Леонид Бершидский руководил запуском таких российских изданий, как - загибаем пальцы - «Ведомости», «Форбс», «Ньюсвик», «Смарт-Мани», «Слон» и др. Последнее из названных изданий было основано весной 2009-го, Бершидский возглавлял «Слона» почти два года, до середины февраля 2011 года. Вместо с тем, с мая 2010 года самый известный русский стартап-менеджер работает в издательстве «Эксмо» - начальником редакции деловой и учебной литературы. Сейчас это основное место работы Бершидского. В его письме на уход из «Слона» ничего не говорится о причинах ухода.
В интервью «Соли» Леонид Бершидский буквально дал оценку своей работе. И рассказал об особенностях российской медиареволюции: из печати деньги ушли, а в Интернете еще не появились.
- Отталкиваясь от той характеристики про главного русского медиастартапщика. Вы с этой недели больше в СМИ не работаете. Что, конечно, дурной знак для людей нашей профессии. Получается, что мало чего интересного здесь будет происходить. Ничего нового не предвидится, если главный застрельщик уходит. Так?
- Понятие «медиа» шире, чем понятие «СМИ». Я работаю в книжном бизнесе, собственно, еще с мая прошлого года.
Ну и потом я не главный застрельщик, конечно. Я просто участник ряда больших проектов, более или менее спорных. Думаю, что далеко не все новое на этом рынке может быть связано с моей персоной.
- Это не ответ на вопрос про то, стоит ли ждать чего-то нового?
- От рынка точно стоит. Там сейчас революция. А от меня - посмотрим.
- Я постараюсь четче: вот было 20 лет роста, умножения за счет западных технологий, своих каких-то казусов вроде «Коммерсанта» или «Жизни». В прошлом году началось что-то вроде коррекции: к примеру, умер «Русский Ньюсвик».
- «Ньюсвик» умер вместе с «мамой» [американским изданием Newsweek], собственно, в ходе этой революции: старые форматы подвергаются ревизии, идет поиск новых, связанных с изменением способов потребления контента. Но, кстати, американская «мама» «Ньюсвика» сейчас может волшебным образом ожить. Ей сейчас рулит Тина Браун, бывший главред New Yorker и Vanity Fair. Скоро она покажет, что придумала, и, возможно, задаст какое-то новое направление всему еженедельному формату.
Самому известному русскому медиастартапщиком 39 лет. Он считает себя динозавром.
Фото: sostav.ru
- А в целом революция, она в чем?
- Еще недавно Huffington Post продалась больше, чем за 300 миллионов долларов. Это тоже кусок революции, и это очень ясный формат и ясный путь развития. Просто я вот начинал, когда еще в некоторых газетах использовался горячий набор, и я уже динозавр в свои 39. А рынок-то развивается. Как же не ждать нового?
- Вы думаете, что эта революция как-то серьезно проявится и в России? При ее несколько специфичном рынке СМИ? Да что там - «несколько». Все, что не большое ТВ или не условный «Лайфньюс» никому не нужно. Вы, конечно, знаете эти разговоры про то, что все прочие российские газеты и журналы читают сами журналисты плюс их близкие.
- Знаю эти разговоры и считаю их фигней. Я работал в банке, сейчас работаю в книжном издательстве, видел и вижу людей, которые читают журналы и газеты (правда, теперь мои знакомые читают газеты только в Интернете).
Также не считаю, что «никому не нужно» все, кроме ТВ и «Лайфньюса». Если это правда, то в данный момент никому не нужный человек берет интервью у другого такого же для издания, которое никому не нужно.
- Точно так.
- И тогда нам надо сейчас же перестать дрочить и заняться делом.
- Если верить гипотезе.
- Если мы ей верим, надо закончить на этом. Если не верим, можем продолжить. Конечно, революция глобальная - почему бы у России вдруг был иммунитет? У нас бывало наоборот: в России революция есть, а нигде больше нету.
- Что по итогам революции случится с предыдущей формой жизни? Вот, например, с теми изданиями, про которые пару дней назад в «Новой» была опубликована таблица фактических и заявленных тиражей. Там, например, журнал «Д-штрих», всеми нами отчаянно любимый (в кавычках), фактически печатает в разы меньше заявленного.
- Да, я видел эту таблицу. Ну там есть солидные тиражи вообще-то, которые можно было бы и не завышать.
- И все-таки не с такими тиражами имеет дело «Хаффингтон пост».
- Другое дело, что вот тираж «Коммерсант-weekend» наводит на грустные мысли о тираже самого «Коммерсанта», в который это приложение вкладывается. Но это как раз следствие революции. Я не знаю уже никого, кто читал бы газеты на бумаге. Но спрос на их информацию остался. На сайты «Коммерсанта» и «Ведомостей» ходят сотни тысяч людей.
А глянцевый журнал, который продается сотнями тысяч экземпляров, - это отличный бизнес, я вам скажу. Невзирая на революцию. И некоторые такие журналы очень продвинутые по части новых форм. Посмотрите на российские Cosmo и Men's Health - у них прекрасные, хитро сделанные версии для iPad. На уровне лучших иностранных образцов.
- Согласен. Хотя в любом случае все это не «революция», а скорее «переворот». Где ожидаемое проникновение сервиса? Вы, опять же уверен, понимаете, о чем я: Интернет - такая штука, где нельзя сделать просто газету. Пусть она будет оперативной. То есть лишена недостатков бумажной. В Интернете нужна скорее не просто информация, а информация плюс сервис. В России кроме сайта «Афиши» что-то и вспомнить сходу не получается ничего такого.
- Ну не знаю. Какой сервис предоставляет The Wall Street Journal в Интернете? Или мердоковская The Daily для того же айпада? На информацию спрос никуда не делся, просто ее надо иначе препарировать. Какой сервис у той же HuffPost? Да никакого, просто иначе упакованная и нарезанная информация.
- То есть картина будущего: в России кто-то копирует технологию «Хаффингтон пост» или - линейно, как с «Ведомостоями» - купит ее и постарается привить на здешней почве? Такая перспектива?
- «Ведомости» ничью технологию не покупали, а строили свою с нуля. Скорее всего, и Huffington Post русский будет устроен внутренне иначе, чем американский. Смешно, что, когда мы с коллегами придумывали «Слона», мы не видели HuffPost. Просто везде одинаковые идеи витают в воздухе. У кого-то получается лучше, у кого-то намного хуже.
- И как у вас получилось? По шкале «Хаффингтона»?
- Есть какие-то магистральные пути развития, и HuffPost - указатель на один из этих путей. The Daily - на второй... Ну и есть еще много разных. Как у нас получилось? На три с минусом.
- Почему?
- Мы русские, это многое объясняет. Если серьезно, мне просто не хватило мозгов сделать так же здорово.
- Мозги дело наживное. То есть сейчас усредненный портрет журналиста (возьмем федеральные издания) - это что-то вроде: девочка-провинциалка с гуманитарным высшим.
- Я похож на девочку-провинциалку с гуманитарным высшим? Кстати, по поводу разных путей. Пока мы тут общаемся, вылезает вот такое. Всякое пробуют люди, даже совсем удивительное.
- О девочке. Я не про руководителей, а про рабочих лошадей.
- Ну как тут можно усреднять, а, Владислав?
- Профессия такая: утрировать.
- Нерабочим лошадям сейчас вообще нигде не платят. А рабочие есть всякие. И девочки, и бывшие капитаны советской армии.
Журналист Бершидский над книгой Николая Ускова смеялся. Издатель Бершидский - получает удовольствие.
Фото: sostav.ru
- Но мозгов не хватает. Тут мы приходим к одному из китов (слонов) русских медиа - узость рынка. Платить тем, кто помозговитей, нечем.
- Ну да, деньги уходят из бумаги, но плохо доползают до Сети. От этого не хватает, чем платить. Есть такая проблема, не спорю. Но пока не такая острая, как, например, для метранпажей и трубочистов. Впрочем, репортерам уж точно никто никогда не обещал, что будет легко, в эту профессию никогда не шли за деньгами.
- Другой кит: дохлая общественно-политическая жизнь. С одной стороны, писать не про что. С другой стороны, как только СМИ становится действительно влиятельным, звонит заместитель одной администрации. Тут самое время воскликнуть про «эту страну», в которой все тщетно.
- Ну, звонят. Но на самом деле СМИ не закрывают даже за жесткую оппозиционность. Вы вряд ли назовете хоть один пример.
Какой-нибудь The New Times не жалуется, что ему не о чем писать. Пишет себе, даже не успевает обо всем, о чем хотел бы. Есть проблема с самоцензурой, она в головах. Нет проблемы с отсутствием материала. Навальный вон тоже не жалуется.
- Договорились. Раз революция, кого сметут первыми. Иначе: кому из бумажных СМИ желаете умереть раньше остальных? Смерти «РБК daily», помню, вы были рады.
- Буду последовательным и повторю это пожелание. РБК - это по-прежнему неправильная вещь. А так никому особенно не желаю смерти, всякие нелепые пузыри сдуются и без этого.
- Последний вопрос: как так вышло, что Николай (прости господи) Усков предвидел ваш уход? Я имею в виду, когда посылал вам проклятия в ответ на ваш отзыв о его свежем художественном произведении.
- Да вроде он не предвидел ничего, просто увидел цитату из своей книги, прочитал, и ему стало плохо. Свои эмоции он решил выместить на мне. Прикол в том, что я работаю в «Эксмо», которое издало Ускова, и сейчас с удовольствием наблюдаю неплохие продажи его ужасно циничной книги.
Владислав Горин, «Соль»
Фото - www.saltt.ru
