Ирина Прокопюк - издатель газеты «Кафа» в городе Феодосия, Крым, а с момента, когда Алексей Батурин, главный редактор издания, уехал из оккупированного Крыма «на материк», она же и главред своей газеты.

 

Прокопюк из тех 12-ти украинских независимых издателей, для которых медиа - единственный бизнес, тот, который кормит их, их семьи и их сотрудников. Газете уже 23 года. Она выходит в 70-тысячном городе два раза в неделю. Тираж ее номера с ТВ-программой - 11 тысяч, то есть в городе газету читает каждый 7-й. Это очень высокий показатель.

 

«Редакторский портал» записывал интервью с Ириной Прокопюк в день «референдума» в Крыму. Тогда Ирина подробно описывала ситуацию в регионе и объясняла, почему остается в городе и продолжает выпускать газету.

 

Сейчас она делится с нашими читателями тем, как изменилась ситуация за прошедший год - как крымская газета выживает в оккупации:

 

Правовое поле

 

Главная сложность - разница в законодательстве.

 

Посудите сами: вот вы живете в некоем законодательном поле, общаетесь с коллегами, ездите на семинары, изучаете новые статьи и положения, а тут в один момент правовую реальность поменяли - и вам нужно учить все заново. Без семинаров, без профильных ассоциаций, без обсуждений с коллегами, без медиаюристов... Конечно, я прочла профильный закон, но мы же все знаем, как много зависит от трактовок и практики, а ее изучить в один день невозможно.

 

В итоге, перед Новым годом я получила 4 письма от Роскомнадзора, согласно которым мне грозит до 8 лет лишения свободы.

 

Первое письмо было о том, что типография не отсылает контрольные экземпляры в библиотеку имени Ельцина, ТАСС и так далее по списку в 16 учреждений. Типография разводит руками: мы не знаем куда. Согласно российскому законодательству, ответственным за это нарушение является не типография, а издатель. Список учреждений на сайте Роскомнадзора есть, адресов - нет. Сейчас мы занимаемся тем, что выясняем адреса.

 

Второе письмо касалось того, что у нас нигде не указано время подписания номера в печать - такого требования нет в украинском законодательстве, но есть в российском. Это тоже нарушение.

 

За оба нарушения я несу административную ответственность, то есть штраф, в размере 3 тыс рублей (это около 1 тыс. грн).

 

Третье письмо гораздо серьезнее. Оно касалось серии наших публикаций о феодосийской девочке, которую сначала изнасиловали, а потом убили. Эта история всколыхнула город, мама девочки пришла к нам в редакцию, рассказывала о ней, показывала ее фотографии, просила нас описать эту историю в назидание другим родителям. С разрешения мамы мы в публикации называли имя девочки, публиковали фото из семейного архива.

 

Теперь мы получили письмо российского регулятора, в котором сказано, что мы не имели права называть ни имя девочки, ни ее возраст, ни публиковать ее фото. Если в украинском законодательстве мы знали, что мама принимает решение и несет ответственность за разглашение персональных данных несовершеннолетней, то согласно российскому законодательству виновата я: мне теперь грозит 150 тыс рублей штрафа или 3 года лишения свободы.

 

Самое смешное, что убийцу и насильника девочки до сих пор не посадили - он задержан и с ним полгода проводят какие-то экспертизы, зато меня можно посадить на три года без всяких экспертиз.

 

Ирина Прокопюк на одиночном пикете у феодосийского горотдела милиции год назад - 18 января 2014 года, после принятия Верховной Радой диктаторских законов от 16 января

 

 

Четвертое письмо тоже касается прав детей. Мы описали историю 4-летнего феодосийца, которого выписали из больницы как якобы здорового, а он умер дома в ту же ночь. К нам точно так же обратилась его мать, желая лишь одного: чтобы газета помогла разобраться. Кстати, несмотря на наше вмешательство, врачебную халатность не признали, следствие идет до сих пор, зато мне грозит уже до 8 лет заключения.

 

Пока ситуация такая: я написала ответы с объяснениями, надеюсь, что этим все и закончится и уголовные дела против меня открыты не будут.

 

Перерегистрация

 

Мы перерегистрировались в середине июля 2014 года. Сделали это сознательно, чтобы успеть получить новое свидетельство до выборов и заработать на предвыборной агитации. Перерегистрироваться было не то, чтобы сложно, но хлопотно: мне пришлось несколько раз приезжать в Симферополь, довозить те или иные документы. Перерегистрация заняла около месяца.

 

Бизнес и читатели

 

Самое главное наше достижение - мы не потеряли читателей и не сократили количество выходов. «Кафа» выходит два раза в неделю: один выпуск тиражом 3,5 тыс экземпляров, второй (с ТВ-программой) - 11 тыс. (население Феодосии составляет 70 тыс жителей - РП).

 

Подписка у нас тоже не уменьшилась. Это было несколько неожиданно, потому что мы подняли цену на 70% - и на розницу, и на подписку. Для нас это был вынужденный шаг, после которого мы ожидали оттока читателей, но читатели остались с нами.

 

В свою очередь нам подняла цены типография на 15% и увеличились налоги - правда, в вопросах налогообложения мы еще и сами не разобрались, российские налоги действуют с января 2015. По крайней мере, налог на прибыль у нас уже 20%.

 

Я думаю, что объяснение тут достаточно простое: мы единственная городская газета, кроме газеты горсовета «Победа». И хоть наши читатели и пишут нам на форуме: «Вы недостаточно радуетесь приходу новой власти», но, судя по всему, понимают, что нас читать интереснее и полезнее, чем наших конкурентов.

 

Контент

 

«Кафа» - классическая местная газета. В большую политику мы и раньше не играли, тем более не играем теперь. Нас читают, чтобы узнать, когда заасфальтируют соседнюю улицу, насколько подорожает коммуналка, как изменится график общественного транспорта...

 

Но работать нашим журналистам стало труднее. В Украине есть закон о доступе к публичной информации. Он обязывает чиновников отвечать на информационные запросы и обращения граждан в разумные сроки. В России такого закона нет. Это значит, что на большинство запросов мы ответа от местных органов власти не получаем. В Феодосии нам говорят - звоните в Симферополь, в Симферополе - пишите в Москву. Мы писали. Но Москва не Киев, ответов нет.

 

Пресс-секретарь городского совета приглашает наше издание только на праздники и вручения почетных грамот, а про слушания по городскому бюджету мы узнаем окольными путями.

 

Кадры и зарплаты

 

Мне пришлось уволить 40% сотрудников, с тем, чтобы те, кто останется, могли зарабатывать больше. Поэтому теперь у нас не восемь почтальонов, а шесть, из двух верстальщиков остался один. Наш главный редактор вместе с семьей уехал из Крыма, как уехали после аннексии многие украинские граждане. Сейчас он работает в журнале «Фокус», нового главного редактора я уже не нанимала - где ж его возьмешь в провинции, кроме как вырастишь из своего же журналиста, но это требует значительного времени. Так что пока за редактора я.

 

Повышение зарплаты для тех, кто остался работать в редакции, не прихоть, а необходимость. Если зарплата журналиста в Украине была 3 - 3,5 тысячи гривен и это считалось не много, но прилично для местной газеты, то переведенная по курсу зарплата в 10 - 11 тыс. рублей - это уже вообще ничего. Даже не на продукты.

 

Реклама

 

Ситуация с рекламой патовая: ее просто нет. Самыми страшными месяцами были апрель, май, июнь.

 

Нашу газету спасли выборы. Мы были в регионе единственной газетой, которая прошла перерегистрацию в Роскомнадзоре, и поэтому могла брать деньги за предвыборную агитацию. Благодаря предвыборной рекламе сентябрь, октябрь и ноябрь компенсировали полное отсутствие денег весной.

 

Что будет дальше, представить сложно. Похоже, что сюда не придет «инвестор из России», которого здесь многие так ждали, потому что у России у самой проблемы. А другие инвесторы не придут, потому что международные санкции. Это означает, что единственная реклама, на которую мы можем рассчитывать, это местный бизнес. А он чахнет, ему не до рекламы.

 

Приведу один пример. Магазины и кафе в городе закрываются пачками - другое законодательство, другие налоги, очень дорогая лицензия на алкоголь, который дает основную прибыль. Наша газета продавалась в 92-х маленьких магазинчиках, перелицензирование из них пока прошли 8. Для меня это означает не только сворачивание точек сбыта, но и сужение круга потенциальных рекламодателей.

 

Оживление бизнеса теоретически возможно, если будет курортный сезон. Но к этому пока нет предпосылок. Местные власти только разводят руками, говорят, что сезона не будет, пока не будет моста. Мост, как известно, планируют построить к 2019-му году.

 

Есть и еще один бизнес-индикатор. Я собиралась продать газету. И у меня даже был покупатель, который собирался купить не только мое издание, но и пару заводов в Крыму. В итоге он уехал, ничего не купив. Видимо, посчитал не выгодными покупки в Крыму, или ему там, в Москве, что-то сказали о дальнейшей судьбе Крыма. Я так предполагаю. Потому что сам он ничего не объясняет и на связь не выходит.

 

Кроме всех сложностей, есть и еще один тяжелый момент. Мы здесь оказались одновременно недостаточными патриотами для всех. Для оставшихся крымчан мы недостаточно радуемся новой власти, а среди крымчан, уехавших на материк, бытует мнение, что раз не уехал - значит, коллаборационист. Но ведь у каждого свои обстоятельства. Пока мы остаемся здесь. Работать и ждать.