В какой момент военный конфликт или политическое событие становятся в полном смысле слова историей? Безусловно, много позже того момента, когда еще хранимая живыми свидетелями историческая правда обрастает мифом столь плотно, что в итоге растворяется в нем. Безусловно и то, что каждое государственное образование (не говоря уже об этносе и социуме) имеет в своей копилке пару-тройку таких мифов, сюжетные линии которых постулированы, герои – почти что канонизированы и нестандартные вопросы относительно которых – табуированы. Молодое украинское общество в этом смысле – не исключение.

 

Потому совсем не удивительно, что всерьез затронуть проблемы украинских афганцев, а также тему «последней войны Советского Союза» к 20-летию вывода советских войск из Афганистана не взялось ни одно уважаемое печатное издание. Тактичными упоминаниями о количестве жертв Афганской войны ограничились 15 февраля и некоторые итоговые информационные программы. То ли дело Савик Шустер. Он и его «студиос» замахнулись на целый проект под названием «20» (видео). 5 канал предоставил два с половиной часа своего эфира Савику, к которому съехалось немало украинских афганцев – чтобы вспомнить о пережитом опыте и поговорить о нем в непринужденной обстановке. Сам Шустер не преминул подчеркнуть, что проект «20» – первая программа такого рода на всем постсоветском пространстве за все долгие 20 лет.

 

Однако контент, формат, декорации и реплики ведущих диссонировали столь сильно, что к концу программы нельзя было не задаться вопросом: а что же это было и для кого было сделано? Я уверена, что все афганцы отвесят журналисту низкий поклон за эту программу, и будут по-своему правы. 20 лет они были забыты, 20 лет могли рассказывать о том, что увидели и пережили ТАМ, только лишь близким друзьям на кухне. А Савик «раскопал» удивительную и берущую за душу историю каждого, а Савик отыскал потерявшихся друзей, которые ходили в Афгане на задания только вместе, а Савик не мешал им обниматься, слушать свои, афганские песни и утирать скупую слезу. Афганцам глубоко плевать на то, что все это очень уж сильно смахивало на смесь программ «Без табу» и «Жди меня» и потому сбивало с толку, поскольку проект-то задуман был Шустером, и постоянная аудитория Савика явно ждала от него чего-то большего. Но взятки с него были гладки – он ведь выступал в проекте в качестве «гостя», при этом слова не давая сказать (и, возможно, это как раз и было проявление такта!) формальной ведущей – «послу доброй воли в Пакистане Наталье Шмаренковой», в простонародье больше известной в качестве певицы Камалии.

 

Кстати, этот успешный тактический прием Савик практикует давно. Обладая блестящим умением выталкивать в объективы камер именно тех спикеров, которые смогут раскрутить беседу, повернуть ее в нужное русло или спровоцировать конфликт, Шустер в 99% случаев остается в тени. Однако на самом деле все, что происходит в студии, – это исключительно постановка Савика, его игра. Так было и вчера. Наталью Шмаренкову стоило пожалеть – вся ее роль свелась к объявлению рекламных пауз и оглашению брендов, выступивших спонсорами проекта. Впрочем, госпожа Шмаренкова была не первой. Подобная участь постигала всех соведущих Шустера. Так было, когда он вел «Третий тайм» на ICTV, так было с Анной Гомонай в проекте «Великие украинцы».

 

Однако нынче Шустер замахнулся на действительно серьезную тему, и потому Камалия, даже вступительные несколько слов читавшая по бумажке, смотрелась как вопиющее недоразумение.

 

Очевидно, что такой расклад был Савику навязан. Одной спетой в эфире Камалией песни инвестору Шустера на сей раз было, очевидно, недостаточно. Хотя уж лучше бы – для самой Камалии, разумеется – было бы исполнить, скажем, три песни, вместо того чтобы торчать «соляным столпом» в роли ведущей, пока «гость программы» Шустер задает умные вопросы приглашенным в студию афганцам. Но тут уж, очевидно, Савик спасал проект… Однако здесь возникает еще один непраздный вопрос. Мало того, что продолжительные рекламные блоки перемежали проект «20» с угрожающей частотой, с не менее навязчивой частотой госпожа Шмаренкова, сама – воплощенная реклама, напоминала в прямом эфире о спонсорах проекта.

 

Мы давно привыкли к тому, что спортивные новости и прогнозы погоды имеем счастье лицезреть лишь благодаря производителям водки, фармацевтическим компаниям и изготовителям шин. Однако подобного рода социально ориентированные и социально значимые проекты должны, кажется, привлекать спонсоров поизящнее. Неужели нельзя было объяснить рекламодателям, что чем менее пошлыми будут упоминания об их участии, тем лучше для них же? Ведь эта навязчивость только укрепляла в печальной мысли о том, что афганская тема, в числе прочих острых социальных тем, обсуждается лишь потому, что некие прекраснодушные инвесторы не почурались профинансировать это обсуждение.

 

Хотя обсуждением это можно назвать с натяжкой. Скорее это были коллективные мемуары, торжественное заседание, приуроченное к годовщине, только в прямом эфире. Песни, воспоминания, впечатления, фрагменты из нового документального фильма «Афганские письма», минута молчания… Не хватало только положенных в таком случае 100 грамм.

 

Да поймут меня афганцы правильно. К концу программы и у меня, как у всякой живой женщины на глаза наворачивались слезы. Истории о тюльпанах, собранных для любимой на минном поле, о контуженом сыне, которого служивший рядом отец уже собирался транспортировать в Тбилиси как «груз 200», фрагмент из письма: «Здравствуй братишка. Я в Афгане. Здесь и автоматы, и гранаты настоящие. И убивают тоже по-настоящему. Душманы очень хорошо стреляют. Если закуришь, прямо в звездочку попадут. Но ты же знаешь, я не курю…», – все это не могло не брать за душу.

 

Однако дальше «давления на слезные железы» Савик Шустер почему-то не пошел. А ведь у него была такая оказия. Мать погибшего в Афгане 19-летнего солдата попыталась было упомянуть о том, как унизительно выбивать из украинского государства льготы для ветеранов, ставших в Афгане инвалидами. В продолжение темы Сергей Червонопиский рассказал о том, что до позапрошлого года родители погибших в Афгане солдат получали 29 гривен 87 копеек, а сегодня получают 124 гривны в месяц, а инвалид первой категории принужден выживать на 1040 гривен.

 

«Нужно объединяться, чтобы отстоять наши права перед этим бессовестным государством», – резюмировал глава Украинского Союза ветеранов Афганистана. Но тему эту развивать не стали. Сателлит с Симферополем, откуда вещала мать погибшего солдата, подозрительно быстро прервался (а это, опять же, наводит на мысль о не в пример другим проектам скудном финансировании темы Афгана), а в ответ Червонопискому Шустер пообещал посвятить один из пятничных «лайвов» обсуждению социальной защиты ветеранов, в том числе и Афганской войны.

 

Таким образом, Савик разделил в пространстве и времени героев, вспоминавших исключительно «о победах наших, о боях суровых» и любящих пиариться на любой острой социальной теме политиков. Единственный «журналистский» вопрос Шустер задал в самом конце: «Афганистан – это военная победа или военное поражение? Как смотреть на этот опыт?» – на что получил гневную отповедь ветерана Николая Катеринчука: «Это некорректный вопрос. Вообще, политики должны убрать руки от этой темы. Это была победа. Нужно гордиться тем, что у нас есть такие уникальные люди – афганцы, которые не лицемерят, не лгут, могут повести за собой. Эти люди отличаются от всех других. Они готовы драться за справедливость. У каждого был свой Афган. Больно то, что мало вас, ребята, в политике».

 

А ведь и правда, больно. Больно, что уроки истории не выучены. Больно, что выводы не сделаны. Да и как их сделаешь, когда нет не то что ответов на основные вопросы, а даже вопросы такие не поставлены. Афган – победа или поражение? Чья победа, чье поражение? Победа или поражение Советского Союза? Победа или поражение каждого отдельно взятого афганца, который «свято верил в исполнение интернационального долга перед афганским народом»? Унизительно выбивать льготы у бессовестного украинского государства? Как, что и где нужно прописать, чтобы обязать это государство исполнять моральный долг перед жертвами советского режима, отправлявшего своих 18-летних мальчишек на жестокую, бессмысленную войну?

 

А ведь каждый присутствовавший в студии афганец, бесспорно, имеет собственный ответ на эти вопросы. Обсуждались судьбы пленных и без вести пропавших. Почему тогда не упомянули тех украинцев, которые в 1984 году перешли на сторону моджахедов и живут сегодня в Кундузе? Ведь их не поленился отыскать украинский журналист Андрей Цаплиенко. Почему об этом умолчали? Потому что господин Червонопиский разнес бы «предателей родины» в пух и прах, как когда-то он сделал это с Андреем Сахаровым? А ведь «предатели» рассказали Андрею Цаплиенко, что перейти на «ту сторону» их заставила, по сути, дедовщина в рядах Советской Армии… Вопросов много, и задавать их в Украине пока никто не запрещает. Неудобно перед ветеранами? А разве ветеранам легче от того, что, совершая подвиги для другого государства, в этом государстве они просто никому не интересны? Ведь этому государству просто недосуг задать себе и им несколько неудобных вопросов. А задать их стоило бы. Даже просто для того, чтобы оценить подвиг афганцев по достоинству.