Как подчеркнула директор научно-образовательного департамента ИСПИ, кандидат исторических наук, доцент кафедры политологии и социологии Национального педагогического университета им. Г. С. Сковороды Нелли Ревенко, «в какой-то мере исследование приоткрывает механизмы функционирования СМИ и механизмы взаимодействия власти, СМИ и общества».
Опрошено было 50 редакционных коллективов, причем несмотря на то, что исследование сначала хотели провести только на Харьковщине, ответы пришли по Интернету и от журналистов из других регионов (33%). Были проанализированы анкеты 43 главных редакторов и 87 рядовых сотрудников газет, телерадиокомпаний, информационных агентств, журналов.
Кстати, за эту тему социологи взялись впервые за последние пять лет, так как предыдущее исследование Центра экономических и политических исследований им. А. Разумкова проводилось еще в 2002 году.
Поскольку в центре внимания социологического исследования оказался классический треугольник «СМИ, власть, общество», то совершенно естественно, что главной темой опроса стала свобода слова. Не знаю, как в других странах, а у нас «свобода» — весьма относительное понятие. Некоторые его, похоже, воспринимают как провокацию! Как посетовали в ИСПИ, пришлось столкнуться с такими фактами, когда социологам отвечали: «Это неинтересно!» или просто выбрасывали анкеты в корзину. Это, конечно, очень удивило.
— Мы обратили внимание, что те журналисты, которые ответили на наши вопросы, в большинстве своем представляют самую активную возрастную группу, — рассказала Нелли Ревенко. — 52,3% — это журналисты от 25 до 45 лет. Из числа опрошенных оказалось 54,6% мужчин, 45,4% женщин. Руководители СМИ — 33% опрошенных, рядовые сотрудники — 67%.
Высшее образование имеют 72,3%, научную степень — 3,1%. Большинство опрошенных работают в средствах массовой информации свыше 10 лет, так что это опытные журналисты.
А вот специализация, указанная в анкетах, несколько обескураживает. Оказывается, на политической проблематике специализируется только 5,4% журналистов, хотя без всяких опросов каждый читатель и зритель может сказать, что именно политики и экономики на страницах газет и экранах телевидения больше всего, особенно, если речь идет об информационных продуктах. Кстати, к журналистам, работающим исключительно в жанре новостей, себя отнесли только 12% респондентов. На втором месте — культура. А вот на последнем — криминальная хроника.
Украинские журналисты оказались довольно бесстрашными людьми. 42% из них ничего не боятся (уже или еще?). Правда, каждый третий все же опасается закрытия СМИ (27%) и увольнения (3%).
Противоречивыми, на взгляд автора этих строк, оказались ответы на ключевую просьбу социологов дать ответ на вопрос о том, как журналисты оценивают состояние свободы слова в Украине. О подлинном состоянии свободы слова, по-моему, трудно судить по ответам на прямо поставленный вопрос, а вот ответы на вопросы косвенные вдруг неожиданно высвечивали иную картинку.
Например, 74,1% опрошенных журналистов заявили, что свобода слова в Украине есть, 4,5% уверены, что она реализуется в полном объеме. И только 13,4% скептиков считают, что она отсутствует, 8% — что ограничена частично.
Но когда тех же респондентов спросили, кто определяет политику вашего СМИ, то ответы распределились таким образом: собственник — 33,9%; редактор — 39,3%; держава — 20,5%; редколлегия — 22,3%. И только 1,8% журналистов ответили, что политику издания определяют жизнь и общество.
При этом свободу слова у нас в стране, по мнению журналистов, как правило, ограничивают местные органы власти — 31,3%; центральные властные структуры — 10,7%; редакционное руководство — 48,2%; учредители — 20,5%. С ограничениями свободы слова и цензурой лично сталкивались: очень часто — 31,3%; иногда — 4,4%. Никогда не встречали ограничений — 65,2% счастливчиков.
Впрочем, как оказалось, органы власти не гарантируют свободы СМИ. Объективность и независимость СМИ не зависят сегодня, по мнению журналистов, ни от мэра и органов местного самоуправления (0%), ни от Верховной Рады (0,9%), ни от Президента (0,9%). Мало что зависит и от народа — 3,6%. Зато собственники и учредители изданий как печатных, так и электронных, а также сами журналисты за правду и свободу несут полную ответственность (44,6% и 41%).
Коль так, можно ли применительно к самим СМИ использовать термин «четвертая власть»?
48,2% опрошенных полагают, что это было бы преувеличением, а 16,1% вообще сочли, что «четвертая власть» звучит как… издевательство!
Еще один любопытный показатель: что изменилось за годы, прошедшие после «оранжевой революции»? Оптимистов, уверенных в том, что свободы слова стало больше, набралось немало — 31,3%; пессимистов (все меньше свободы) — 12,5%; а вот реально смотрящих на состояние вещей — 55,4%: больше половины респондентов не увидели никаких перемен.
И все же наши журналисты стремятся верой и правдой служить читателям — интересы своей аудитории учитывают 67%. В то же время на вопрос, рискнут ли они опубликовать статью, если потом за нее придется пострадать (материально, морально, физически) — большинство (55,4%) затрудняется ответить.
Поступить по принципу «Платон мне друг, но истина дороже», то есть опубликовать сенсационную статью, которая способна навредить политическому деятелю либо партии, которым симпатизирует автор, наши коллеги в массе своей (47,3%) не готовы.
И все же 34,8% уверены, что опубликуют, несмотря ни на что. Здесь, правда, я отметила негативный смысл в самой постановке вопроса: почему составители анкеты использовали слово «навредить»? Будто бы сознательно, а, значит, необъективно… Лучше сказать так: опубликовать нелицеприятную правду. Правду! И только это имеет решающее значение.
А как общество относится к журналистике? Это не было предметом исследования, иначе оно бы получилось уж слишком обширным. Но сами журналисты ответили на вопрос о том, какую роль должны играть журналистика и журналист в обществе. Журналистика — это: инструмент борьбы идей — 7,1%; процесс производства информации, а журналист — производитель товара под названием «информация» — 27,7%. Сам журналист — это наблюдатель-аналитик, который находится «над схваткой» и, по возможности, подавляет свои симпатии и антипатии — 47,3; журналист может и обязан использовать газету и эфир для воздействия на массы — 15,2%.
Что ж, опрос лишний раз подтвердил, что в оценке свободы слова у СМИ, власти и общества часто разные критерии. Более того, однозначного понимания этих критериев нет в самом профессиональном сообществе.Елена Зеленина.
Оценки, мнения, суждения
Сергей Потимков, журналист:
— Если кто-то считает, будто что-то изменилось в СМИ, то я готов того человека разочаровать. Ничего не изменилось. Это подсказывает и мой личный опыт депутата третьего и пятого созывов Верховной Рады. Одна и та же ситуация «болота», все та же говорильня о необходимости создать общественное телевидение и радио. И никаких конкретных шагов в этом направлении. По рекламной деятельности даже откатились назад. Был в свое время закон, по которому нельзя было прерывать художественное произведение (например, художественный кинофильм) рекламой. Мы видим, что этой нормы больше нет.
Происходит украинизация эфира. А что значит лишить эфир диалога культур — украинской и российской? Это значит обеднить Украину. Вот мне заявляют: вы можете работать, но программу следует вести на украинском языке. Подождите, почему я, родившись в этом городе, не могу заниматься телевизионным творчеством на русском языке? Это свобода слова? Хотя я знаю украинский язык. Но я считаю, что нам нужна не просто свобода слова, а свобода смысла.
У нас СМИ не коммерческие, они чисто политические. И используются как дубинка против политических оппонентов. Идет имитация поиска правды. Чтобы узнать, что на самом деле происходит, нужно посмотреть несколько телеканалов. В результате мы получаем разные правды, которые готовят разные холопы от журналистики. И в журналистике выросло поколение, которое ходит на коленях и не знает, что можно ходить на ногах. Молодые журналисты даже не понимают, что их сегодня никто не считает партнерами. А лучшие журналисты с удовольствием этот город покидают. И никто не встанет на защиту правды, как это делалось в 90-е годы, когда журналисты зарабатывали себе не доллары, а инфаркты.
Все равно о свободе слова надо говорить, потому что вода точит камень. И этот камень будет источен. Наступит время большей свободы. Обязательно.
Владимир Алексеев, депутат Харьковского областного совета:
— Я недавно вспомнил один аналитический материал, в котором было сказано так: свобода слова в руках постсоветского дикаря превратилась в дубину, коей он охаживает противников своего хозяина. Я думаю, весь этот негатив идет от того, что не решен важнейший вопрос государственного строительства Украины. Как говорится, если не определиться в целом, то будешь путаться все время в частностях. А вопрос заключается в том: на каких основах строятся украинская нация и украинская государственность? Подходов здесь может быть два: первый — это европейское понимание нации как политического организма. Если бы Украина взяла за образец европейское понимание нации, то понятно, что у нас было бы равноправие языков, расширение прав местного самоуправления, свобода слова и другие демократические ценности, которые являются производными от этого пути развития. Но Украина взяла за образец другую концептуальную модель. Нация строится на этнических принципах XIX века, давно отживших свое и устаревших. Поэтому запрет на русский язык в кинотеатрах, украинизация телевизионного эфира и многое другое — производные от этой второй модели, равноценной тому, что мы бы сейчас все надели бы ботфорты, панталоны и начали передвигаться в дилижансах.
Василий Третецкий, глава наблюдательного совета ТРК АТВК:
— Мы все должны проводить проукраинскую политику, любить Украину, свою землю, свою культуру, любить друг друга и защищать наши национальные интересы. Наши!
Я не идеалист, но только слепой сегодня не видит, что перемены к лучшему в обществе происходят, общество становится здоровее. И СМИ призваны нести величайшую миссию — нести людям правду. Создавать базу для добра. И это то, чего очень многим не хватает. Необходимо стремиться больше давать людям позитивной информации. Не навязывать, а предоставлять информацию, свидетельствующую о том, что мы на правильном пути.
Есть сегодня паритет и возможность высказывать различные точки зрения. Но в чем проблема? Проблема в агрессии, нетерпимости, в унижениях, которыми занимаются не журналисты, а политики. Вот есть у нас такой проект «Майдан свободы», куда мы приглашаем всех: и власть, и оппозицию, но с одним условием: не оскорбляй оппонента. Приходи и свободно высказывай свои мысли. И есть проблема: не ходят! Пожалуйста, собственник гарантирует вам свободу слова, но не приходят! Почему? Может быть, нечего сказать? Может быть, в основе мышления — ненависть? Нежелание искать компромиссы?
Иван Прокопенко, ректор Харьковского национального педагогического университета им. Г. С. Сковороды, депутат областного совета:
— Меня волнует только одно: разве могут быть СМИ лучше, чем само общество на сегодняшний день? Интеллигенция — элита общества, независимо от того, научная она или информационная. Когда интеллигенция является своеобразным фильтром между властью и обществом, то она власти подает ту информацию, которая пропущена не только через эмоции, но и через разум, и, пользуясь такой информацией, власть соответствующие решения принимает.
Если СМИ не будут отображать объективно картину мира, то мир также искаженно и будет восприниматься, общество будет не объединяться, а демонстрировать невозможность взаимопонимания, а то и вражду. Средства массовой информации, подобно суду, должны выслушивать все стороны, после чего взвешенно обсудить и подать готовый информационный продукт, который служит интересам общества.
Валентина Романенко, редактор газеты «Сільські новини», заместитель председателя Ассоциации региональной прессы Харьковщины:
— Власть, СМИ, общество — тема не новая, мы периодически ее обсуждаем на различных совещаниях, и премьеры нас собирали, и президенты. И я бы не разделяла оптимизма насчет того, что свободы слова становится больше и общество становится более демократическим.
Власть сегодня пришла неподготовленная, но с болезненным чувством самолюбия. Я работаю в СМИ с 1975 года и могу сравнивать с теми временами, когда на любое критическое слово в печати незамедлительно следовал ответ под рубрикой «После критики». А сегодня ситуация складывается так, что недостатки после критики никто не собирается устранять, а журналиста сразу привлекают к суду.
Ангелина Солдатенко, руководитель Международной организации Институт региональных средств информации, член Ассоциации «Журналистская солидарность»:
— Украина отстала от всего мира в том смысле, что она не развивается путем коммуникативной державы. Кто виноват, что так происходит? Да мы сами! Нам нужно обратиться прежде всего к себе, ну и к западному опыту.
Например, мне иной раз трудно сказать, кто сидит рядом со мной в этом зале: политик или журналист? И это тоже большая проблема, потому как журналистика и политика — это разные профессии. Наша гражданская позиция и гражданское понимание того, что должно происходить в обществе, часто не совпадает с тем, что мы делаем как профессионалы.
Например, закон Украины ограничивает вмешательство собственников в редакционную политику. Я не знаю, известно ли об этом собственникам, но думаю, правоведы это знают. Этические и другие кодексы позволяют журналистам не выполнять задание редакции, которое они считают не соответствующим своим профессиональным убеждениям. И пока наша гражданская позиция не будет совпадать с профессиональной деятельностью, абсолютно ничего не изменится.
Степан Сапеляк, поэт:
— Мне припоминается далекий северный концлагерь, где однажды, сидя в карцере, я спросил себя: за что же я сижу? Как сказано в приговоре, «антисоветски подхихикивал». И теперь я спрашиваю себя: а сегодня я могу «антиблакитно» или «антипомаранчево» подхихикивать? Для меня это важно. Если я пишу публицистическую статью и у меня выкидывают заголовок, я забираю эту статью и несу в другое издание. Но и там происходит то же самое, текст вроде как остается, но выкидываются акценты. Грустно, думаешь тогда: а нести ли статью в то или иное издание в другой раз? И я считаю, что тому чиновнику, который смотрит так хитро на нас сегодня и подхихикивает, нужно сказать: если ты будешь подхихикивать, то пойдешь в карцер!
Андрей Войцеховский, директор «Трибуны ТВ»:
— После оранжевой революции нам, журналистам, стало все-таки легче. И думаю, никто отрицать этого не будет. Хотя, когда многим людям, которым ты доверял, которым ты помогал, из-за которых купался с видеокамерой в фонтане, приходится указывать на их ошибки, критиковать, то, честно говоря, это не очень приятно. Когда бывшие коммунисты вдруг становятся ярыми националистами, это тоже вызывает у меня чувство недоумения.
Я не могу себе представить, чтобы мне запретили что-то делать. Ну, запретили телеэфир, так можно выйти в Интернет, выпустить свою газету, статью написать… В общем, лучше вы меня не трогайте! С другой стороны, а может ли быть свободным журналист, которому платят 150 — 200 долларов в месяц? И еще один важный вопрос: а нужна ли свобода слова людям? Думаю, они на нее смотрят с иронией. Ролики про Добкина и Кернеса — идут «на ура». Это «жареное»! А если обратиться к серьезным вещам, серьезной аналитике, то читателю, зрителю это интересно?
Геннадий Макаров, руководитель Харьковского общественного объединения «За культурно-языковое равноправие»:
— Я действительно считаю СМИ «четвертой властью», потому что судебной власти у нас по сути нет, коль скоро можно легко увольнять и назначать судей даже Конституционного суда. Что происходит с законодательной властью — мы видим, поэтому остается журналистика. Это совесть нации.
