Некрореализмом в России называют течение питерского андерграунда, придумавшего в свое время игру со «жмуриками». В Венеции термин сгодился бы в применении к каждому второму фильму. «Post mortem» - гиньоль, поставленный чилийским режиссером Пабло Ларрейном. Он обратил на себя внимание еще пару лет назад картиной «Тони Манеро», герой которой, жалкий неудачник, мечтал выиграть конкурс имитаторов Джона Траволты. Дело происходило в середине 70-х годов, когда в Чили у власти была хунта, а на экранах мира свирепствовала «Лихорадка субботним вечером». Тему конформизма частного «маленького человека» Ларрейн продолжает в новой картине. Тот же актер Альфредо Кастро играет писаря морга, который отвечает за регистрацию и описание поступающих трупов, фиксирует результаты аутопсий. В один прекрасный день (это был день переворота) сюда завозят горы мертвых тел, и отдельно, с особыми почестями, описывают труп «важного человека» - Сальвадора Альенде. На этом историческом фоне разыгрывается макабрический роман героя с танцовщицей кабаре. Кислотный характер изображения как нельзя более подходит к описанию ситуации и эпохи.
В еще более экспрессивном ключе рассказал о цивилизованном варварстве нашего времени ветеран Ежи Сколимовский, не без сарказма назвавший свою картину «Необходимое убивство». Это почти бессловесная одиссея афганца Мухаммеда, по недоразумению захваченного доблестными американскими защитниками демократии и вывезенного в Польшу, где он сбегает от конвоя и блуждает в местных лесах. Выросший в раскаленных песках, он оказывается на тридцатиградусном морозе, его преследуют голод, свора собак и призраки минаретов. Героя играет Винсент Галло, заслуживший приз за лучшую роль хотя бы своими физическими страданиями. Второе его выступление в венецианском конкурсе - фильм «Обещания, писанные по воде», который он поставил как режиссер,- оказалось не столь удачным. Однако его тема - контакт со смертью и ее связь с эротикой,- заданная еще «Овсянками», стала ключевой для фестиваля. Как и мистическая тема воды: ее колдовская стихия и потусторонний мир тесно связаны в другой российской картине «Воодушевление», поставленной Галиной Мызниковой и Сергеем Проворовым по отдаленным мотивам Андрея Платонова и включенной в программу «Горизонты». Тут впору говорить о поэтическом некрореализме. Можно вспомнить и показанный в первые дни фестиваля «Норвежский лес» Ан Хун Трана. Итальянская пресса пишет в связи со всеми этими фильмами о "танатологическом кино" и даже об эстетике «этнопорно».
Если герой «Овсянок» вез, чтобы предать ритуальному сожжению, тело любимой женщины, в китайском «Котловане» - игровом дебюте известного документалиста Ван Бина - жена, приехавшая в трудовой лагерь, вынуждена вырывать тело мужа из горы трупов «идеологических врагов». Так строили социализм и закладывали фундамент нынешнего великого Китая полвека назад: видимо, это тоже были «необходимые убийства». Картина снималась на основе документальных свидетельств в пустыне Гоби с большим риском и втайне от пекинских властей. Ее протокольный стиль достигает почти платоновской мощи в бессловесных сценах, а сам фильм становится суровым обвинением некрофильскому коммунистическому режиму.
«Котлован» показали в качестве «фильма-сюрприза» в 8.30 утра, вызвав у не успевших позавтракать журналистов бурную физиологическую реакцию. Эпизоды с поеданием супа, сваренного из крысы, и остатков пищи из блевотины товарища - новое слово в некрореализме. Голод, доводящий до каннибальских эксцессов, вошел и в сюжеты других фильмов фестиваля. В американском фильме «Короткий путь Мика» режиссера Келли Рейхардт - кажется, первом «женском вестерне» - жертвами голода оказываются переселенцы, герои фронтира.
Единственным фильмом, где смерть не выглядела ни страшно, ни отвратительно, а весело и даже восхитительно, был костюмный экшен «Судья Ди и тайна призрачного пламени». Китайский классик Цуй Харк выстроил гигантскую декорацию буддийской пагоды и разыграл историю интриг эпохи династии Танг. Несколько функционеров императорского двора на глазах у всех самовоспламеняются и превращаются в горстки пепла. Загадку расследует выпущенный для этой цели из тюрьмы детектив, известный тем, что он не боится подрывать основы единовластия императрицы. Если этой картине с сумасшедшими спецэффектами, по мастерству, фантазийности, а главное легкости способной соревноваться с «Гарри Поттером» и «Аватаром», достанется «Золотой лев», никто даже не пикнет. Хотя, скорее всего, Квентин Тарантино проявит гражданскую позицию и наградит что-нибудь более серьезное и мрачное. И тоже, вполне вероятно, китайское.
Андрей Плахов, «Коммерсант»
Фото - «Коммерсант»
