Я занимаюсь кино, и самая близкая мне тема – это запрет к показу фильма или присваивание ему зрительского рейтинга. Последний опыт был показательным. Фильму «Детки в порядке», который мы выпускали в кинопрокат, поставили ограничение по возрасту – 18 лет. В Канаде этот фильм можно смотреть будучи тринадцатилетним, в Великобритании – 15-летним.

Ограничение в 18 лет означает, что украинские кинотеатры не имеют права показывать картину до 18.00. Если руководствоваться этой логикой, то сигареты в ларьках должны продаваться только после шести вечера.

В 18 лет украинского человека могут забрать в армию и там – ни приведи господь – могут убить. При этом сцены с изображением жестокости украинский человек может смотреть с 21 года.

В 18 лет в Украине можно жениться, и устроивать дома такую эротику, какая и не снилась отечественным цензорам. При этом порнография в Украине запрещена полностью, а большинство фильмом с откровенными сценами можно смотреть начиная с 21 года.

Вершина державного ханженства заключается в том, что самое невинное кино можно запретить или существенно ограничить его легальную платежеспособную аудиторию, просто из мировоззренческих взглядов самого цензора. Если эксперт болен гомофобией – фильм, где главными героями являются однополые пары, без показа каких-либо откровенных сцен, получит рейтинг не менее 18. Если он является националистом – под нож цензуры пойдет кино, которое неполиткорректно относится к его личным взглядам.

Вне всяких сомнений, в таком массовом искусстве, каким является кино, задача цензуры – не навредить сознанию психически неустойчивых или несформированных личностей. Причиной цензуры, как правило, является наличие в фильмах насилия, порнографических сцен либо откровенного разжигания нетерпимости по признаку национальности, вероисповедания и т.п.

С порнографией все просто. Все, кто читает эти сроки, появились на свет в результате полового акта. При этом демонстрация полового акта - до сих пор! - является в нашей стране преступлением. Средневековье.

Наше общество так и не выработало системы сексуального воспитания. Я, и все мои сверстники, обязаны порнографии, как единственному источнику полового образования. И это не частный случай - статистика свидетельствует, что только в конце 20 века больше половины женщин узнали, что такое оргазм. Я бы связал этот факт исключительно с появлением форматов домашнего видео и расширением аудитории порнофильмов.

При этом, с широким распространением порнографии, стало чаще встречаться потребительское отношение мужчин и женщин друг к другу. Одно дело смотреть порно, как своеобразную видеошколу, другое – пользоваться этой картинкой мира как точкой отсчета в отношениях с противоположным полом. Именно поэтому порнография должна быть ограничена. В случае ее запрета в кинотеатрах и на носителях домашнего видео, этот сегмент будет продолжать развиваться нелегально. Значит, государство чем дальше тем больше будет утрачивать контроль за содержанием порнофильмов, их аудиторией, и доходами от этого бизнеса.

У нас порнография запрещена. И при этом ее аудитория, согласно поисковым запросам Google, только растет. Есть ли сомнения в том, что запрет порнографии только разжигает ненужные страсти, а никак не ограничивает украинских подростков в просмотрах хард-кора?

Показ жестокости на экране также имеет несколько измерений. Например, дети не разграничивают то, что происходит на экране от реальной жизни. Персонаж из фильма ужасов может в глазах ребенка быть более настоящим, чем школьная учительница. Модель поведения героя боевика, которому хочется подражать, легко перенимается детьми и выливается в насилие среди сверстников. Для того, чтобы оградить подростков от экранного насилия во всех цивилизованных странах создаются комиссии, а руководства по “правильной” цензуре насчитывают тысячи страниц.

Экранное насилие опасно и для многих взрослых. Фильмы, которые живописуют удовольствие от причиняемой другому человеку физической боли, могут подтолкнуть психически неуравновешенного зрителя к подражанию героям фильма в реальной жизни. Однако грань, после которой фильм должен подвергнуться цензуре становится очень размыта. В современном кино, насилие – один из распространенных спецэффетов, часть режиссерского замысла. Подавляющее большинство зрителей старше 18 лет способно отличить спецэффект от пропаганды насилия. В принципе, запрет фильма из-за количества кровавых сцен, должен налагаться только тогда, когда в картине очевидно нет сюжета, героев и других признаков искусства, а кино представляет собой безыдейное живописание пытки или казни. Я посмотрел в жизни много тысяч фильмов и не припомню ни одного, который был бы достоин запрета по этой статье.

Мне также тяжело вспомнить хотя бы один фильм, который я бы классифицировал как разжигание межнациональной розни. Этот пунктик чрезвычайно любят использовать те цензоры, которые исповедуют определенную трактовку общественных событий прошлого или настоящего.

Очевидно, в нашей стране, где 10 млн человек (каждый четвертый!) пользуются интернетом, комиссии по морали и экспертные комиссии разного толка должны понимать какие процессы идут в обществе. Советский Союз не существует уже 20 лет, а у чиновников до сих пор есть амбиции что-то запрещать. Запрет или неверное ограничение по возрасту, уже не означает смерть кинокартины. Это означает только тысячекратное увеличение нелегальных просмотров в сети и дополнительную рекламу пиратского контента на черном рынке интернет-пиратства.

Цензура – это яд. В больших дозах она смертельна для общества. В разумных пределах – это лекарство, которым нужно пользовать только согласно рецептам.


Денис Иванов
президент компании «Артхаус трафик», директор Одесского международного кинофестиваля