Алла Боссарт: «В России человеческая жизнь возможна только в состоянии внутренней эмиграции»

Алла Боссарт: «В России человеческая жизнь возможна только в состоянии внутренней эмиграции»

31 Жовтня 2013
18390
31 Жовтня 2013
12:31

Алла Боссарт: «В России человеческая жизнь возможна только в состоянии внутренней эмиграции»

18390
Известный российский критик, писатель, поэтесса и сценарист – о своем отношении к Алексею Навальному, политике, «Новой газете» и сериалам
Алла Боссарт: «В России человеческая жизнь возможна только в состоянии внутренней эмиграции»
Алла Боссарт: «В России человеческая жизнь возможна только в состоянии внутренней эмиграции»

Алла Борисовна Боссарт - российский писатель и публицист, автор нескольких книг прозы, член комитета «2008 Свободный выбор», человек крайне нелояльный к нынешней российской власти и президенту России Владимиру Путину. С 2011 года вместе с супругом Игорем Иртеньевым живет попеременно то в Москве, то в Израиле.

 

Несколько лет назад госпожа Боссарт ушла из «Новой газеты», но продолжает сотрудничать с изданием. «Я просто не могу им отказать», - говорит она. В творческом бэкграунде госпожи Боссарт также несколько телесценариев. Этот этап своего творчества она уже подробно описывала в статье для «Детектор медіа».

 

В интервью «Детектор медіа» госпожа Боссарт поделилась своими впечатлениями об анимационном фестивале «Крок» и отечественных сериалах, рассказала о событиях на Болотной площади и политической ситуации в России в целом и пришла к выводу, что Украина - не Россия. Пока еще.

 

 

«Как можно сохранять объективность,

если ты, грубо говоря, всю эту камарилью ненавидишь?»

 

- Насколько я понимаю, сейчас вы не являетесь штатным сотрудником ни одной газеты.

- Да, несколько лет назад я ушла из «Новой газеты». У меня три вкладыша в трудовую книжку, потому что я меняла места работы, как перчатки, но самое длительно время я работала именно в «Новой», потому что это совершенно уникальное издание. Если не говорить о радио или интернет-изданиях, то по сути, это единственная оппозиционная бумажная газета в Москве. И в ней всегда было очень многое можно, практически всё, - там никогда не было «священных коров», и это было очень здорово. И ушла я совсем не потому, что мне стало как-то хуже, просто в какой-то момент я практически ушла из журналистики - стала писать исключительно прозу - романы, рассказы, повести; издала несколько книжек. И что-то мне журналистикой как-то расхотелось заниматься.

 

- Тем не менее, я вижу ваши публикации в «Новой газете».

- Я просто не могу им отказать (смеется).

 

- Вам не кажется, что «Новая газета» немного перехлестывает в своей оппозиционности, что мешает объективности некоторых статей?

- Я думаю, что вообще такого определения, как объективность, быть не может. Тем более если люди имеют достаточно отчетливую позицию, как это есть в «Новой газете» (все-таки туда берут людей не с улицы; то есть с улицы, конечно, в каком-то смысле, но далеко не каждого, и проверяют на вшивость). Поэтому как можно сохранять объективность, если ты, грубо говоря, всю эту камарилью ненавидишь? И это правда. Да, приходится нашему редактору Дмитрию Муратову по возможности быть объективным, по возможности сохранять какие-то более или менее человеческие отношения с Кремлем.

 

- История с вывозом в лес редактора газеты была, думаю, показательной.

- Не редактора, а заместителя директора. Это была, конечно, жуткая история. Странным образом Путин, видимо, соображает какие-то вещи: было бы уж слишком демонстративно и цинично закрыть «Новую газету». Все-таки «Эхо Москвы» он прижал, хотя вот как раз «Эхо Москвы» сохраняет объективность, и Венедиктов не появляется ни на каких оппозиционных тусовках, митингах. Его ребята - да, они повсюду, они первые люди на всех этих митингах и маршах, а сам Венедиктов - нет. Потому что он лояльный человек.

 

- А вы нелояльный, судя по всему.

- Я очень нелояльный. Сильно нелояльный.

 

- Вы голосовали на выборах мэра?

- Я не могла голосовать, уже была в Киеве (на фестивале «Крок». - ТК). Но, безусловно, голосовала бы.

 

- И за кого, если не секрет?

- За Навального, конечно. У меня вообще не было никаких сомнений. Мы даже думали, что можно будет брать открепительный талон, но не сообразили, что когда голосуешь за муниципальную власть, то брать открепительный талон нельзя.

 

- Вас не смущает участие Навального в Русских маршах и его позиция по поводу мигрантов?

- Вы знаете, немного смущает.

 

- Вы ее явно не разделяете.

- Я ее не разделяю, безусловно, но я же не могу разделять все его позиции. Он все-таки уже давно не нацбол, у него нет (да, по сути, и не было) таких звериных инстинктов, как у, например, Прилепина, которого я просто ненавижу после всех его выступлений. Навальный, мне кажется, очень разумный политик, вполне устойчивый дипломат, и он наиболее вменяемый сейчас, как мне кажется, из активных оппозиционеров.

 

- А на Болотную вы ходили?

- Ходила, конечно. Мы (Алла Боссарт и ее супруг Игорь Иртеньев. - ТК) всегда, если находимся в России, там бываем - мы же частично еще в Израиле обосновались, поэтому я в Москве бываю редко, а очень бы хотелось, потому что в Москве идет какая-то ужасно бурная жизнь.

 

- Вы, должно быть, знакомы с Акуниным?

- С Акуниным мы знакомы, но не очень близко. Он - друг Вероники Долиной, и через нее мы знакомы, бываем на днях рождения друг у друга, на «Фейсбуке» дружим, но не могу сказать, что близко. Я дружу с Львом Рубинштейном, вот он наш близкий друг, а Акунин - нет.

 

- Как вы думаете, чем закончатся все этих хождения?

- Это очень тяжелый вопрос. Я должна сказать откровенно, что пока будет Путин, ничего хорошего не будет, потому что он потерял чувство реальности, он не понимает уже того, что может произойти вследствие каких-то его действий.

 

- Вы думаете, страну ждет русский бунт, бессмысленный и беспощадный?

- Все может быть. Сколько можно закручивать гайки? Невозможно больше. Вот я подписываю все петиции, и мне часто задают вопрос: «Почему вы подписываете?» Потому что больше нет возможности жить в стране беспредела, невозможно. Я уехала в Израиль не потому, что в России так тяжело, у нас совершенно другие мотивы - бытовые и медицинские, да и Израиль никак не более легкая страна, чем Россия, там ведь стреляют всюду непрерывно. Но в России человеческая жизнь возможна только в состоянии внутренней эмиграции, в какой живем мы - нужно поменьше всего происходящего вокруг слышать и видеть. Но это наша позиция, потому что мы, конечно, не борцы, мы не Лев Рубинштейн. Вот он не пропускает ничего, он уже не столько художник, сколько политик. Я помню даже, мы шли по Чистым Прудам там, где был «Оккупай Абай», в гости к Сергею Гандлевскому, который там живет, и встретили Льва, который тоже близкий друг Гандлевского, это всё одна компания. И мы ему говорим: «Лев, пойдем к Сереже», а он: «Нет. Я должен быть здесь».

 

- Пока стихийный периодический протест мало что меняет.

- Да. На самом деле, если говорить рационально, что могут изменить пусть даже несколько сот тысяч человек, которые выходят на площади Москвы, и в Питере чуть поменьше (в других городах совсем уже какие-то горстки)? Что они могут изменить? Я не знаю. Пока не произойдет какой-то катаклизм, мне кажется, мало что может измениться.

 

- С другой стороны, вы же понимаете, что электорат Путина действительно очень велик? То есть больше, чем половина людей в России, хотят жить при Путине?

- Конечно. Что для меня абсолютная загадка. Они что, живут хорошо? Нет. Они живут ужасно. При этом всё время происходят стихийные бедствия, эти стихийные бедствия имеют совершенно жуткие последствия. Волонтеры это всё потом чинят, собирают одежду, средства какие-то. А государство ничего не делает.

 

Москва отдельно, Россия отдельно. Народ отдельно, государство отдельно. И не происходит никакого контакта, никакого. Я думаю, что Путин и вся эта его камарилья просто не представляют себе, что происходит в стране. Поэтому возможен его ответ: «Она утонула», потому что нормальный президент не позволит себе так сказать.

 

- Она утонула очень давно.

- Это неважно. Время от времени он что-то такое произносит до сих пор. Это ужасно. Он какой-то ужасный монстр.

 

- Вы следите за событиями в Украине? Насколько вам кажутся схожими события «Оранжевой революции» и происходившее в Москве на Болотной площади?

- Вы знаете, я не могу сказать, что очень внимательно слежу, но из каких-то отрывочных сведений, которые до меня доходят, мне кажется, что ситуация в Украине намного мягче.

 

- Пока еще, возможно, да.

- Такого цинизма и такого беспредела, как у нас в России, здесь нет. У нас начался настоящий беспредел - что такое закон, уже все забыли. Я не думаю, что в Украине возможно такое дело, как «Дело Фарбера». Я не думаю, что в Украине возможно, чтобы прокурор сказал: «Как еврей может учить русскую деревню?».

 

- Пока еще, наверное, нет.

- И такого страшного отношения к «болотникам», которые находятся просто в пыточных условиях, пока еще не может быть в Украине. Они еще не осуждены, они еще только под следствием находятся - но уже в таких нечеловеческих условиях. Я сама не была, только читала об этом, и всё время собираюсь пойти на суд, - я знаю, что это очень достойные люди, не «демшиза», нормальные, молодые в большинстве своем люди, хотя среди задержанных есть и больные, которым требуется лечение, но это совершенно никого не парит. И вот эти истории заставляют меня думать, что вам до нас еще далеко.

 

- Нам далеко. Вы были в какое-то время объектом очень целенаправленной критики в связи со своим высказыванием о Ходорковском, после которого ваша фраза «доброкачественные гены» стало интернет-мемом.

- О, боже! Это было так давно, но об этом до сих пор все помнят.

 

- Ваше высказывание как-то сказалось на вашей карьере, на ваших отношениях с другими людьми?

- Еврейский вопрос? Нет, ну что вы. Как раз вот тогда у меня появилось много поклонников. Конечно, были и идиоты, они всегда есть, и всегда с радостью подхватывают эту тему. А чем им еще заниматься? Мне вообще-то немного странно, что именно этот материал (и там, по-моему, был не один, а серия) произвел тогда такой эффект. Конечно, меня это тогда за живое задело, конечно, я злобно отбрехивалась, но ни на карьере, ни на популярности, ни на отношениях это никак не сказалось.

 

- В одном из своих стихотворений вы написали, что ненавидите телевизор. При этом вы много пишете о телевидении и сами сотрудничаете с телеканалами.

- Вы знаете, я не так уж много, на самом деле, пишу о телевидении. Я бы писала, но у нас есть авторитетные Детектор медіа, такие как Ирина Петровская и Слава Тарощина - обе они сотрудничают с «Новой газетой», - куда еще я там третья полезу? Но вот Дмитрий Муратов, - поскольку ему жалко было меня отпускать, и он всё время ищет для меня какие-то грядки, - сейчас придумал для меня рубрику «Веселые люди» о смеховой культуре. Название я придумала, а суть - он. Это не совсем о телевидении, но о телевидении большей частью. Но, конечно, в ней есть и интернет, там большой сегмент этой культуры, и, конечно, любая область искусства - и кино, и театр, и литература, -  все что угодно. И просто отдельные персонажи. Я уже писала о Владиславе Монро, о Шаце с Татьяной Лазаревой...

 

- Вы интересуетесь смеховой культурой, поскольку ваш супруг - Иртеньев?

- Здесь скорее обратная причинно-следственная связь: Иртеньев - мой муж, потому что мне эта тема очень близка. Вообще всякое проявление комического, всякий юмор, всё, что касается смешного, мне было всегда интересно. Я писала диплом на эту тему, начинала писать диссертацию «Сатирический роман 30-х годов».

 

 

- Русский роман?

- Да, русский. Но, поскольку у меня не тот темперамент, чтобы написала диссертацию, я ее, конечно, не написала. А диплом у меня был «Сатира и юмор в печати», - это само собой, поскольку я кончала факультет журналистики МГУ.

 

Мне это интересно, мне это близко, меня это «прикалывает». И когда мы встретились с Иртеньевым, увидели, что у нас совершенно одинаковый вектор интересов, то нам ничего не оставалось делать, как пожениться.

 

- Интересный повод вступить в брак.

- Нам было весело, а это самое главное. Когда меня разные люди спрашивают, я всегда говорю: главное - чтоб было весело в браке, в семье.

 

- Вы уже давно женаты?

- 20 лет.

 

- Всю жизнь.

- Далеко не всю жизнь. Далеко. У него было три жены и у меня было три мужа.

 

- До Иртеньева?

- Нет. В сумме.

 

 

«"Мастер и Маргарита" - один из текстов,

которые никак нельзя экранизировать»

 

- Насколько я понимаю, вы были автором сериала и сняли при этом свою фамилию из титров. Расскажите, почему.

- Я, в общем, дело с кино как сценарист практически не имела. У меня был только один авторский сценарий: ко мне обратился киевский продюсер Вадим Жук, сказал, что он бы очень хотел, чтоб я написала сценарий по своему рассказу из сборника «Любовный бред», который ему очень понравился. Я с удовольствием согласилась, да и мне было интересно попробовать себя в этом. И когда я написала сценарий, режиссер мне позвонил и сказал: «Я жалею, что сейчас не в Москве, потому что хочу с вами выпить. Мне так понравился ваш сценарий! Он замечательный». После этого мне выдвинули 500 всяких претензий, заставили переделывать его от и до, вводить новых каких-то персонажей. Черт-те что! Я по возможности всё это сделала и сказала себе, что никогда в жизни не хочу видеть этого фильма. Там я, правда, не снимала ничего с титров, но я не слышала, чтобы этот фильм вышел.

 

- Как он назывался?

- «Белый танец». Я о нём ничего никогда не слышала. Но денег мне заплатили сполна.

 

А потом мне предложили участвовать в таком большом сериале - детективном телеромане серий на 80. Поскольку нужны были деньги, и моя приятельница была редактором, она мне эту работу сосватала. И вот тут я поняла, что такое бригадный подряд, когда 8-10 человек пишут одну историю, и ты не знаешь, что было до и что будет после.

 

- Как в буриме?

- Да. Хорошо, что серии замкнутые - ты пишешь одну детективную историю. Но герои одни и те же, и они как-то развиваются от серии к серии. А тебе еще какие-то совсем третьи люди спускают сверху так называемую личку - это самое омерзительное, что там есть, личные отношения вот этих всех героев-ментов с их женщинами.

 

- То есть, вам присылали синопсис отношений?

- Да. Мне пишут: «Она в него влюблена, а он ей отказал. Она пошла топиться, да не утопилась. А вот его жена ушла к другому, а дочь...». Это бредятина, личка, - на мои три серии. Я, значит, не знаю, что этот милиционер до этого делал, и что он будет делать потом. Я занималась совершенно ослиной работой, но хотя бы старалась писать человеческий детектив, старалась придумывать историю, диалоги. Я всегда хорошо писала диалоги, у меня как-то специальное ухо - я хорошо чужую речь слышу. И вот я сдавала, как мне казалось, под ключ свою серию или две. А потом увидела, что из этого из всего получается на выходе.

 

- Вы посмотрели серию?

- Не посмотрела, прочитала список претензий и замечаний. Дело в том, что после всего этого буриме какие-то четвертые люди расписывают мой сценарий по процентам - сколько процентов времени в кадре должен находиться главный герой, сколько в интерьере, а сколько на натуре. Я до сих пор не понимаю, зачем. Вот у меня есть хронометраж, я должна в этот хронометраж уложиться - и всё. Почему я должна слушать каких-то идиоток, которые мне рассказывают про то, что мой главный герой (притом что у него в истории есть целый ряд событий) должен находиться на экране в течение этой серии всего 20% времени? Почему не 21%? В общем, тогда я сняла свое имя с титров.

 

- А как назывался этот сериал?

- Это нечто называется «Семейный детектив».

 

- Он вышел?

- Да. Я даже как-то посмотрела. К счастью, это была не моя серия. Вся работа, кстати, делается на медные деньги, потому что весь бюджет продюсеры забирают себе, и поэтому люди, которые пишут сценарий, - это такой сброд, люди, совершенно непрофессиональные, не имеют опыта работы, не имеют ничего общего вообще ни с каким творчеством. Таких людей набирают, чтобы можно было им меньше платить.

 

 

- А вы смотрите вообще европейские сериалы, американские?

- Да. Я очень люблю американские сериалы. В свое время я была фаном «Доктора Хауса», настоящим фаном, я просто с ума сходила, покупала альбомы, у меня он был любимый герой, я его обожала. Мне муж кричал: «Твой начинается», и я неслась к телевизору. Потом я очень любила Lost. Его я смотрела серий по двенадцать за раз, потому что я не могла оторваться. Считаю, что это высокий сюжетный класс, просто высочайший. Я понимаю, что там тоже есть «литературные негры», которые сидят и придумывают события, да еще и какие крутые события. Но все-таки есть некий главный писатель, который пишет героев, пишет отношения героев, а там они очень важны.

 

Кроме этих двух, мне еще очень понравился «Обмани меня» - я считаю, что это тоже очень хорошая работа. И небольшие английские сериалы, эти в высшей степени экранизации культурные - «Сага о Форсайтах», «Возвращение в Брайдсхед», - ими в свое время я тоже наслаждалась.

 

- Сейчас BBC продолжает снимать очень хорошие сериалы.

- Да, потому что это очень высокая культура кино. Это даже не телевидение, это кино, конвертированное в телевидение. У нас почему-то это совершенно невозможно.

 

- Вы очень скептически оцениваете возможности российского кино и телепроизводства.

- Вы знаете, я оцениваю скептически не возможности (возможности есть), а желание. Есть же мастера. Вот когда Урсулюка приглашают, он делает хорошее кино. Конечно, это не такого уровня кино, как, допустим, «Возвращение в Брайдсхед», но «Ликвидация», я считаю, отличный фильм, «Долгое прощание» - прекрасное кино.

 

Панфилов, опять же. Хотя «В круге первом» - это было не очень хорошо, но это потому, что Александр Исаевич сам решил писать сценарий. Я вот смотрела и всё время говорила сама себе: «Что, уж сценаристов уже не стало? Что уж самому-то там корячиться?» Вот зачем он сам писал сценарий? А актеры хорошие, а картинка культурная, музыка хорошая, диалоги, немножко, может быть картонные чуть-чуть. Но в целом, когда приходят мастера, тогда и получается хорошее кино.

 

- А что вы думаете по поводу «Мастера и Маргариты», «Идиота»?

- Вы знаете, я с «Идиотом» нажила себе очень много врагов, потому что я была одной из двух-трех человек, кому он понравился. Критика «Идиота» возненавидела, - эту степень ярости я не могла себе объяснить, прямо люди бледнели от ненависти.

 

- Достоевский - это святое.

- Я ничего не могла понять, - отличный фильм, на мой взгляд. Чтобы выразить эту свою мысль, мне пришлось сделать хитрый ход конем. Если бы я сама написала, что сериал хорош, то меня растерзали бы мои коллеги. И я сделала беседу с моей приятельницей Людмилой Сараскиной - профессором, филологом и самым авторитетным достоевсковедом. И вот когда я прикрылась Сараскиной, которая три часа с восторгом рассказывала про этот сериал, и про то, насколько он адекватен, и как прекрасны все актеры, и как режиссер понял и воплотил всю ткань романа - это уже было не мое мнение, это Сараскиной, а ей виднее. Я была очень довольна. Но всё равно я была даже не в меньшинстве, - я была в одиночестве.

 

- А «Мастер и Маргарита»?

- Нет. Это тяжелый случай. Потому что я считаю, что есть вещи такие загадочные, которые вообще не поддаются экранизации, и «Мастер и Маргарита» - один из таких текстов, его никак нельзя экранизировать. Ну, не получается. Ни у кого. Я про все экранизации, которые были.

 

- Но тот же Бортко снял прекрасный фильм по Булгакову.

- «Собачье сердце» - да. Но там нет волшебства, это социальная штука. Хотя, конечно, в нём есть и философские идеи, и акт творения, и спор с Богом, но он без амбиций вычленил для себя социальную линию, и сделал ее, на мой взгляд, блестяще, просто блистательно. Я обожаю этот фильм, и каждый раз, когда он идет по телевизору, смотрю. Всегда. Раз пятьдесят я его видела. А с «Мастером...» у него ничего не получилось, ни у кого ничего не получается.

 

- «Белую гвардию» тоже испохабили.

- И «Белую гвардию» испохабили, да, - видела, но кусками. Я так посмотрела первую серию, - а это мой любимый роман, - и подумала: «Да пошли они к черту».

 

- Хотела вас спросить по поводу «Крока». Вы написали, что это один из лучших анимационных фестивалей мира. Не слишком ли громкая оценка?

- Я мало где бывала. Но я бывала в Анси - это маленький французский городок, заточенный на анимацию: там школа мультипликации, музей мультипликации, там все жители, кажется, этим занимаются, да и сам город какой-то такой игрушечный. В нём проводят крупнейший анимационный фестиваль, на котором я была, он мне очень понравился, потому что он грандиозный - там куча площадок, конкурсный зал, миллионы информационных показов. Но он именно глобальный, а фестиваль «Крок» крошечного размера. Тем не менее Ирина Капличная умудрилась из фестиваля размером с корабль на триста человек сделать международное событие, со звездами, с очень серьезными мастерами, которые дают свои фильмы, а иногда и приезжают. Кроме того, все наши ребята-аниматоры, работающие за границей, обязательно приезжают. Потому что на фестивале есть такой элемент домашности, как-то моей дочке кто-то сказал из участников: «Ты можешь называть всех здесь на ты, потому что мы семья». Это правда. На нём совершенно удивительные отношения внутри команды, удивительное отношение дирекции фестиваля к людям - Ирина Александровна просто любит каждого. Я езжу 20 лет, и думаю, что буду ездить столько, сколько фестиваль будет существовать.

 

Фото - Борис Эрихман

Команда «Детектора медіа» понад 20 років виконує роль watchdog'a українських медіа. Ми аналізуємо якість контенту і спонукаємо медіагравців дотримуватися професійних та етичних стандартів. Щоб інформація, яку отримуєте ви, була правдивою та повною.

До 22-річчя з дня народження видання ми відновлюємо нашу Спільноту! Це коло активних людей, які хочуть та можуть фінансово підтримати наше видання, долучитися до генерування спільних ідей та отримувати більше ексклюзивної інформації про стан справ в українських медіа.

Мабуть, ще ніколи якісна журналістика не була такою важливою, як сьогодні.
У зв'язку зі зміною назви громадської організації «Телекритика» на «Детектор медіа» в 2016 році, в архівних матеріалах сайтів, видавцем яких є організація, назва також змінена
* Знайшовши помилку, виділіть її та натисніть Ctrl+Enter.
18390
Коментарі
1
оновити
Код:
Ім'я:
Текст:
Хоу
3800 дн. тому
"у меня как-то специальное ухо - я хорошо чужую речь слышу". Жаль, не слышит своей. Публикуется по блату и знакомству, берется за дурацкие проекты и не доводит их до конца... Смотрит глупые массовые сериалы (чем "Лост" умнее "Рабыни Изауры"?). Хочет перемен в стране, которую не хочет понимать. Это же типичный мАсковский обыватель-потребитель, "совок" с большими претензиями.
Долучайтеся до Спільноти «Детектора медіа»!
Ми прагнемо об’єднати тих, хто вміє критично мислити та прагне змінювати український медіапростір на краще. Разом ми сильніші!
Спільнота ДМ
Використовуючи наш сайт ви даєте нам згоду на використання файлів cookie на вашому пристрої.
Даю згоду