- Я думаю, охрана информационного пространства - читай, ограничения - это вопрос политический. А украинская политика чрезвычайно маргинальна по уровню интеллектуального градуса.

 

О какой охране национального информационного пространства можно говорить в эпоху, когда мир совершенно прозрачен благодаря интернету и технологии Web 2.0?!

 

Свобода информационного пространства - признак демократического общества. Нельзя совмещать китайскую модель информационной политики с европейским либерализмом и рыночным подходом к медиа.

 

Непризнание института частной собственности фактически разрушило СССР - он не соответствовал природе человека. Тоже и с информационными потоками: установление каких бы то ни было запретов в этой сфере ставит в глупое положение тех, кто пытается это сделать.

 

По сути, все должно сводится к конкуренции - ее наличие является показателем здоровья всякой системы, в том числе, информационного пространства.

 

Медийная политика государства должна быть направлена, прежде всего, на общение со своими гражданами - важно правильно и четко сформулировать месседж и выбрать правильные пути донесения его до народа.

 

Если это сообщение убедительно, привлекательно и объединяет общество, можно говорить об эффективной коммуникации.

- В отсутствии интегрированности в серьезные контексты. То, что вы называете провинциальностью, это сочетание двух качеств: отсутствия трезвой самооценки, реального понимания своего места в общемировой системе координат и самоудовлетворенность и нежелание что-либо менять.

 

То, что я называю обществом взаимного восхищения.

 

Только лишь назвав себе большой европейской страной, таковой не станешь. Это не просто географическое положение или даже смена политического вектора.

 

Европейская страна в понимании сегодняшнего мира - это целый комплекс характеристик, среди которых - политическая стабильность, гибкая экономика, четко функционирующие государственные институты и активная роль индивидуума в обществе.

 

Для того чтобы преодолеть провинциальность, нужно стать реальным пространством обитания людей, которые смогут в своей жизни чего-то добиваться в своей стране.

 

На сегодняшний день, это далеко не так: если вы хотите по-настоящему серьезно заниматься фундаментальной наукой, скажем, физикой или химией, или экономической наукой, или кинематографом, надо уезжать.

 

- Мне кажется, что сегодня Украина, как и большинство других стран, может предложить только собственный интеллектуальный человеческий ресурс.

 

 

В то же время мы видим, что сегодня в стране происходит резкое падение уровня образования и некоторый спад интеллектуального напряжения.

 

Если не переломить этот тренд, Украина рискует остаться навсегда вне процесса принятия основных решений о путях развития современной цивилизации.

 

- Я пристально слежу за всем, что происходит в стране, но притупилось желание что-либо делать. Если раньше существовала среда, в которой мне важно было обитать, то после 2006 года у меня исчезло ощущение взаимопонимания и общности целей.

 

Многие из тех, кто был мне близок и интересен, утратили интерес к  активной деятельности - это первое.

 

Второе - политическое разочарование. По факту оказалось, что в 2004 году миллионы людей вышли на улицы для того, чтобы несколько мегакорпораций разделили между собой сферы коммерческого и политического влияния в условиях ослабленной дрязгами власти.

 

А то, что происходит сегодня в медиа, на мой взгляд, скучно и неинтересно. С точки зрения творческой, вторично и не имеет отношения к актуальным живым тенденциям.

 

А украинской кинематографии сегодня не существует. Два-три кинофильма в год - это не индустрия. Нет крупных компаний, отсутствует внятная госполитика в кино, нет современно мыслящих продюсеров, мало профессионалов всех звеньев.

 

Но если я почувствую, что становится интересно и можно что-то перспективное сделать, я включусь. И очень активно.

 

- Мои взгляды не изменились. Когда мы создавали канал, в Украине доминировало русскоязычное телевидение. Украиноязычными были только государственными СМИ, которые продуцировали, то, что принято было называть "шароварщиной".

 

 

Естественно, мы хотели и стремились к тому, чтобы граждане Украины со временем заговорили на государственном языке.

 

Но я всегда считал и продолжаю считать, что многомиллионное  многонациональное государство обречено на мультикультурность.

 

Исходя из именно этого убеждения, я всегда понимал важность и эффективность конкуренции между украиноязычным "1+1" и русскоязычным "Интером" - это адекватно отражало реальную ситуацию в стране.

 

Важно, чтобы процесс украинизации проходил естественно, без жесткого регулятивного вмешательства со стороны государства. Иначе получится как с кинопрокатом.

 

Многие говорят, что в связи с переводом проката на украинский дубляж, кинотеатральная аудитория не изменилась. Однако я еженедельно просматриваю статистику по мультиплексу в Одессе, совладельцем которого являюсь, и вижу, что сборы упали.

 

Вот это нежелание трезво смотреть на действительность приводит к доминированию в умах некоторых политиков утопических моделей XVIII века. Тех моделей, которые привели к созданию национальных государств.

 

То есть к пониманию мира и истории целостному, но не современному. А значит, и лишенному перспектив.

 

Вот почему нас все время втягивают в дискуссии о прошлом?! Ведь главный вопрос не в том, кто более "великий украинец" - Ярослав Мудрый или Степан Бандера, а в том, какой должна быть Украина через 5 лет. Через 10, 20 лет, не говоря уже о более отдаленном будущем. Времени думать об этом осталось очень мало.

 

- Творческие проекты, даже самые альтернативные, имеют определенный, во многом, сходный жизненный цикл. Если они успешны, то неизбежно становятся бизнесом, а значит, объектом диалога между людьми прагматичными и людьми креативными.

 

Пропорция между этими разными подходами - вот, что имеет значение. Сегодня "1+1" - это компания, которая существует в рамках бизнес-стратегии. Не творческой идеи, не общественной необходимости, не деловой перспективы.

 

Появление любой передачи в эфире согласовано с бизнес-планом, а украинский язык эфира - это уже не часть концепции бренда, а законодательно обусловленная необходимость. Потому что любой законопослушный бизнес не может себе позволить рисков.

 

А творческий проект обязан идти на риски. И это приводит к коммерческому успеху.

 

 

На определенном этапе развития стало ясно, что у канала есть два возможных пути. Первый - сохранить собственную альтернативность и некую обособленность, но превратиться в "бутиковый" проект.

 

Своеобразный "заповедник".

 

Второй - стать компанией, которая является частью международного бизнеса, функционирующего по международным же стандартам.

 

Мы пошли по второму пути, потому что на этапе принятия решения в Украине были созданы неравные условия для основных игроков рынка. Противостоять этому было возможно. У нас не было ни средств, ни ресурсов.

 

Нашим партнером стала международная корпорация СМЕ: она пытается внедрить на украинском рынке универсальную модель прагматичного бизнеса, которая на последнем этапе истории "1+1" и победила в условиях культурной и общественной стагнации.

 

- Вы знаете, мы так долго сопротивлялись разным составам администраций... Больше 10 лет. И вполне успешно.

 

Я думаю, что основное воздействие оказывалось на СМЕ - на наших партнеров, с тем, чтобы мотивировать их к получению полного контроля над каналом.

 

Я не могу сказать, что меня заставили продать акции, но заинтересованность части политического спектра ощущалась.

 

И как только мы ушли, новости сразу изменились. И не только в лучшую, более рейтинговую сторону. Сейчас в ТСН можно увидеть сюжет про день рождения господина Балоги - еще полгода назад такой репортаж был невозможен. Не буду комментировать очевидное.