Эта история еще не закончилась: журналисты разгромленного издания пытаются обжаловать в суде действия налоговиков, добиться возврата изъятых компьютеров, бумаг и личных вещей. Но, хорошо понимая, в какой стране живут, одновременно они обратились к Посольству США в Украине с просьбой о предоставлении политического убежища. Ответа пока нет.

Краткая справка: Миронов Алексей Евгеньевич, 39 лет, родился в Подмосковье, в 1973 г. переехал в Украину (Донецк). В 1986 г. закончил филфак Харьковского университета, преподавал русский язык и литературу в сельской школе. С 1991 года — в журналистике, преимущественно экономической: донецкие еженедельники «Негоциант» (зам. гл. редактора) и «Деловой Донбасс» (гл. редактор), зав. представительством по Донецкой и Луганской областям еженедельника «Галицкие контракты». 2000 — март 2001 г. — главный редактор интернет-газеты ProUA (Киев), с июля 2001 — главный редактор интернет-газеты «Оbkom.net» («Общественная коммуникация»).

Корреспондент «ПРАВДЫ.Ру» Андрей Лубенский задал Алексею Миронову несколько вопросов.

— Этот обыск, произведенный налоговой милицией 19 февраля и парализовавший работу издания, явился ли он полной неожиданностью для журналистов «Обкома»?

— Полной неожиданностью, пожалуй, явилась только форма, в которую вылилось недовольство Госналоговой администрацией деятельностью сайта. Как и любой украинский журналист, я отчетливо представлял, что такое Госналоговая администрация Украины, вобравшая в себя все «лучшие» черты опричины и НКВД на «новом исторической этапе». У меня лично был опыт общения с этими господами и в качестве предпринимателя, и в качестве активного участника выборов 1998 и 1999 годов, не говоря уже о том, что на протяжении десятилетия приходилось описывать становление украинского бизнеса со всеми сопутствующими моментами и «маленькими трагедиями». Но все же события 19 февраля превзошли все мои ожидания — именно в силу какой-то чрезмерной наглости, с которой все это было сделано. Повеяло какой-то жуткой немотивированностью. Это примерно то же самое, как подогнать к окнам редакции танк и пальнуть прямой наводкой по окнам.

Хотя какая-то реакция со стороны ГНАУ (да и не только этого ведомства, ибо врагов мы наживали себе регулярно и сознательно — руководствуясь в своей деятельности принципом, что власть и политиков нужно «долбать» именно в силу того, что это — власть и политики) нами ожидалась. Один лишь пример — в декабре после нашей статьи, где в интересном контексте упоминался сын главы ГНАУ, месторасположением нашей редакции заинтересовался районный угрозыск. Некто в чине капитана (фамилия известна) сначала пытался выдавать себя за работника райисполкома, но пойманный «на горячем» охраной, предъявил удостоверение… И это — не единичный пример.

— Как все это происходило? Можно ли верить прозвучавшему на следующий день пояснению ГНАУ, что обыск был произведен «по ошибке»?

— О том, что бойцы налоговой милиции «ошибаются», им было сказано в самые первые минуты налета на редакцию. Ведь нам предъявили постановление, из которого следовало, что нас обыскивают, во-первых, в свете уголовного дела против какой-то фирмы «Новотроник» (что это такое, я и до сих пор не знаю), а во-вторых — потому что мы якобы являемся подразделение банка «Коралл». В общем, люди пришли бороться с отмыванием денег. Мы им доходчиво объясняли, что они ошиблись, что это помещении редакции, что мы зарегистрированы в Госкоминформполитике, что мы не являемся и не можем являться подразделением банка. Они ведь потом чем козыряли, объясняя свою «ошибку»? Что мы находимся в помещении банка. Это ложь. Мы арендовали помещение (одна комната) у НИИ, которое давно уже является по сути огромным бизнес-центром (обычная практика на постсоветском пространстве). Мы размещались на четвертом этаже, на этом же этаже арендовали «площадь» еще двенадцать фирм; банк же располагался в другом конце здания, имел, разумеется, отдельный охраняемый вход. Так что если бы налоговики действительно «ошиблись», то им следовало обыскивать все НИИ и всех арендаторов без исключения, коль скоро они «прописаны» по одному адресу с банком. Они не «ошибались», они сознательно громили редакцию, надеясь, что что-нибудь обязательно всплывет и найдется. Но ничего не нашлось. Пришлось сначала говорить об «ошибке», затем — выдвигать еще более идиотские объяснения. Ну надо же как-то объяснить, что пять часов, без всякого предлога, совершается обыск, изымаются все бумаги и пять системных блоков, журналистов выводят из помещения в наручниках, везут в головную контору, держат там, затем выпускают без объяснений и извинения — и главное — без каких-либо обвинений! И это продолжается уже два с половиной месяца! Какая уж тут «ошибка».

Мало того, через несколько дней в наше отсутствие те же люди вскрыли опечатанный ими же сейф, выгребли подчистую его содержимое — без составления протокола, без предъявления списка изъятого понятым! Этот эпизод вообще остался без объяснений со стороны ГНАУ, ибо говорить «пардон, мы еще раз ошиблись» даже они не решились.

— Что скажете об обвинениях, изложенных, в частности, в пресс-релизе ГНАУ? Особенно интересно было услышать сообщение о якобы обнаруженном в одном из изъятых системных блоков порнографическом ролике...

—Пресс-релиз ГНАУ появился 25 февраля — в тот самый день, когда мы анонсировали свою пресс-конференцию, — и на 90% состоит из лжи, а на 10% излагает факты, которые не имеют никакого отношения к сути вопроса и тем более не оправдывают погром, учиненный налоговыми милиционерами в редакции.

Например, нас обвинили в этом релизе в том, что мы не платили налогов и не предоставляли отчетность. Ответственно заявляю — это ложь. Понимая, какие могут возникнуть проблему у юрлица, которое нещадно критикует налоговое ведомство, мы изначально предприняли превентивные меры безопасности. А именно: редакция состояла на бухгалтерском обслуживании в специализированной фирме с отменной репутацией, и годовой отчет и отчет за январь были сданы вовремя и без всяких замечаний со стороны районной налоговой. А уж говорить о том, что были якобы найдены документы, свидетельствующие о том, что мы занимались конвертационными операциями и т.п., можно только в том случае, когда есть твердая уверенность, что ни суд, ни прокуратура не будут конфликтовать с ГНАУ из-за какой-то интернет-газеты. Мы, разумеется, после появления этого релиза подали иск в суд (по факту обнародования клеветы), но уже прошло более двух месяцев, а судья до сих пор не назначила даже срок рассмотрения нашего иска! Так происходит и с иными нашими обращениями в суд, в прокуратуру, в милицию (по факту хищения личных вещей из сейфа) и к президенту.

А что касается порноклипа, о котором шла речь в упомянутом Вами релизе, то в неопечатанный системный блок можно засунуть и план подкопа под здание администрации президента Украины. А поскольку и документы у нас изымались без описи, так что можно было бы сказать, что среди редакционных бумаг были обнаружены порнографические журналы. Но какое это имеет отношение к обыску, к первоначальным обвинениям и тому обстоятельству, что редакцию лишили возможности работать? И если 4 конфискованных компьютера из 5 (один, как говорится в пресс-релизе, оказался с порноклипом) были «чистыми» (как говорится в том же пресс-релизе), то почему эти четыре «компа» до сих пор не вернули? И почему уже в апреле один из замов председателя ГНАУ говорит на пресс-конференции, что технику нам вернули, а через несколько дней, другой зам того же Азарова на другой пресс-конференции заявляет, что с компьютерами до сих пор ведутся какие-то следственные действия?! Кафка отдыхает.

— Вернемся к «истории вопроса». Еще до «Обкома» Вы создали и редактировали интернет-издание «ProUA». И можно было заметить, что «ProUA» тоже не очень-то жаловало налоговую службу. Чем это было вызвано?

— История независимой Украины, особенно эпохи, которую принято называть «режим Кучмы», убедительно свидетельствует, что ГНАУ — прежде всего карательный орган и самая надежная опора существующего режима. И неудивительно, что за эти годы по несколько раз менялись премьеры и министры, губернаторы и фавориты Кучмы, и лишь Николай Азаров оставался и остается верным соратником действующего президента. И никакие жалобы предпринимателей на действия ГНАУ, ни многочисленные факты прямого вмешательства налоговой в политические процессы, ни, в конце концов, то обстоятельство, что господин Азаров — один из фигурантов записей майора Мельниченко, сделанных в кабинете президента, на которых глава ГНАУ выглядит, мягко говоря, неприлично, — ничто не может поколебать позиции этого верного соратника Кучмы по построению полицейского государства. И когда в феврале 2001 этот господин возглавил Партию Регионов, ставшей основой предвыборного блока пропрезидентских партий, всем стало ясно, как и против кого будет использоваться махина такой уникальной силовой структуры, как ГНАУ. И «ProUA» совершенно осознано занялась разъяснением согражданам последствий данной ситуации. В итоге уже через месяц вся редакция уволилась, поскольку учредителям газеты было сделано недвусмысленное предупреждение.

— Как возникла идея сделать «Obkom.net»?

— Идея создания нормальной украинской интренет-газеты возникла давно. В 1999 году состоялись президентские выборы, и самым откровенным «беспределом» в поддержке действующего президента отличился Донбасс. В то время я работал в Донецке и не питал иллюзий относительно перспектив более-менее независимой журналистики в данном регионе (так, собственно, и получилось: на парламентских выборах в марте 2002 года больше, чем в Донбассе, прокучмовский предвыборный блок поддержали только в тюрьмах, казармах и психиатрических больницах). Поэтому в конце 1999 года и возникла идея перебраться в Киев и даже «дальше» — в виртуальное пространство. Отыскали источники финансирования, и в начале 2000 года почти вся редакция еженедельника «Деловой Донбасс» перебралась в Киев — сразу пять человек, из которых два «отсеялись» в самом начале работы над «ProUA», а на смену им из того же Донецка и из того же «Делового Донбасса» приехало еще двое.

Идея была простая — сделать нормальный ресурс об Украине. Ведь что на тот момент представлял Укрнет? Одна-единственная газета, перепечатывавшая сообщения одного-единственного агентства — и все! Украинский народ «ходил» на российские сайты. Нам удалось создать корреспондентскую сеть по Украине (это сейчас никого не удивляет, что в лентах интернет-новостей есть сообщения из Луганска, допустим, а тогда это было экзотикой), удалось выработать свой стиль, найти своего читателя. Но все же это был первый опыт, опыт постижения того, что «бумажная» и «он-лайновая» журналистика — это не близнецы-сестры. Поэтому после ухода всей команды из «ProUA» мы сразу же начали работать над новым проектом, суть которого содержалась уже в его названии — «Общественная коммуникация» («Обком»). Правда, деньги на проект удалось найти лишь в июле, а тестовый режим по тем же финансовым причинам затянулся с сентября по ноябрь, но все же кое-что было сделано.

— Что именно?

— Ну, прежде всего — удалось сохранить верность стилю: видимый миру стеб сквозь невидимые миру слезы. Сохранили и достаточно высокий уровень аналитики (упор на новостийность уже показался нам не столь актуальным, как год назад), да и вообще, позволяли себе многое. Мне кажется, именно особый дух свободы и «оторванности» наши читатели признали и полюбили сразу. Удалось воплотить и некоторые чисто «обкомовские» «фишки», самой удачной из которых я считаю наши «народные игры». В общем, мы упорно продвигались по пути достижения подлинной «интерактивности» и использования всех возможностей Сети.

Наконец, целый ряд материалов до сих пор, что называется, на слуху. Например, многие до сего дня вспоминают, что именно мы предсказали полный провал так называемых российских политтехнологов — фонд Павловского, Гельман, Щедровицкий, Островский и т.п. — на украинских выборах 2002 года. И хотя до меня доходили сведения, что и Марат Гельман, и Ефим Островский очень высоко отзывались о нашем сайте (считая его, в силу специфики их деятельности, лучшим украиснким ПиАр-проектом), я тихо горжусь, что фразу из моей еще прошлогодней статьи о ФЭПе («Как утомительны в России фраера!»), до сих пор цитируют в украинской политической «тусовке».

— Неприятности начались сразу или постепенно? Вы довольно быстро раскрутили сайт, вывели его в десятку самых посещаемых ресурсов Укрнета. Не эти ли успехи испугали врагов?

— Вообще-то, в «ProUA» мы стартовали даже «круче» — через две недели закрепились в шестерке рейтинга «Пинга», прилично смотрелись на «Рамблере» и т.п. Но «раскрутка» «Обкома» не измеряется количественными показателя, местами в рейтингах и т.п., тем более что в Инете слово «раскрутка» замечательно рифмуется со словом «накрутка». Более того, тот же Глеб Павловсикй выдвинул теорию измерения популярности интернет-издания степенью его цитируемости в офф-лайновых СМИ. Порочная теория, я считаю. В тоталитарном государстве, где почти все СМИ контролируются финансово-политическими кланами, пользующимися благосклонностью государства, цитировать вас никто особенно не будет. Есть иные показатели.

Например, состав посетителей. Львиную долю заходов на сайт обеспечивали налоговая служба, администрация президента, МВД, Верховная Рада, Кабмин, Совет нацбезопасности и обороны, партийные пресс-службы, Служба безопасности Украины — и это при том, что мы не были «компромтаным» сайтом! При этом международный траффик «Обкома» превышал частенько внутриукраинский.

Что могло испугать врагов, как Вы выразились? Боязнь выглядеть смешными. Выставить сильных мира сего в потешном виде нам нередко удавалось. Как, впрочем, и их противников, так называемых оппозиционеров.

— Один из сильных мира сего — а именно премьер-министр Кинах — помнится, обещал разобраться в ситуации с «Обкомом»…

— Да уж… Анатолий Кириллович, в самом деле, уже через день после налета на нас, пребывая в Черкассах, нечто подобное произнес. Правда, как мне позже стало известно, он, отвечая на вопрос местных журналистов, думал, что речь идет о какой-то черкасской газете. Но мы, естественно, уцепились за эти слова государственного мужа и день за днем не давали покоя его помощникам, звонили им, интересовались, как дела. Иногда получалось комично. Звоним как-то раз в пресс-службу премьера. А там нам отвечают, что их в налоговой заверили, что технику нам вернули. Мы им, естественно, раскрыли глаза (никто ничего не вернул), так господа из Кабмина были просто в шоке, только и повторяли растерянно «не может быть, как же так». В общем, забыли, в какой стране живут. Спасибо им, конечно, за хлопоты, но я все же предпочел бы доказать свою правоту в суде. Но именно в этом счастье нам как раз и отказано: процесс, как уже сейчас понятно, затянется на месяцы.

— Поговорим о свободе слова и независимости СМИ на Украине. Когда-то — несколько лет назад — можно было говорить об этом в настоящем времени. Какова ситуация сейчас и какими Вам видятся перспективы?

— Свободы слова на Украине нет. Есть оппозиционные издания с мизерными тиражами, но погоды они не делают (в Белоруссии, говорят, тоже такая пресса существует). Но и оппозиционные СМИ зависимы от своих патронов. Интернет в этом смысле — самая удобная среда: вложения на несколько порядков меньше, чем для традиционных СМИ, следовательно, нет необходимости обращаться за помощью к «солидным», а стало быть — заметным, и следовательно, зависимым от властей структурам. Но даже здесь, в Укрнете, свободы слова почти нет. Все независимые (скажем точнее — критически настроенные к существующему режиму и позволяющие себе то, чего не позволяют иные) сайты легко пересчитать на пальцах одной руки. Даже несколько пальцев останется, чтобы скрутить неприличную фигуру.

Перспективы — печальны. Поскольку геополитически Украина превращается в ту же Белоруссию, а курирует этот процесс Россия, у которой со свободой слова чем дальше, тем веселее, то оснований для иллюзий, в общем-то, нет. Никаких.

— И все же странной выглядит реакция украинских властей на медийный сектор Сети. Постоянно предпринимаются попытки «урегулировать» Интернет. Сейчас вот заговорили о регистрации провайдеров... Неужели этот оставшийся «островок свободы» так беспокоит власть имущих?

— А тоталитаризм только и может существовать, когда он тотальный. Опыт бывшего СССР это прекрасно показал. Даже такие невинные с современной точки зрения проекты, как журнал «Огонек» Коротича и программа «Взгляд», по сути, оказались могильщиками целой империи.

— Впрочем, что мы все о власти. Создавать независимые СМИ должна все-таки совсем не власть, а общество, да и сами журналисты. Почему, на Ваш взгляд, этого не случилось? Почему сейчас мы не наблюдаем проявлений коррпоративной солидарности вот хотя бы в связи с делом «Обкома»?

— А нет никакой корпоративной солидарности. Ну какая может быть солидарность у людей, которых связывает единственный признак — общая профессия? Так можно договориться, что и у чеченских бойцов и у российских солдат должна прослеживаться эта «солидарность»: те и другие стреляют, носят сапоги, подчиняются офицерам… Коллеги, одним словом. В обществе, где нет граждан, а следовательно, и гражданской солидарности, все остальные формы проявления сочувствия — паллиатив.

— Какова ситуация сейчас? Вам все еще не вернули изъятую технику, бумаги, личные вещи?

— Ничего не вернули. Более того. 27 марта пришла бумага из налоговой администрации Киева (причем, на НАШ адрес, а не банка, подразделениям которого нас поначалу называли!) с требованием предоставить документы для внеплановой проверки. Ну, мы, конечно, объяснили, что их коллеги уже изъяли у нас тремя заходами все бумаги, но все же бумаги предоставили (напомню, у редакции была внешняя бухгалтерия). Так нам после этого направили новое требование, чтобы мы предъявили оригиналы некоторых документов (например, устав). Мы, разумеется, отвечаем, что вы сначала предоставьте нам список того, что вы у нас изъяли до сей поры, может, там и найдется какой-то оригинал. Стоит, наверное, отметить, что глава ГНАУ обещал международным журналистским организациям, что не будет проверять СМИ до окончания выборов (интересно, конечно, с чего это вдруг с него стали требовать таких заверений), а «Обком» вообще не был включен в список СМИ, которых будут проверять налоговики в 2002 году. Но, с другой стороны, г-н Азаров оказался честен — «Обком» и не проверяли, а просто разгромили.

— Что толкнуло журналистов издания на такой, скажем прямо, не совсем ординарный шаг, как просьба о политическом убежище в США? Что, если просьба будет удовлетворена, убежище — предоставлено? Уедете? А если последует отказ?

— Элементарное беспокойство за безопасность — своих семей и свою. Если предоставят убежище — уеду однозначно. Если нет — буду как-то доживать здесь. Люди везде живут, даже в тюрьме.

— Что посоветуете коллегам по перу, на которых пока еще не «наехали» ГНАУ, пожарные, МВД, СБУ, ветеринарная инспекция (список можно продолжить)?

— Если коллеги еще молоды — то следовать примеру Остапа Бендера и переквалифицироваться в управдомы. Если же коллеги уже не мыслят себя без «лейки и блокнота», то помнить о народной мудрости — «Плетью обуха не перешибешь». Конечно, крах режима Кучмы неизбежен, но едва ли после его ухода что-то изменится. Так что следует подыскивать какую-то крышу побогаче (а что может быть на Украине богаче российских бизнес-структур?), работать, и хотя бы из уважения к себе не произносить никогда словосочетание «свобода слова». Нынешнее поколение украинских людей обречено жить в Евразии, увы.