Дебаты на тему «Капитализм не оправдал ожиданий постсоветских стран», которые Би-би-си снимала в киевском театре имени Франко 15 июня, хотелось бы верить, станут началом дискуссии на аналогичную тему и в украинских СМИ. Тема, собственно, звучит так: «Что мы хотели построить, что из этого получилось и почему». Тем более что происходящие сегодня события всё больше выглядят как некий переломный момент, знаменующий окончание предыдущей эпохи и начало новой, мало похожей на всё, что мы видели в течение всех постсоветских лет. Как некий момент, поощряющий подводить итоги и объяснить причины.

Много интересных вещей говорили участники тех дебатов: и о том, что коррупция - это признак феодализма, и что в Украине нет антимонопольной направленности государства, а рынок - неконкурентный, и что при проведении реформ у нас проявились самые тёмные стороны капитализма. Почему так вышло?

Рискну предложить читателям гипотетический текст своего гипотетического выступления в подобных дебатах.

ООО «Лесоповал», или Свобода в ГУЛАГе

Итак, представьте себе ГУЛАГ. Лагерь где-нибудь в далёкой северной глуши, в тысяче километров от ближайшего жилья и в нескольких тысячах километров - от железной дороги. И вот в один прекрасный день приезжает в этот лагерь высокое-высокое начальство - аж из самой Москвы, строит заключённых и объявляет им: «Отныне и навсегда вы свободны, вы равны в правах с надзирателями и - страшно подумать! - с лагерным начальством. Все вы - свободные граждане свободной страны! Вас больше никто не смеет удерживать в лагере, можете хоть сейчас уходить на вольные хлеба». Двери камер торжественно открывают, а ключи от них не менее торжественно распиливают на мелкие кусочки.

Вот только имущества, отобранного при аресте, заключённым никто возвращать не спешит. И компенсации за годы рабства никакой не даёт. И даже денег на проезд. Что произойдёт дальше? Небольшая часть самых отчаянных в тот же вечер покинет лагерь и уйдёт: пусть лютый мороз, пусть безлюдье, пусть ночь - но зато свобода. Увы, уйдут они недалеко - все они замёрзнут в ту же ночь, так и не успев обрести настоящей свободы. Ещё некоторым помогут оставшиеся на воле родственники. Но поскольку все контакты с «большой землёй» много лет пресекались, таких счастливчиков будет совсем уж немного.

А что же остальные? А им скажут: продолжайте работать, как и раньше, только теперь уже в статусе свободных граждан, вольнонаёмных. Пишите заявления об устройстве на работу. Мы будем платить вам зарплату, заработаете - уедете на «большую землю», а может, и здесь своё дело откроете. Счастливые, они пишут заявления и, как и раньше, ходят работать на тот же лесоповал, тем же строем. Вот только проходит месяц за месяцем, а зарплату им не платят: простите, мол, лагерь теперь - на хозрасчёте, государство его больше не финансирует, денег нет. А если и платят, то такую, которой едва хватает на привычную лагерную баланду - её теперь тоже нужно оплачивать самим. Да, в витрине лагерной столовой теперь стоят никогда не виданные заключёнными яства - но и стоят они...

Заключённые, конечно, замечают: у лагерного начальства откуда-то появляются всё новые и новые «Мерседесы», на которых и не съездишь толком никуда (тайга вокруг), но зато - престижно. Но всё законно: это - из старых накоплений, от удачно провёрнутой операции (Боже упаси, вовсе не с теми деньгами, которые должны были пойти на зарплату, нет!), ещё откуда-нибудь. Ну вот удача улыбается и улыбается людям, и всё - начальству и только ему. А что обитатели камер? Они свободны, да, но куда они пойдут, если другого работодателя нет, а кроме лесоповала - никакой другой работы?

А в лагере - не только политические, но и уголовные. Они тоже пытаются выбиться в начальство - своими профессиональными методами. Некоторым это удаётся, и начальству приходится потесниться, поделиться должностями. Большинство же находят себе применение на том поприще, на котором они и привыкли, то есть на уголовном. Охранять начальство от недовольных политических кому-то ведь надо! Поддерживать дисциплину и порядок - тоже надо! Это по закону зэки стали свободными, а если брать по понятиям - то извините!

Среди политических (то есть, обычных граждан) тоже находятся такие, которым удалось более-менее устроиться. У кого-то петь «Мурку» хорошо получается, кто-то «кушать подано» уж очень проникновенно умеет говорить и уж очень элегантно при этом прогибаться, кто-то хорошо умеет рассказывать о том, как лагерю избежать дефолта («а если дефолт, то пиши пропало: начальство будет вынуждено пересесть с "Мерседесов" на "Вольво" и станет злое-презлое!»), а ещё рассказывать о том, что сказал начальник лагеря о замполите лагеря, а что тот ему ответил, и как они чуть было не подрались, - ну, это чтобы зэкам не скучно было, чтобы не думали, что начальство живёт припеваючи, без забот и без проблем. Ну, в общем, этим платят несколько больше, чем другим, а жить им позволяют в камерах-люкс, в бараках-люкс и даже в еврокамерах и евробараках - вот так вот, знай наших! Что такое свобода, они уже и думать не хотят: кто его знает, а вдруг на свободе вся значимость и исключительность их персон растает, словно дым?

А большинство так и живёт в тех же камерах тех же бараков. Так же строится по утрам и тем же строем ходит на тот же лесоповал. Оно, большинство, уже привыкло: вот это - и есть свобода. Настоящая, а не романтическая, описанная в умных книжках. Да, ключи от камер давно распилили. Но замки остались, и подобрать новые ключи в случае необходимости - плёвое дело. Да и не нужны они больше, эти ключи. Никто никуда уже не хочет. Все привыкли. Все уверены: вот так и должно быть, так - везде.

Проходит время - и зарплаты уже хватает, чтобы посидеть иногда вечерком в местном гадючнике, принадлежащем, естественно, кому-то из лагерного начальства. Главное - платить зэкам ровно столько, сколько нужно. Заплатишь мало - будет, как в Киргизии, где голодный народ в прямом смысле озверел. Заплатишь больше, чем нужно - будет, как в 2004 году в Украине, где уже не голодный народ вспомнил-таки о свободе и правах. Очень тонко нужно рассчитать - а главное, тонко объяснить. Ну, да обитатели бараков-люкс с этим справятся.

К чему это всё написано? К тому, что это только где-нибудь в Чехии или Латвии были реституции, чётко контролируемое разгосударствление; у нас - где отсутствие свобод было куда большим - решили без всего этого обойтись. Ну, чтобы голову не морочить. Хотели, как лучше, а маємо те, що маємо. Вспомним, кстати, первые годы независимости - годы президентства Леонида Кравчука. О чём тогда публично говорили сам Кравчук, политики и пресса, в том числе патриотическая, она же демократическая? О национальном возрождении, о славных традициях украинского казачества, о прелести украинского языка. Да, всё это было важно. Вот только о трансформации страны и общества и президент, и политики говорить забывали. А в тени разговоров о мирового значения сокровищнице украинской народной песни, о «козаченьках» и прочем - повторю, на самом деле крайне важном, хотя и далеко не единственном - как раз и происходило то, что описано выше. Но обращать на это внимание было если и принято, то мимоходом. Для общества у нас была «розбудова держави», а вопрос о собственности и становлении новой экономической системы был для служебного пользования. С точки зрения политтехнологии, это был блестящий пример того, как власти удалось сконцентрировать внимание СМИ на одной проблеме и полностью отвлечь это внимание от другой проблемы, куда более важной. Да, более важной, поскольку, в конечном итоге, и судьба независимости Украины зависела от того, какая это будет Украина.

Кстати говоря, во время съёмок дебатов для Би-би-си в театре имени Франко 15 июня очень хотелось спросить у демократически и, вне всякого сомнения, патриотично настроенных Катерины Ющенко и Андрея Шевченко: почему, говоря об экономике, они ведут речь о современной Европе, а только лишь речь заходит о культуре, как образцом для подражания должны служить стародавние, докапиталистические времена? Почему проект «Украина» всё больше превращается в ретроспективно-реставрационный? Нет ли в этом противоречия?

Горби как разновидность Барби

И здесь нельзя не вспомнить о предтече рыночных реформ - Михаиле Горбачёве. Кто-то его до сих пор превозносит за то, что он положил начало реформам, кто-то его за это же самое ненавидит. Нельзя согласиться с Катериной Ющенко, утверждавшей: беда Украины в том, что она последней на постсоветском пространстве начала рыночные реформы. Россия начала их первой - и что же? Дело в том, что, как говаривал Горбачёв, «процесс пошел», и пошёл именно в годы его правления тогда ещё единым СССР. В первые годы независимости он не прекращал идти - пусть даже с его законодательным оформлением у нас и вправду не спешили. Именно в годы правления Кравчука создавались первые шальные капиталы.

Итак, Горбачёв. Что касается Украины, то Горбачёв ассоциируется прежде всего с Чернобылем. Вот интересно: являются ли Михаилу Сергеевичу в снах сотни тысяч, если не миллионы тех, кто покинул этот мир с его свободой и реформами из-за Чернобыля и его последствий? Из-за одной маленькой, в общем-то, детали: объявленная уже ко времени Чернобыльской катастрофы гласность была «временно приостановлена», и вместо того чтобы спасать людей, государство стало бороться с паникой? Не понимая элементарного: нет лучшего средства посеять панику, как отсутствие открытой и доступной информации?

Нет, похоже, этот счастливый политический персонаж пребывает в полном душевном комфорте. Он снимается в рекламных телероликах, записывает прокофьевских «Петю и волка». Он так и не догадывается о том, что по количеству соотечественников, отправленных им на тот свет, он если и не может тягаться со Сталиным, то, по крайней мере, оставил далеко позади себя не только Хрущёва, но и даже Брежнева с его Афганистаном. Но дело не в этом. Дело в том, что реформы, перестройка и гласность начались у нас с Великой Лжи. Доходила эта ложь до абсурда: Киев тогда исчез даже с дорожных указателей. Вот не было такого города, и всё тут.

А ещё вспомним: генеральный секретарь ЦК КПСС призывает к экономической активности - а статья уголовного кодекса за частное предпринимательство никуда не девается, её никто и не думает отменять. Партия высочайше позволяет обменивать валюту, в СССР вводится рыночный валютный курс - а статья за валютные операции преспокойно остаётся в том же уголовном кодексе. Первое лицо в СССР призывает и даже агитирует граждан совершать действия, квалифицируемые законом как преступные, а сам закон изменять не торопится. Что из этого выходит? Количество людей, совершающих уголовно наказуемые деяния, стремительно приближается к общей численности населения СССР. Возникает идеальная ситуация для произвола, почти по Франсиско Франко: «Друзьям - всё, врагам - закон». Виновны все, но послушных прощают. Такой вот фундамент был заложен под будущую свободу, и свободу слова в частности.

Милиция дезориентирована - она больше не знает, что можно, а что нет. Пока что она боится действовать на своё усмотрение, но это ненадолго - очень скоро верх возьмут «свободные» принципы: «Бери любого, за что - всегда найдётся» и «За свободу надо заплатить»; и «свобода», и «заплатить» будут толковаться совершенно буквально. Дезориентированы и граждане, они всё больше убеждаются: можно всё, абсолютно всё - надо только иметь надёжную крышу: «Коммунизм окончился, закона больше нет». Текст одного из хитов начала девяностых: «Чёрный ворон, чёрный воронок, раньше ты меня бы уволок в те не столь далёкие края - а теперь уж воля не твоя» - и чуть ниже: «Будешь вякать - камнем пришибу». Это не «шансон», это - дискотечный шлягер, его крутят по телевизору.

Идеология «свободного ГУЛАГа» создана. Можно приступать к следующему этапу - построению «демократии» и «рыночной экономики».

Возможно, Горбачёв не мог переломить ситуацию иным способом? Не знаю, исследований на эту тему в СМИ не встречал. Возможно, нужны были методы Мустафы Кемаля Ататюрка? Увы, на наших землях почему-то рождаются не Ататюрки, а Сталины. В любом случае, жаль, что СМИ не интересуются событиями тех лет и не пытаются выяснить: что же происходило, и каковы последствия сегодня; что было бы, если бы происходило тогда несколько иначе?

Давай дэнгы, дэнгы давай!

Ну а что же, условно говоря, Запад? А он пребывает в состоянии эйфории. Как же: на постсоветском пространстве - реформы, вот-вот оно станет обычной цивилизованной частью обычной цивилизованной Европы! Западные газеты полны репортажей о проявлениях новой светлой жизни на недавно ещё безрадостном постсоветском пространстве. Постсоветское пространство - это модно. Авторам репортажей и невдомёк: в самих странах этого пространства понятие «новые русские» (оно ещё относится ко всем постсоветским странам) давно уже приобрело вовсе не романтический смысл. «Всё хорошо, прекрасная маркиза!» - довольно напевает «цивилизованный мир» и настоящей природы «демократических» реформ видеть в упор не желает. В своём спокойствии он ещё не предвидит: в том, что «маємо те, що маємо», граждане постсоветских стран очень скоро будут винить прежде всего его, Запад, и будут уверены: это он, супостат, нарочно устроил вот такую жизнь, чтобы победить в холодной войне и выиграть глобальное соревнование.

А пока Запад твёрдо знает: есть проводящая демократические реформы Россия - и есть то ли коммунистическая, то ли националистическая (а скорее всего, это - одно и то же) Украина. России он верит безоговорочно, и в том, что касается Украины, в том числе. Нынешние претензии России на единоличное властвование на постсоветском пространстве, а то и на восстановление СССР в том или ином виде, закладывает именно он, Запад, в начале 1990-х.

В постсоветские страны устремляются толпы западных советников. Все они - высоколобые, высокообразованные экономисты. Они помогают демократическим реформам с тем же энтузиазмом, с каким чуть больше чем за двадцать лет до того советские солдаты помогали угнетённым чехословацким трудящимся обрести свободу и сбросить ярмо «пражской весны». У этих советников наготове самые свежие, самые научные формулы, по которым любая страна в мгновение ока может стать развитой и процветающей.

Не учитывают они единственного. В физике тоже много формул, и физические процессы, в отличие от экономических, не зависят от «человеческого фактора». Есть, например, константа - ускорение свободного падения, 9,8 метров в секунду за секунду. Подставляя эту константу в формулы, можно высчитать всё на свете. Вот только ни один вменяемый физик не станет применять эту формулу, если падающее тело находится в глицерине. Потому что тогда все эти 9,8 метров в секунду за секунду летят ко всем чертям. Константа-то остаётся, но вот пренебречь сопротивлением среды уже не получается. А западные советники только и делают, что пренебрегают сопротивлением среды. Они просто не учитывают особенностей среды, им недосуг выяснить её характер. Есть формулы - и всё тут.

То же самое делают МВФ и прочие авторитетные организации, дающие кредиты и ставящие условия. Они не понимают: для создающейся на постсоветском пространстве политико-экономической системы Запад - не партнёр, а всего лишь простофиля, из которого можно выдуривать деньги под залог ничего не стоящих обещаний. В крайнем случае, платить по кредитам будут свободные теперь обитатели гулаговских камер. Нет, я далёк от мысли, что МВФ должен был заниматься установлением в Украине настоящей демократии и по-настоящему рыночной экономики. Но что было бы честнее? А просто отказать в предоставлении кредитов - отказать раз, другой, третий. Со вполне объективной формулировкой: «Существующая в Украине политико-экономическая система не даёт гарантий того, что выделенные средства не станут предметом злоупотреблений». Глядишь - и колхоз «Свободный ГУЛАГ» лопнул бы ввиду отсутствия способности генерировать самовоспроизводящуюся экономику без сторонних вливаний. Настроения у граждан были ещё реформаторские, может, дело и дошло бы до реформ, призванных создать по-настоящему конкурентную рыночную экономику.

Это Запад позволил нашей недорыночной и недодемократической (антизападной!) системе окрепнуть и встать на ноги. Это он легитимировал её как рыночную и демократическую.

Что ж, переходный период, похоже, окончен. Хотя, по правде, он окончен уже лет пятнадцать назад. В Украине, как и в других (кроме балтийских) постсоветских странах сложилась особая политико-экономическая модель, которая с середины 1990-х только укреплялась и отбрасывала лишние, негомогенные для неё политические и экономические качества. Во фразе «свободный ГУЛАГ» одно из слов явно лишнее. В 2004 году украинцы надеялись, что лишним окажется слово «ГУЛАГ». Сейчас, похоже, лишним может оказаться слово «свободный». Но это уже другая тема.

Фото - debaty.org/ua