Уже к утру 16 июля под каким только углом ни была рассмотрена попытка военного переворота в Турции. В ту ночь казалось, что всевозможная аналитика, выдвигаемая журналистами, экспертами и пользователями Фейсбука, поступает оперативнее, чем сообщения мировых информагенств о происходящем в Анкаре и Стамбуле. Под утро уже появился мем, где раздраженный персонаж просит умолкнуть очередного интернет-комментатора, который начинает свой пост со слов: «Я считаю, что в Турции…».

Как правило, все эти рассуждения строились на политической и геополитической, экономической и социологической, исторической и религиозной логике. Информационная составляющая рассматривались преимущественно как сбоку припека. Однако чуть ли не главной делают ее весьма правдоподобные сведения о том, почему мятеж произошел именно в ночь с 15 на 16 июля, а также механизм, который помог Эрдогану спасти свое положение.

Начнем с конца. Недаром самая старая израильская газета Haaretz, рассказывая о турецком восстании, акцентирует: первое правило военного переворота — быстрый захват центров вещания, и путчисты следовали этому правилу. Они ворвались в гостелекомпанию и заставили журналистов передать в эфир их сообщение об аресте правительства.

Однако полностью оставить Эрдогана без связи им не удалось. Турецкий президент в прямом эфире одного из национальных телеканалов призвал людей выйти на улицы и защитить действующим режим, используя приложение FaceTime для iPhone, который держала в руке телеведущая. И люди вышли, став решающей силой в недопущении переворота.

Таким образом, Эрдоган, критиковавший новые медиа, во многом благодаря им остался у власти. Но, разумеется, критическая масса могла и не собраться, если бы интернет и соцсети не сработали в связке с традиционным средством информации — телевидением. Впрочем, и этого могло быть мало без использования такого «протомедиа» как минареты, из которых жителей Анкары и Стамбула призывали дать отпор путчистам.

Минарет — это башня, с которой муэдзин (служитель мечети) традиционно призывает верующих на молитву. Она ставится рядом с мечетью или включается в ее композицию. У малых мечетей обычно один минарет, у средних — два. Сейчас муэдзин уже не поднимается на минарет, а его голос транслируется из динамиков, установленных на башне. По последним данным, в Анкаре, население которой составляет 4,7 миллиона человек, функционирует 2731 мечеть (1 мечеть на 1720 человек), в Стамбуле с населением 13 миллионов — 3032 (1 мечеть на 4287 человек).

Теперь вернемся к вопросу, почему попытка переворота была предпринята в ночь с 15 на 16 июля. Уже на следующий день в турецких СМИ появилась наиболее реалистичная версия: к утру 16 июля национальные спецслужбы должны были провести массовые аресты нелояльных к власти военных и высокопоставленных лиц. Отмечается, что операция была утверждена лично Эрдоганом.

Однако накануне об этом узнали те, кто должен был угодить за решетку, и мятеж стал спонтанной реакцией группы военных на планы турецкого президента. Это объясняет стихийные и несогласованные действия мятежников. По-видимому, они рассчитывали, что восстание захлестнет большинство военных частей. Таким образом, события в Анкаре и Стамбуле, согласно этой версии, стали следствием утечки информации.

Ну а тем временем в медиапространстве продолжает муссироваться разнообразная конспирология: «это все Америка», «это все Россия», «Эрдоган сам все придумал». Конечно, если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не следят. Но когда подобная логика применяется по каждому поводу и превращается в мировоззрение, можно дойти до полного сумасшествия. Почему же аудитория так любит теории заговоров?

Считается, что одна из основных причин — секретность, присущая государственной деятельности. Ее тайность всегда будет давать публике основания сомневаться в официальных версиях. Если информация приходит извне, она может расцениваться как недостоверная, а если изнутри — как осознанная дезинформация.

Другая причина: сторонник конспирологии переносит на предполагаемых участников заговора некоторые личные качества. При этом они преувеличиваются. С одной стороны, воображаемым заговорщикам приписываются злые намерения и личная аморальность. С другой — их наделяют такими способностями, как высокий интеллект и целеустремленность.

Еще одна причина: вера в универсальность и безошибочность подхода «если звезды зажигаются на небе, значит, это кому-нибудь нужно». Вероятность косвенной выгоды для определенного круга лиц отметается.

А недавно ученые из Университета Англия Раскин, опросив 420 американцев, обнаружили корреляцию между уровнем стресса и верой в теории заговора. Исследователи считают: если человек переживает стресс, он становится более склонным усматривать закономерности и связи там, где их нет, что может приводить к конспирологическому мышлению.

Ранее проводились исследования, где была обнаружена корреляция между верой в теории заговоров и такими факторами, как низкий интеллект, определенные политические взгляды, низкая самооценка и чувство беспомощности.

Еще Макиавелли отмечал, что осуществить заговор в точном соответствии с планом крайне сложно, поэтому большинство из них проваливаются, а самые успешные рано или поздно разоблачаются. Впрочем, если миром действительно управляют заговорщики, им было бы выгодно, чтобы мы так думали…

Фото - nicstyle.ru