Мировые СМИ часто пишут о Китае и его активной международной политике. Из их новостей может сложиться впечатление, что это касается только крупных глобальных игроков. Но, например, в небольшой Чехии давно озабочены растущим влиянием Китая.
В апреле чешская общественная организация European Values Think-Tank и аналитический центр Европейской народной партии Wilfried Martens Centre for European Studies в партнерстве со Шведским агентством по чрезвычайным гражданским ситуациям MSB, Посольством Швеции в Чехии и Фондом имени Конрада Аденауэра проведут в Праге саммит по стратегическим коммуникациям, в повестке дня которого Россия и Китай поставлены в один ряд с точки зрения их дезинформационных усилий в адрес Запада: «Враждебные режимы Российской Федерации и Китая были как никогда непреклонными в своих усилиях по дезинформации, направленных на западные демократии. European Values Think-Tank вновь организует конференцию, на которой соберутся соответствующие представители государственных администраций и гражданского общества, чтобы обсудить способы эффективной защиты», — говорится на сайте саммита.
Другая чешская общественная организация — Ассоциация международных отношений (АМО) — при финансовой поддержке Национального фонда демократии (США) весной прошлого года выпустила аналитический отчет «Центральная Европа на продажу: политика влияния Китая» (отчет был подготовлен в рамках проекта ChinfluenCE), анализирующий влияние Китая в Чехии, Словакии и Венгрии. В нем, в частности, говорится: «Прокитайские настроения постепенно стали основным политическим течением в Чехии. Такое положение дел было подкреплено результатами парламентских и президентских выборов в октябре 2017 года и январе 2018 года, соответственно.
Принятие и поддержка Пекина в качестве экономического и даже политического партнера совпадает с последовательным “культивированием” определенных политических групп представителями китайских интересов в Чехии. Это не только официальные представители Китайской народной республики, но и чешские бизнес-группы с растущими экономическими интересами в Китае. Для некоторых политиков, особенно для президента Милоша Земана, они нашли союзников, которые превзошли их в стремлении расширить и углубить связи между двумя странами.
Подталкиваемые главным образом обеспокоенностью по поводу связи между прокитайской политикой и антилиберальными тенденциями, представленной президентом Земаном, основные общественные и частные чешские СМИ заняли в значительной степени обеспокоенную и зачастую открыто критическую позицию в отношении Китая. Однако баланс может быстро измениться: наше исследование показывает, что как только китайцы покупают СМИ, это эффективно устраняет все негативные взгляды на их страну и ее политику».
Означает ли опыт Чехии, что Украине тоже стоит беспокоиться из-за прихода Китая? Или единственная угроза для нас и дальше будет исходить только от России? Чтобы ответить на эти вопросы, «Детектор медиа» встретился с одним из авторов отчета АМО Иваной Карасковой и расспросил ее о причинах интереса Китая к странам Центральной и Восточной Европы, механизмах его влияния, роли СМИ в этом процессе и уроках для Украины.
— Ивана, я всегда считала, что влияние Китая не стоит на повестке дня в Украине. Наши СМИ пишут об украинско-китайских отношениях в позитивном ключе. Но когда я думала об этом интервью, то спросила своих читателей, интересна ли им эта тема. И неожиданно услышала кое-что любопытное о влиянии Китая в Украине. Оно существует. Например, у нас есть несколько Институтов Конфуция. Они существуют в Украине чуть более десяти лет. В течение первых пяти лет они были менее активными, но потом активизировались в привлечении наших студентов. Они учат их китайскому языку и вовлекают в различные отношения с Китаем, предоставляя определенные преимущества в карьере. Вот почему мой первый вопрос будет о старте китайского влияния в Чехии. С каких сфер Китай начинал влиять на вашу страну? Тоже с образования?
— Я впервые даю интервью украинскому СМИ. И думаю, что это свидетельствует о распространении китайского влияния. Мы больше не говорим о региональном игроке; речь об игроке с глобальными амбициями.
Я не удивлена, что Китай активен в Украине и что он начинает с образования. В нашем случае он также создал Институт Конфуция. В Словакии три таких института. У нас был всего один до ноября 2018 года, когда китайцы открыли второй.
Много лет назад они хотели, чтобы Институт Конфуция был в Праге, в Карловом университете — крупнейшем и самом известном государственном вузе. Они хотели открыть его в качестве языкового учебного центра, который выдает сертификаты HSK о владении китайским языком. Но им отказали, потому что в университете уже был центр, финансируемый тайваньским фондом. Их вытеснили в регион Моравия, в Оломоуц. Но затем они начали экспансию из Моравии.
Еще в одном университете в Моравии у них есть класс Конфуция, что не то же самое, что институт. И они продолжали пытаться закрепиться в столице. В ноябре они наконец открыли Институт Конфуция в Праге, в одном из частных университетов. Так что они преуспели. Институт открыла дама, которая до 2017 года возглавляла орган, боровшийся с пропагандой. Она работала директором на уровне заместителя министра, а теперь связана с образованием и собирается открыть центры Конфуция в разных городах.
Случай Чехии особенный. Раньше мы были самым критическим голосом в Европейском Союзе в отношении Китая. Мы все время критиковали Китай из-за прав человека, из-за тибетского Далай-ламы. Чешское правительство не отправляло делегации в Китай, президент Чехии Вацлав Гавел с его диссидентским прошлым никогда не ездил в Китай, он ездил на Тайвань. Так что даже до 2010–2012 годов мы были своего рода изолированной страной в этом отношении, самым критическим голосом. Затем, в 2012 году, мы повернули на 180 градусов в сторону Китая.
Все началось с нашего премьер-министра, который сказал, что Далай-лама ездит в Чехию слишком часто и что это ставит под угрозу наш экспорт в Китай. Он сказал, что мы должны прекратить приглашать Далай-ламу и встречаться с ним на официальном уровне, и это каким-то чудесным образом поможет нашему экспорту. Что ж, это правда: Далай-лама много раз посещал Чехию. Он был здесь 22 раза, что очень много по сравнению, например, со Словакией, где он бывал три раза. Этот предполагаемый компромисс между поддержкой прав человека и экономическими благами, исходящими из Китая, был воспринят политическими и экономическими элитами как разумный.
В 2013 году, год спустя, мы выбрали Земана президентом, и изначально он вообще не интересовался Китаем. Он был настроен пророссийски, говоря, что Чехия — и это правда — сильно зависит от Германии в отношении экспорта и мы должны диверсифицироваться, особенно после мирового финансового кризиса. Поэтому он сначала посмотрел на восток, но на Россию, а затем добавил Китай. И это совпало с китайской экспансией и желанием этой страны обратить внимание на Центральную и Восточную Европу. Затем пришел китайский бизнес. Мы провели исследование, которое показало, что огромное количество чешских экс-политиков — и некоторые из них все еще активны как советники президента — связаны с китайским бизнесом. На Китай работают экс-министр обороны, экс-министр иностранных дел, экс-комиссар ЕС, и все эти люди лоббируют интересы Китая.
— Они работают в Китае или в Чехии?
— Немного пугает именно то, что они работают на китайский бизнес в Праге, и они там не просто для красоты. Они довольно сильно лоббируют интересы китайского бизнеса, но в случае с Китаем бизнес всегда связан с политикой, государством. Это никогда не разделяется. Мы умудрились оказаться в таком положении всего за шесть лет. В течение этих шести лет мы полностью превратились из самой критической страны ЕС в одну из самых дружелюбных во главе с президентом, который говорит, что Чехия должна учиться у Китая тому, как стабилизировать общество, или что Чехия хотела бы стать непотопляемым авианосителем китайских интересов в Европе. Множество очень позитивных жестов, и я не думаю, что они просто риторические. Есть неподдельный интерес показать китайской стороне, что мы готовы, поддерживаем и так далее.
— Какова была роль СМИ в этом процессе, на протяжении всего времени?
— У нас была встреча 16 стран Центральной и Восточной Европы. Мы пригласили Китай. Так что я могу сравнить страны внутри региона. И должна сказать, что чешский случай действительно особенный, потому что СМИ не приняли этот компромисс между правами человека и экономической дипломатией. СМИ по-прежнему продолжают линию, обозначенную Вацлавом Гавелом. Таким образом, они последние, кто устойчив к китайскому влиянию, но все может измениться довольно быстро.
Наше исследование показало, что когда китайцы покупают чешские СМИ, их тон меняется. Мы обнаружили, что до покупки в этих СМИ были нейтральные, негативные и позитивные сообщения о Китае. После покупки о Китае остались только положительные отзывы. Довольно значительно изменились и темы, которые освещали эти СМИ. До покупки это были различные темы, а после нее СМИ стали делать акцент на вопросах, которые были дороги их китайским владельцам — я имею в виду инициативу «Один пояс и один путь» (принятую правительством Китая стратегию, включающую развитие инфраструктуры и инвестиции в 152 странах. — Авт.) и платформу 16+1 (инициативу Китая, направленную на активизацию и расширение сотрудничества с 11 государствами-членами ЕС и пятью балканскими странами в сфере инвестиций, транспорта, финансов, науки, образования и культуры. — Авт.). И это резко контрастирует с тем, что освещали другие СМИ, будь то частные или общественные. Существует, по крайней мере, гипотеза и обоснованное предположение, подкрепляющее эту гипотезу, что китайские владельцы сильно влияли не только на тон, но и на контент СМИ.
Вскоре в ЕС появится механизм контроля инвестиций (новый подход был утвержден Европейским парламентом в ноябре 2018 года и вступит в силу в апреле 2019 года. — Авт.), который будет проверять инвестиции из России, Китая и других стран — любые покупки извне, и СМИ также попадут под регулирование. Механизм будет работать следующим образом: если китайцы или россияне захотят купить СМИ в Чехии или других странах Европейского союза, эти страны должны будут сообщить об этом другим государствам-членам, а также Европейской комиссии. Никто не может заблокировать покупку, это все еще решение на уровне отдельных государств. Но давление со стороны других стран возможно.
— Это новая инициатива?
— Это тоже довольно интересно. Как проект она существовала в течение некоторого времени. Но я разговаривала с людьми из Европейского парламента, и они сказали мне, что это был самый быстрый закон, который они когда-либо видели. Был огромный интерес принять его довольно быстро, потому что они боялись, что Китай повлияет на голосующие страны и сформирует блокирующее меньшинство.
— Кто изначально предложил это регулирование?
— Германия, Франция и Италия. Но затем у Италии возникли сомнения. Это тоже стало причиной, по которой прохождение закона так сильно ускорилось: в Европейском парламенте боялись, что Италия начнет процесс его блокирования, и другие страны, которые получают китайские инвестиции, такие как Венгрия, Греция и, возможно, Чехия, могут спрятаться за Италию и тоже проголосовать против механизма контроля.
— Сколько СМИ в Чехии сейчас принадлежат китайцам?
— Пока мы знаем об одной компании, которая называется Empresa Media. Она владеет несколькими СМИ, включая один телеканал — TV Barrandov — и по крайней мере два журнала: Týden и Instinkt. У них есть читательская база, но я бы не сказала, что это самые популярные СМИ. Но у TV Barrandov особый статус, потому что он имеет личные отношения с президентом Земаном. Он каждую неделю произносит там часовую речь, монолог по различным вопросам. Это даже не дебаты с модератором. С этой точки зрения этот телеканал определенно влиятелен, потому что президент ходит туда, регулярно выступает с речью и не ходит в другие СМИ.
Китайцы также были заинтересованы в покупке Economia. Это издательство, которое издает очень критичную и широко известную ежедневную газету Hospodářské noviny. Она критикует президента, премьер-министра и китайское влияние. Пока мы знаем, что Economia отклонила предложение. Но есть чешские посредники, те экс-министры и экс-комиссары, которые проталкивают сделку. Они совершенно открыто говорят, почему хотели бы, чтобы она состоялась: «Мы хотели бы изменить тон и нарратив о Китае и Чехии. Вот почему нам нужны СМИ».
— Можно ли сравнить Китай и Россию, когда речь идет об инструментах влияния? Например, использует ли Китай дезинформацию или вмешательство в выборы так же, как их использует Россия?
— Еще нет. Но мы знаем не только из нашего опыта, но и из опыта наших коллег, которые освещают влияние России, что Китай внимательно следит за ним. Он интересуется их исследованиями, всей информацией, которую может собрать о том, как Россия работает в Центральной и Восточной Европе. И он начал использовать ту же технику. Возможно, со временем она может эволюционировать.
Если вы посмотрите на список людей, открыто занимающих в Чехии пророссийскую позицию, то он почти идентичен списку людей, которые коммуницируют прокитайски. Мы заметили, что российское влияние действовало через дезинформацию населения, которая иногда подхватывалась различными политиками в посланиях к электорату, после чего становилась проблемой. То есть россияне работали снизу вверх, в то время как китайцы оказывают непосредственное влияние на политические и экономические элиты, говоря, что те будут заботиться о населении. Это ключевое различие в их мышлении, потому что китайцы привыкли работать сверху, от государственной или партийной структуры, книзу. Но это может измениться.
— В чем разница между влиянием Китая на Чехию, Венгрию, Словакию и Польшу, которая также является участником вашего проекта ChinfluenCE?
— Я думаю, что разница состоит в том, как элиты работают с китайцами. Чешский случай — это метания от стены к стене, от одной крайности к другой, и они происходят на самых высоких уровнях. Но оппозиция по-прежнему существует: как политическая, так и со стороны общественных организаций, экспертных аналитических центров и СМИ.
Случай Венгрии: нет никакой оппозиции к тому, что делает Орбан. Нет свободных СМИ, нет свободы слова. Оппозиция абсолютно молчит по китайскому вопросу. Правительство решило, что оно хотело бы подружиться с Россией и Китаем, и никаких дебатов нет.
Для Словакии Китай вообще не проблема. Они думают, что Китай далеко. Китайские инвестиции в Словакию очень ограничены. Но есть одна большая проблема с китайскими инвестициями: они могут измениться довольно быстро. Вот почему мы решили, что хотя Китай не является большой проблемой для Словакии, мы наблюдаем за ситуацией и здесь.
Польша, по сути, антироссийская. Быть пророссийским в Польше очень сложно. Таким образом, у поляков есть своего рода противоядие и к действиям Китая. В Чехии он использует пророссийских или антизападных персонажей. В Польше, которая очень заинтересована в коалиции с США и является надежным союзником этой страны, Китай сталкивается с совершенно другой ситуацией, более враждебной.
— Почему вы решили изучать эту тему?
— Честно говоря, я вообще не специалист в чешской внешней политике. Я всегда интересовалась китайской внешней политикой, я специалист-международник. Поэтому мне интересно, что происходит за пределами этой страны и как она формирует внешнюю политику. У меня не было планов что-то делать в Чехии. Но потом Китай пришел в мою страну. Мне стало интересно, как он работает, какова его стратегия, как он взаимодействует. Затем мы с моей командой обратили внимание на дискурс СМИ и попытались раскрыть людей, связанных с китайцами, а также проанализировали, как этот дискурс в течение шести лет перешел из одной точки в совершенно противоположную.
Я также начала обращать внимание на слабые места в сфере безопасности. Они есть в наших законах, в том, как мы защищаем СМИ, которые могут подвергнуться любому влиянию — не только китайскому, но и российскому или другому. Вот так я и стала плотно заниматься темой Китая. Но также я хотела провести какую-то проверку, потому что получила множество данных, которые не так часто использовались. Поэтому я попросила присоединиться своих словацких и венгерских коллег. А теперь с нами также и польские коллеги, которые делают то же самое, что я и моя команда делали в Чехии. Мы получили сопоставимые данные и можем посмотреть на то, как работает Китай, в более широкой перспективе.
Мы поняли, что Китай обладает полной картиной. Он разбирается в каждой стране, а мы вообще не обмениваемся информацией. Мы не знаем, что происходит в Черногории, Албании, Македонии, Сербии и так далее. Поэтому мы запустили еще один проект — 16+0, — чтобы объединить людей из этих стран для обмена базовой информацией о китайских инвестициях, китайской деятельности.
— Зачем Китаю нужно влияние на маленькие страны Европы?
— У нас нет высокотехнологичных исследований, здесь не так много ценных активов, которые можно купить, но мы ценимся как члены европейского и евроатлантического сообществ, и однажды им может понадобиться наш голос.
— Возможно, поэтому мы до сих пор не чувствуем влияния Китая на Украину. Я хочу спросить вас о рекомендациях. Что вы можете сделать у себя в Чехии? И что можем сделать у себя мы, чтобы в будущем не допустить возможности повторения вашего опыта?
— Я бы начала с исправления пробелов в сфере безопасности, которые могут быть в вашем законодательстве. Посмотрите, какие инвестиции приходят в вашу страну из разных стран, куда они направляются, поступают ли они в ваши стратегические отрасли. Каждая страна может определять их по-своему. Так что не ограничивайтесь только энергетикой, телекоммуникациями, инфраструктурой, а обратите внимание и на СМИ: как защитить их от внешнего воздействия.
Другой момент, исходя из нашего опыта: позаботьтесь о своих лучших бывших политиках, обладающих ноу-хау и политическим капиталом. Одна из причин, по которой так много бывших политиков или влиятельных людей в Чехии начали работать на китайцев, заключалась в том, что мы ничего им не дали. Когда они прибыли из Брюсселя, то получили очень низкие должности в Министерстве иностранных дел и были недовольны, что их уровень жизни снижается. Поэтому они решили работать на китайский бизнес.
Было бы неплохо либо позаботиться о тех людях, которые уходят из государственного сектора, предоставив им на два года какое-то место в системе (это пряник), либо сказать им, что в течение определенного периода времени они не могут работать в таких-то сферах в иностранных компаниях (это кнут). Также может быть хорошей идеей начать с основ и воспитать сообщество экспертов по Китаю, потому что оно вам понадобится.
— Есть ли в Чехии в данный момент какие-то ограничения на национальном уровне для китайцев на покупку новых СМИ? Возможно, вы работаете над таким законопроектом?
— Пока нет, именно так они и купили некоторые чешские СМИ. Но Европейская комиссия, Европейский парламент и Европейский совет договорились о механизме контроля в рамках ЕС, о котором я упоминала выше. Это означает, что мы должны будем предоставлять информацию. Благодаря этому мы будем немного защищены, а все происходящее окажется на свету. Но пока нет конкретного способа защиты СМИ. Было бы очень разумно включить медиа в перечень стратегических отраслей на том же уровне, что и телекоммуникации или инфраструктуру. Потому что, например, если бы китайцы захотели купить здесь аэропорт и если бы по какой-то безумной причине им это даже и удалось, то есть законы, как от них избавиться: мы можем национализировать. Это было бы крайне непопулярно, это отпугнуло бы инвесторов, но есть законодательство, как с этим бороться. В случае со СМИ такая покупка останется незамеченной. Но когда мы поймем, что у нас есть кто-то, кто распространяет пропаганду, будет уже слишком поздно.
Фото: Ивана Караскова
