благодарность записали как раз в первую. Сейчас она у меня в рамочке, в домашнем кабинете. Там есть такие слова: «Пусть все официанты Советского Союза берут пример:» Когда этот текст попадается на глаза, не могу сдержать улыбку.

Почему очерк о скромном официанте Егорове получился длиннее и душевнее, чем, например, рассказ о знаменитом летчике-испытателе Эдуарде Еляне?

Игнатенко: Про официанта Егорова. Меня поразили его культура, тонкость души, трудолюбие. Официант проходил за смену почти 40 километров, а средняя марафонская дистанция почтальона - около 20 километров в день. Обслуживание посетителей в его исполнении - целая психология, человековедение. Стеснительных обслуживал заботливо, грубых - выдержанно, раздражительных - предупредительно, обидчивых - тактично. А мечтал о творчестве. У них в «Неве» заместителем директора работал человек, написавший слова знаменитой песни «Синий платочек». Не забыл его фамилию - Максимов. Вот каким-то таким творческим делом мечтал оставить свой след в жизни и мой герой.

Я писал о шофере, лесничем, летчике-испытателе... Но их я наблюдал со стороны. А в Егорова словно перевоплотился, приучал себя даже думать его словами. Впрочем, официантом навек бы не остался. Вот капитаном дальнего плавания в юности быть хотел. Все черноморские подростки видели себя на капитанском мостике. Но я с 14 лет влюбился в ремесло журналиста. С той поры, когда написал и опубликовал (!) в «Черноморской здравнице» свою первую заметку - о вечере выпускников в нашей железнодорожной школе.

Летчик-испытатель Елян... Потрясающий человек. Поднял первый в мире сверхзвуковой пассажирский самолет Ту-144. Я летал с ним в испытательном полете, писал о нем самом, о его экипаже. Герои, небожители... Но у меня и правда не совсем получалось рассказывать о доблестных людях. Другая что ли стилистика, я ею не очень владел. Мои газетные герои были другими.

Меняя разные профессии, наверняка задумывались, кем могли бы стать, если не журналистом?

Игнатенко: Дирижером. Когда-то в оркестре Дома пионеров играл на трубе. Очень нравилось, как нами управляет опытный музыкант. Джазовый, кстати. Он нас, пионеров, такому джазу учил, как только с нас галстуки в то время не посрывали! У меня давно сложился такой образ жизненного пути человека. Бывает, поставил кто-то к стене лестницу еще в юности и ступенька за ступенькой поднимается ввысь. Доходит до самого верха и обнаруживает: лестница-то стояла не у той стены! Моя лестница, думаю, стояла на месте.

И возразить-то нечего. Лучше вот о чем спрошу. В вашей книге «Вчера и завтра» один из героев говорит: «Человек - это слагаемое «хочу» и «надо». Когда они равносильны, человек могуч вдвойне. Вот такой квадрат слагаемых». По-моему, эта формула устарела, теперь все только хотят. А какими были или есть три главных «хочу» в вашей жизни?

Игнатенко: Жизнь, конечно, меняется. «Надо» все заметнее теснит «хочу». Но это в новых поколениях. Наше уже не переделаешь. «Жила бы страна родная...» А про мои «хочу»... Все не назову - да они и неисполнимы. Хочу, чтобы родители вдруг оказались рядом. Сын чтобы вдруг воскрес.. Пусть всегда будет здорова и счастлива моя жена Светлана.

Вы никогда не рассказываете о президентах и других политиках, с которыми вы работали или встречались. Хотя в журналистике без сюжетов нельзя. Может, сделаете исключение?

Игнатенко: Да, мне довелось работать с некоторыми выдающимися людьми, которые внесли огромный вклад в историю страны. Видел их в разных обстоятельствах и разными. Живые люди. Великие и земные. Они мне очень доверяли. И я не могу в журналистских работах это доверие использовать. В журналистике для меня много других сюжетов.

Отлично помню тот день, когда вы, российский вице-премьер, отправились возвращать домой экипаж, улетевший от талибов. Об этом недавно сделали фильм «Кандагар». А могло все закончиться не так триумфально?

Игнатенко: Наши летчики совершили беспримерный подвиг самоспасения. Они вырвались из-под охраны, подняли в небо свой захваченный талибами самолет и приземлились в Объединенных Арабских Эмиратах. Мужественные, достойные люди. И фильм про них хорош.

Мне поручили завершить операцию по освобождению наших заложников и доставить их в Москву как можно скорее. Нам предоставили самолет МЧС, который взял курс на столицу ОАЭ. Евгений Примаков, министр иностранных дел РФ, делегировал на это деликатное задание своего зама Виктора Посувалюка, а Сергей Шойгу - своего первого зама Юрия Воробьева.

До этого я немного был завязан на эту историю. Могу сказать, чего в фильме нет. Да и не могло быть. Освобождением пилотов из Кандагара занимались десятки людей из различных ведомств. Прежде всего из МИД, ФСБ, МЧС, руководство Татарии, спецслужбы различные. Акция спасения была под контролем у президента - Бориса Николаевича Ельцина. Ясно, что без президента определенные мероприятия не могли бы осуществиться. К примеру, Юрий Воробьев в то время совершал - и не раз - рейды в страны Персидского залива для переговоров с талибами. Речь шла о выкупе. Мужественный человек. Один, порою с гигантской суммой денег. Преклоняюсь. Однажды Борис Николаевич всерьез обсуждал предложение включить свою супругу Наину Иосифовну в процесс вызволения заложников из Кандагара. Планировалось, что премьер-министр Пакистана Беназир Бхутто и Наина Иосифовна посетят Кандагар. Но пакистанские власти сообщили, что не могут гарантировать безопасность.

...И вот мы в Абу-Даби. Аэропорт. Из него мы не сделали ни шагу за весь день. Экипаж был еще под охраной в полицейском управлении. Все-таки они, освобождаясь, захватили в самолете талибов. А это по местным законам - хайджекерство, захват заложников. Надо было их вызволять. А это воскресенье. Лето. Никого нет. Руководство ОАЭ - в Европе: отпуск. Евгений Максимович Примаков был на постоянной связи с нами. Его пытались связать с руководством страны. Удалось. Благодаря этим контактам дело пошло на лад. В аэропорт приехал мой коллега - директор агентства ОАЭ - шейх Абед. Его связи, его влияние очень помогли нам. Сейчас думаю, если бы не Примаков, Посувалюк, Воробьев, если бы они к этой истории отнеслись дежурно, просто как к эпизоду в своей работе, были бы большие сложности. Но именно эти люди, можно сказать, душу вложили в акцию спасения.

А еще вы сыграли большую роль в установлении дипотношений с Южной Кореей. Тамошние политики воспринимают вас как национального героя. Что это была за история?

Игнатенко: Насчет национального героя даже «чуть ли» - преувеличение. Просто я добросовестно выполнял обязанности председателя общества Российско-корейской дружбы. За годы хорошо узнал и сердцем полюбил корейский народ. Был и остаюсь в дружбе с выдающимися представителями культуры и науки этой страны, с ее руководителями. Теплые личные отношения помогают в делах. Россия поставила памятник морякам «Варяга» на месте гибели крейсера. Недавно удалось превратить в реальность мою давнюю мечту - корейская сторона передала нам, россиянам, реликвии с легендарного крейсера «Варяг». На передаче гюйса крейсера присутствовал президент России Дмитрий Анатольевич Медведев.

...И как это я не догадалась, что мальчик из приморского города просто обязан был мечтать стать капитаном! Лет двадцать спустя, в 1970-х, Виталий Игнатенко написал очерк из Заполярья, смысл которого в том, что необязательно стать по профессии капитаном, чтобы им быть по жизни. Капитан - состояние, характер, а не конкретное место на мостике. Думаю, у Виталия Игнатенко сбылись сразу две мечты. Он журналист и капитан. По должности и состоянию души. Даже не знаю, что важнее.

Елена Овчаренко,«Известия»

Фото - www.izvestia.ru