Очень приятно, что „Детектор медіа” начала дискуссию о подготовке журналистов в Институте журналистики. Действительно, пришло время.

В мою бытность работы главным редактором газеты „Коммерсантъ-Украина”, ко мне часто приходили студенты из нашего института. Прочитав по несколько их опусов, я просила ЗАБЫТЬ О ТОМ, ЧЕМУ ИХ НАУЧИЛИ. Ошибки при написании текстов у ВСЕХ встречались одни и те же: нарушение причинно-следственной связи, неправильное построение текста (точнее, нелогичное построение), замена ключевых моментов повествования попыткой шутки. Диагноз можно было поставить один: студенты понятия не имеют, что они должны делать с информацией и как из слов составляется текст. Вуз не перестраивает мозги студента, забивая голову совершенно ненужной информацией. Даже элементарные навыки, вложенные школьной учительницей по родному языку о том, что сочинение надо начинать с плана, потеряны. Мой бывший однокурсник Александр Чекмышев утверждает, что нынче институт обучает студентов, опираясь на стандарты западной журналистики. Тогда объясните мне, пожалуйста, какое отношение слово «творчество», присутствующее буквально во всех методичках, не выбитое из сознания преподавателей, не говоря уже о нынешних студентах, имеет к институциям западной журналистики? Оно давно ушло в историю, как слова «марксизм», «электрификация» и пр. Как только журналист вспоминает о творчестве -- у издания тут же начинаются проблемы. Журналистика -- это не литература, не беллетристика. Это информация плюс пропаганда. Ее не надо украшать перед подачей на стол. Следовательно, развлекать студентов тоже не надо. Если ребенок до 10 лет ни разу не был в театре, не читал в детстве нужных книг, то пускай он прочтет хоть всю античную литературу в вузе, он не станет другим. Время его образования уже упущено. А руку «набить» на написании текстов времени у него не будет, потому что Институт журналистики вместо практических занятий поднимает культурный и духовный уровень студентов. (Я вообще заметила интересную закономерность: когда в украинской журналистике заканчивается профессионализм, тут же почему-то начинается «духовность». Не верите -- просмотрите все «щирі українські видання», которые невозможно читать. Только и разговоров о духовности и независимости). На западе студентов никто литературой и философией в таких количествах не развлекает. Мне жаловались студенты Монреальского университета факультета журналистики на то, что их обучение очень скучно. Они пишут статьи, а потом их разбирают, переписывают, снова разбирают и так пока построение текста и обработка информации не будет происходить автоматически. Параллельно с этим им месяцами (!) рассказывают преподаватели, как работать над интервью, репортажем, заметкой и т.д. Вспомните, выпускники, сколько над этим корпели мы? Не более двух практических занятий. Где тренировочный печатный орган -- сайт. Ведь это же прекрасная возможность у студентов 1-2 курса отточить свое перышко, чтобы не краснеть потом перед матерым стрингером или редактором. И вопрос тут не в финансировании. Электронное СМИ институтская система может себе позволить при самом бедственном материальном положении. Более того, она может быть прекрасной биржей труда -- работодатель видит, кто есть кто и отслеживает рост профессионализма студента. И все-таки, чего же не хватает этой системе, если не считать денег? В ней не содержится главное -- обратной связи с потребителем, то есть с работодателем, читателем. Программа Института бесконечно далека оттого, что понадобится выпускнику в реальной работе. Новые формы обучения, как и новые виды продуктов, смогут появиться лишь тогда, когда медийный бизнес вторгнется в систему обучения. То есть, когда на практические занятия будут приглашаться ПРАКТИКИ, а не ТЕОРЕТИКИ. То есть лучшие действующие журналисты, прекрасно разбирающиеся в своих отраслях и понимающие, что необходимо знать молодому специалисту. И я думаю, что никто из журналистов не отказался бы бросить в благодатную почву семя, чтобы в дальнейшем облегчить себе работу. Ведь нехватка профессионалов -- это проблема номер один в СМИ. К огромному сожалению, Владимир Ризун, мне кажется, этого не понимает, так как он не журналист. Он отличный литературный редактор, может быть, прекрасный топ-менеджер, но он далек от этого ремесла. Поэтому дистанция между наукой-журналистикой в Институте и ремеслом-журналистикой в СМИ стремительно увеличивается. Догнать СМИ без привлечения их представителей преподавательский состав не сможет. Поэтому, вспомнив пример 40-х годов, когда ведущие ученые пошли в вузы, чтобы подстроить систему образования под свои нужды, призываю коллег прийти ан помощь преподавателям и все-таки экспериментально заняться подготовкой специалистов. Если Институт журналистики, оторвавшись от науки, захочет изменить положение вещей, я маю, что общественные организации готовы помочь. Мария Зубарева