В лондонском Tate Modern открыта выставка работ классиков поп-арта «Pop Life: Искусство в материальном мире». Организаторы выбрали в качестве слогана слова Энди Уорхола «Удачный бизнес - лучшее искусство» и сфокусировались на художниках, чья деятельность вышла далеко за стены галерей и рамки чистого «арта». Борис Ъ-Барабанов обнаружил, что лучшей приманки для зрителя, чем эротика, придумать не смогли даже самые выдающиеся художественные умы.
Современное искусство - единственное свободное от условностей политкорректного мира место, где своих симпатий может не стесняться ни увлеченный психонавт с давно съехавшей крышей, ни фанат «нацистского шика», ни застенчивый любитель детского порно. Однако и в арт-среде им не всегда приходится сладко. Выставка Pop Life началась с того, что полиция потребовала изъять из экспозиции фото обнаженной Брук Шилдс. На снимке, представленном художником Ричардом Принсом, она позирует в ванне с мочалкой. В момент съемки, в 1975 году, будущей актрисе было десять лет. Снимок переснят с фото Гэри Гросса из журнала Playboy, работа под названием «Духовная Америка» без проблем выставлялась в США, в том числе в Музее Гуггенхайма. Однако Tate Modern пришлось убрать работу Принса - борцов за права детей не устроило даже предложение кураторов разместить специальное предупреждение о потенциальной возможности оскорбления их лучших чувств у входа в соответствующую комнату.
Есть, впрочем, другие предупреждения. Одно из них находится у входа в зал с абсолютно порнографическими по форме работами Кози Фанни Тутти, некогда проповедовавшей мысль о том, что и проституция, и арт суть предоставление услуги за деньги. Детей сюда не пускают совсем, но неподалеку на всеобщее обозрение выставлены, например, совокупляющиеся Джефф Кунс и Чиччолина (Джефф Кунс, «Сделано на небесах») или эякулирующий «Одинокий ковбой» и истекающая молоком аниме-девочка Хиропон японского художника Такаси Мураками. Из всех героев выставки последний едва ли не самая яркая иллюстрация взятого в качестве девиза уорхоловского высказывания (сам классик поп-арта представлен в Tate Modern по большей части как телеведущий, пиарщик и папарацци).
Работы Такаси Мураками выжигают клетки мозга эффективнее, чем блеск всего золота Дэмиена Хирста. Сотрудничество господина Мураками с маркой Louis Vuitton, как и работы господина Хирста, вызвало в свое время горячие споры о границе между искусством и бизнесом. Ответ у японца простой: «искусство - лишь вариант доступного развлечения, оно широко распространяется среди людей, поэтому должно хорошо продаваться». Мураками нещадно эксплуатирует граничащие с порно образы, а также апеллирует к «волшебным» грибам и графике «марок» с ЛСД, однако его часть экспозиции очень нравится детям - здесь больше всего веселых сказочных героев и бойкой поп-музыки. За последнюю отвечает актриса Кирстен Данст, которая специально для господина Мураками нарядилась в шмотки «аниме-принцессы» и спела посреди Токио старую песню группы The Vapors «Turning Japanese» перед камерой режиссера Макджи («Терминатор. Да придет спаситель»). Клип непрерывно транслируют прямо посреди зала Мураками, и оторваться от него невозможно.
Эффект психоделического трипа, совмещенного с трипом в детство, бесконечные вариации на тему путешествий кэрролловской Алисы - главное ощущение, преследующее на выставке, даже когда лицезреешь труп лошади (Маурицио Каттелан, «Без названия») или находишься перед стеной, полностью заклеенной портретами фашистских вождей вперемежку с постерами голливудских актеров в ролях нацистов (Петр Уклански, «Нацисты»). Мысль о том, что современное искусство - это прежде всего веселый аттракцион, предельно доступный зрителю по форме, приходит сегодня в голову на любой крупной экспозиции, будь то галерея Saatchi или Биеннале современного искусства в московском «Гараже». Субъекта, отдающего деньги за билет на выставку или же за само произведение, нужно прежде всего развлечь, а уже потом объяснять ему все смысловые слои и культурологические подтексты. Выставка Pop Life уточняет эту мысль. Искусство, придуманное как антитеза бессюжетной абстракции, собранное из легко читающихся, знакомых по повседневной жизни объектов, обзавелось важной составляющей, яснее всего различимой в инсталляции Кита Хэринга Pop Shop. Его бесконечные «пляшущие человечки» - ярчайший, бесперебойно работающий торговый бренд, опять-таки страшно привлекательный для детей. А главный объект в зале Хэринга и неотъемлемая часть композиции - окошко магазина, тут же торгующего значками и футболками с фигурками-криптограммами. Одного без другого не бывает.
