Мартовский бум на праздники чрезвычайно концентрирован – лишь два дня в году, идущих в плотной спайке, мы вспоминаем о лучшей половине человечества (женщинах) и лучшем украинском писателе и художнике (Великом Кобзаре). Поэтому каналам приходилось выбирать, на кого нацелить свои вострые операторские взгляды, кого поднять на микрофон – женщин или Великого Кобзаря.

Остановились все же на женском вопросе. Он, очевидно, оказался для нашего ТВ как-то ближе, легче артикулируемым и неизмеримо более общечеловеческим и национальным, нежели припорошенный забытьем Шевченко, который у телевизионной аудитории гораздо чаще ассоциируется с футболистом, нежели с поэтом.

На этой мине и подорвался Дмитрий Киселев, который в своей программе «Подробно» на канале ICTV со свойственным ему высокомерным незнанием уже не раз рассматривал вопросы украинской культуры, и теперь пригласил в студию женщин поговорить об их роли в Украине.

И в эфире стало тесно.

И от слова «гендер» потемнело в глазах.

Гендер – суть ролевые взаимоотношения в обществе, из-за инерционности которых женщин продолжают воспринимать в новых экономических условиях по-старому, что не может не сказываться на взаимоотношениях, порождая внутренние конфликты, которые… Хорошо, что жив еще Петросян и его шутки юмора, а не то совсем можно было бы затосковать в это предпраздничное воскресенье.

Господин Киселев попал в ролевую зависимость к своему образу журналиста-провокатора, попытавшись в очередной раз с использованием научного аппарата рассмотреть проблему на кухонном уровне. Можно, конечно, в одних категориях рассуждать о Верке Сердючке и политреформе, но не стоит портить людям праздник. Тем более, что отстранение Президентом Сергея Ермилова с поста Министра топлива и энергетики – в отсутствии заинтересованности в чем трудно заподозрить Виктора Пинчука, контролирующего ICTV, – гораздо более заслуживает обсуждения в формате программы «Подробно», нежели количество женщин в украинской политике.

Но вернемся к нашему Кобзарю, 190-ю годовщину рождения которого на днях пережила страна. Если верно поверье о том, что человек слегка поворачивается в гробу, когда о нем вспоминают, то смело можно утверждать, что Тарасу Шевченко необыкновенно повезло умереть на следующий день после дня рождения. Таким образом, количество воспоминаний о нем сокращается вдвое, а интенсивность верчения тем самым компенсируется практически полным забытьем остальные 363 дня.

В этот раз юбилей на украинском ТВ прошел как-то незаметно. Страна отходит от бума Великого Кобзаря. Естественность восприятия юбилея показывает, что острый момент в осознании положения Шевченко в украинском духовном пространстве постепенно сходит на нет, уступая место апатичному восприятию образа где-то на втором плане, несколько застилающим горизонт, но уже не раздражающим, как раньше. Новое поколение, выкроенное разнузданной свободой, уже не воспринимает ничего того, что насильно и с благими намерениями вталкивает в них государственная машина – это не ошибка системы, это системный риск свободного информационного пространства.

Чтобы заинтересоваться юбилеем, журналисты выискивают какие-то заоблачные утки. Так, в одной из передач новостей совершенно серьезно говорилось о том, что Шевченко раньше Гогена с Ван Гогом изобрел примитивизм. И что именно в его работах впервые в мире появились подсолнухи. И вообще, очень плохо, что его не знают в мире как художника. Потому что это величина, которая способна поменять всю историю изобразительного искусства. (Вообще, в этот раз на Шевченко больше обращали внимание как на художника, члена Императорской академии художеств: в «Стране и мире» на НТВ о юбилее Шевченко провозгласили таким образом, что стало ясно – это художник, которого по ошибке все приняли за великого поэта).

Хотя говорить о каком-то новом ощущении Шевченко не приходится, хотя бы из-за необычайно малого количества информации о торжественной дате. Конечно, появлялись традиционные «за всю жизнь не прочитать написанного Шевченко», заклинания в духе «аршином общим не измерить», однако на фоне сериального буйства маргинальное представительство юбилея Великого Кобзаря на ТВ не дает права на ехидные высказывания или ерничанья.

Серьезный разговор о положении Шевченко в украинском обществе попытался провести лишь Михаил Погребинский в программе «Наголос» на Первом национальном, пригласив к разговору директора центра культурных исследований Александра Гриценко, историка Александра Карелина и литератора Максима Стриху. Вопросы Михаил Погребинский поднял нешуточные. Почему образ Тараса Шевченко поднимают на щит политические партии? Почему к его памятнику каждый год носят цветы руководители государства (на сей раз, правда, политолог Погребинский немного дал маху – Президент не посчитал нужным отменять международную поездку, чтобы положить цветы к ногам Великого Кобзаря)? Чем является Шевченко для украинского народа (правда, на этот вопрос ведущий ответил лично – символом)? Почему он стал им?

Сразу следует сказать, что диалога не получилось. Максим Стриха сравнивал Шевченко с Данте, находя общее в культурно-социальной ситуации, личной судьбе и посмертной жизни образа. Александр Гриценко рассматривал его как миф, символический багаж украинского народа. Историк Александр Карелин не мог успокоиться из-за ощущения исторической неправды, которой лакируют Тараса Шевченко, создавая ложный, лощеный от политической корректности миф о Шевченко по образу и подобию апокрифических историй о Ленине. Трое гостей вели дискурс в абсолютно разных системах координат, общими для которых было лишь имя Шевченко и телевизионная студия.

Творческая глубина никоим образом не связана с исторической правдой об авторе, однако не отрицает этой правды, не должна запрещать ее существования. Мифотворчество не зависит ни от прижизненного образа человека, ни от творческих достижений, в целом – это лишь вопрос времени и технологий, хотя «мифы творят народы, а не элита», как отмечает Александр Гриценко, делая легкий намек в сторону современных политтехнологий, которые используют массы народонаселения как пассивный объект, не включая их в мифотворческий хепенинг.

В ситуации такого расхождения во мнениях и анализе разных слоев Шевченко, ведущий Михаил Погребинский, который хоть и был местами довольно бестактен, получил великолепную возможность проявить свое мастерство. А мастерство ведущего псевдоаналитической и реально манипулятивной программы состоит в том, чтобы лишить гостей программы их собственного мнения. Чтобы нелепица, сказанная в так называемых аналитических сюжетах, подготовленных нахватанными по верхам журналистами-непрофессионалами, совпала с высказанным в программе мнением специалистов. В итоге через полчаса интеллигентных монологов Погребинский с радостью сообщил, что то, что он говорил в начале программы, можно повторить на ее финише.

Но ведь вначале не было сказано ничего из ряда вон выходящего! Шевченко остался тем, кем он был, с одной стороны – возвышаясь глыбой своего таланта, с другой – утопая в безднах зашоренной школьной программы, возрождаясь национальным мифом, как Жанна д’Арк из пепла, во время официальных чествований, или оказываясь разменной монетой в грязных политических войнах.

По УТ-2 в аккурат к юбилею Шевченко показали фильм Олега Биймы «Национальная премия. Эскиз к портрету», снятый в 2001-ом году к другому юбилею – премии имени великого поэта. В фильме есть эпизод обсуждения книги Мирослава Поповича «Нарис з історії української культури», и один член комитета возмущенно ставит Поповичу в вину, что он назвал Шевченко «типичным русским интеллектуалом». В ответ на это Богдан Ступка начинает читать прекрасные, бередящие душу стихи Шевченко о человеке, которого загоняют в определенный образ, как в клетку, ломают кости, уминая в узкое неподходящее пространство. Он читает стих долго, все начинают возмущаться, и когда непонимание и неприятие этого шутовского действа доходит до высшей точки, Ступка говорит: «Він сам цього цурався, що ми з ним зробили».

Миф о Шевченко висит над нами, как кусок сырого мяса, будоража воображение, но уже не каждый хочет в него впиться зубами. Теперь, в эпоху «Сникерса» и «Тампакса», появился выбор между Бритни Спирз и Великим Кобзарем. Попса побеждает классику, загоняя ее в резервации государственных телеканалов и школьных программ, туда, где ей и место. Со временем вино только повышает свою ценность. Тогда как модная шипучка гниет, покрываясь плесенью, как только закончится срок ее годности. Шевченко только 190. Цикл его потребления вечен.