Это и служебные дела, и множество частных вопросов. Например, я дважды был в Харькове, ездил на могилу родителей. Мне очень стыдно, но я не был там год. Памятник моим родителям создавал мой товарищ, присылая мне по факсу эскизы этого монумента. У меня много друзей, и здесь, и за пределами Украины, и сейчас я пытаюсь с ними хоть немного общаться. Подвожу итоги, собираю архив и т. д. Есть достаточное количество предложений в плане дальнейшей работы.

Это коммерческие структуры или государственные?

Разные. Причем — как украинские, так и зарубежные. Я не спешу, хочу посмотреть и немного оглядеться, отдышаться… Наконец-то удалось отоспаться. Я хронически недосыпал в течение двух с половиной лет. Ведь мне приходилось заниматься и хозяйственной работой, и программой. Сейчас я набросал несколько вариантов новых передач. «7 дней» я оставляю за собой, так как это моя интеллектуальная собственность. Людей, пришедших мне на смену, я знаю, знаю их творческий потенциал и не хочу их ругать. Вы видите, что сейчас снимаются спортивные программы с канала… Я не хочу критиковать руководство Национальной телекомпании. Первый канал — это лицо телевидения страны. Думаю, что все станет ясно через 2—3 месяца. И тогда я буду комментировать то, что происходит на УТ-1. Сейчас делать это неэтично, ведь новому руководителю нужно дать возможность поработать, показать, на что он способен. Я думаю, что он себя проявит во всей красе.

Связаны ли ваши планы — Интернет-сайт и печатные средства информации — с планами вашей супруги? Вас уже, насколько я помню, «отправляли» и в Польшу, и еще куда-то… Как сейчас обстоят дела в связи с назначением Сюзанны Романовны на новую должность?

Сначала я расскажу о слухах и сплетнях, которые распускались обо мне на протяжении всей работы в Национальной телекомпании и особенно, когда я вернулся в программу «7 дней». Да и сейчас после моего ухода с Первого канала они не затихают. Доброхоты рассказывали, мол, — то Сюзанна Романовна ушла от меня, то я от нее, сплетники говорили, что у нас политический союз и т. д. Конечно же, я свои планы буду согласовывать с делами моей супруги. Она назначена сейчас постоянным представителем Украины в Совете Европы. Но пока остается министром юстиции, — долго ли будет так продолжаться, я не знаю. Да и сама Сюзанна этого не ведает. Но наши планы мы всегда друг с другом согласовываем. И конечно же, будем стараться делать так, чтобы мы жили вместе. Хотя есть очень серьезные предложения из-за рубежа, в частности, из Москвы. Они были и до моего увольнения с должности директора Национальной телекомпании, теперь появились новые предложения. Я не спешу, пока выбираю. Я хотел бы развеять слухи, сплетни, разговоры и сказать, что я не менял своих политических убеждений, я не перебегал и не перебегаю из одного лагеря в другой, я имею свою точку зрения в отношении нынешнего Президента. Если будут какие-то предложения из структур администрации главы государства, то конечно же буду очень серьезно относиться к этому. Но, повторяю, сейчас я хочу немного отдохнуть, заняться своими бумагами, встречаться с друзьями, проводить больше времени с близкими.

Вы говорите о людях, которые распускали слухи. Вы можете назвать их, рассказать, где они работают? Вы постоянно намекали об этом в кадре, и сейчас, когда вы не отягощены ответственностью руководителя, может быть, подробнее об этом расскажете?

Мы насчитали за последнее время восемь машин, которые ездят за нами, и номера этих авто не значатся в милицейских каталогах. Мы четко знаем, что прослушиваются наши телефоны. Я имею в виду себя и свою супругу. Это делается нагло, вызывающе. Люди, которые постоянно торчат возле нашего подъезда, — одни и те же. Ночные звонки по домашнему телефону и т. д. А причины совершенно понятные — они коренятся в моей журналистской деятельности. Я всегда говорил, что не хочу смешивать свою работу на должности руководителя Национальной телекомпании и журналистику. Я всегда остаюсь журналистом — это мое ремесло. А уж назначить того или иного человека главой Национальной телерадиокомпании — это право главы государства. Решил Леонид Кучма, что должен быть Долганов — значит, так тому и быть. Решил Президент, что должен быть Сторожук — значит, будет Сторожук. Это не обсуждается. Но ведь те «наезды», о которых я говорил, они не связаны с моей работой — на посту президента Национальной телекомпании. Хотя пытаются обвинить в чем угодно. И в том, что мы «замыливали» какие-то деньги от рекламы. Это ложь. Все знают, что такое реклама на украинском телевидении, тем более — на государственном канале… Скажем так, есть попытки определенных людей со мной политически расправиться. Но я думаю, что у них ничего не выйдет. У меня есть достаточное количество интересных видеоматериалов. Когда я был в Швейцарии, то передал их своим коллегам. Эти видеокассеты будут основой фильма о коррупции в Украине. Об этом мы начали в свою время говорить на Первом канале. Вспомните передачу «Зона правды», вспомните, о чем говорилось в «7 днях» и т. д. Запугать меня невозможно, заставить меня говорить то, во что я не верю, тоже нельзя. Грубо говоря, заткнуть мне рот, конечно, можно, но для этого нужны какие-то экстраординарные меры. Но уже снято очень много, а снимал не только я, а достаточно большая группа честных журналистов, которые не хотят мириться с тем, что происходит в стране. И естественно, что когда-то эти материалы увидят свет. Я бы не хотел, чтобы сейчас они были обнародованы, потому что их используют определенные политические силы в избирательной кампании. И опять будут кричать, что всему виной Президент и правительство. Я повторяю, что был и остаюсь сторонником ныне действующего Президента Леонида Кучмы. И отношусь к этому человеку абсолютно уважительно. Я обязан ему карьерой и тем, что смог раскрыться как журналист.

Вадим Афанасьевич, кстати, о предвыборной гонке. У вас не было предложений стать депутатом? Сейчас модно привлекать журналистов в политику.

Были. Пока не буду говорить от кого.

И как вы к этому относитесь?

Сейчас я думаю, что мне делать дальше и к чему склониться.

Любой журналист хочет печататься и выходить в эфир, ему необходима общественная оценка его деятельности. Сейчас в какой-то мере вы в этом плане ограничены…

Мне никто не закрывал двери в редакции, в теле- и в радиокомпании. Более того, меня сейчас приглашают на «круглые столы» и в прямые эфиры. Вот буквально недавно я был в прямом эфире «Радио свобода», звонит газета «День», иностранные агентства. Я ни в чем не ограничен, я просто сделал паузу. Я говорил, что «7 дней» будет выходить, этот проект может быть расширен, потому что, когда мы начинали, были вечные цейтноты и вечная нехватка денег. Те идеи, которые были заложены в 1997 году реализованы в России. Это не значит, что они у нас их украли. Телевидение развивается по одним и тем же канонам. Что же касается государственного ТВ Украины, то я остаюсь при своем мнении. Если у государства будет такой орган, как «Держкомінформ політики телебачення і радіомовлення» в его нынешнем виде и в его нынешнем составе, когда там работают полнейшие дилетанты, — толку не будет. Пока не будет выработана реальная концепция развития украинского телевидения хотя бы на 10—15 лет вперед с решением технических путей модернизации ТВ, будет происходить то, что происходит. Вы посмотрите, какой страшный сейчас идет процесс. Идет фантастическое расширение российского телевидения: фильмы, мыльные оперы, сериалы, новые программы, технологии, студии — просто всплеск. А что у нас? Возьмите все каналы: русские сериалы или русская программа, американский сериал. Мы просто трансляторы. В этом беда. Начиная с первых лет независимости достаточно много говорилось, в том числе писала и ваша газета, что существуют силы, которые хотят из нашего телевидения сделать телевидение иностранное. Фактически последний остров независимости в информационном море — это Национальная телекомпания Украины. Больше ведь нет государственных СМИ в телевизионном пространстве. Вот почему я — сторонник общественного телевидения. Должно быть коммерческое ТВ, и там может работать иностранный капитал. Но необходимо и общественное телевидение со 100-процентной государственной собственностью. И государство должно владеть основными фондами и средствами производства телевидения, включая и распространение. То есть нам нужен свой концерн ОРТ. Так происходит во всем мире и не надо нам изобретать велосипед.

Касаясь создания фильма в Швейцарии, не связано ли это с какой-то обидой?

Ни в коем случае. Я повторяю, я благодарен Президенту Кучме за то, что он дал мне возможность проявить себя, сделать карьеру. Речь идет о другом. Может быть, настанут такие времена, когда не надо будет говорить о коррупции в Украине. Но пока о ней надо кричать во весь голос. И если бы не выборы, я бы активно занялся этим фильмом. Мои коллеги продолжают работать над картиной. Но сейчас она может быть использована врагами Президента, врагами центристских сил. Что касается коррупции, то пока только один пример: народный депутат Украины покупает в Швейцарии часы за 120 тыс. долл. Это что? Он их заработал? Этот человек не владеет фирмами, тем более не задекларировал доходы. То есть он купил их за счет пенсионеров, которые ухитряются существовать на жалкие 70 гривен. При этом он забыл о решениях всенародного референдума, забыл, что давал какие-то обещания своим избирателям… Мы сейчас переживаем совершенно грязные и гнусные времена. Как на базаре: громче всех кричит «Держи вора!» тот, кто украл. Если аморальные люди рассуждают с высоких трибун о морали, то общество больно. Для меня в этом есть обида. Мы более 10 лет посвятили этому государству, мы в него верим. Мы не кричим, что мы патриоты, мы не выходим с флагами на демонстрации, не ставим палаток на Крещатике. Но очень обидно за то, что многие люди, которые были возле «кормушки» при Советах, по-прежнему там, только «кормуха» стала больше. Они теперь респектабельнее, они пересели с «Волг» на «Мерседесы» и в личные самолеты. Досадно, что те, кто выступал против независимости Украины, сейчас находятся во властных структурах... Но рукописи, как известно, не горят. Мы можем поднять материалы в газетах, в телеграфных агентствах с 1991 года. Мы помним, кто поддержал ГКЧП. А теперь из этих «поддержавших» многие занимают высокие посты в государстве. Обижаться надо на самих себя. Значит, мы еще плохо работаем, плохо доносим до народа всю правду об Украине.

Вы журналист старой закалки, в том плане, что мы прошли с вами и советскую журналистику, и перестроечную и постсоветскую, и украинскую как таковую. На ваш взгляд, какое самое удачное и важное достижение журналистики за эти годы и что самое ужасное и досадное произошло в нашем ремесле?

Самое главное достижение — это то, что мы получили свободу слова. Помните, даже в перестроечные годы нам угрожали Сибирью. Когда мы писали очень мягко о государственном суверенитете Украины. Вы — в своей газете, потом в информационном агентстве, мы — в «Комсомольском знамени». А нам рассказывали, что мы против партии. Мы и были против, это совершенно очевидно. Так вот, самое большое достижение в том, что мы можем говорить все, что думаем. А самая большая беда то, что нынешняя украинская журналистика аморальна. Те люди, которые восхваляли родную КПСС, точно так же громче всех сейчас кричат о том, какие они независимые, какие они оппозиционные, как им сейчас закрывают рот. Опять-таки, давайте посмотрим в библиотеке подшивки газет и журналов. Там же есть фамилии этих людей. Аморальность заключается и в том, что, к сожалению, многие молодые журналисты не прошли «советской школы» — и что бы там сейчас не говорили, она учила работать над словом, над фактом, проверять цифры. Эти наши горе-коллеги просто не научились грамотно писать. Но они уже привыкли к тому, что им платят за «заказуху», за слив информации. Поэтому они такие гордые, что понимают, как легко можно заработать. Когда приходит дядя и говорит, а ну, давай напиши о политике или директоре завода, или экономисте, депутате или о Президенте. Вот ты напиши, и мы тебе за это заплатим. Вспомните историю с кассетным скандалом. Я думаю о том, сколько их будет во время избирательной кампании. Посмотрите, ведь из одних источников вытекает эта «деза» и распространяют ее определенные люди в журналистской среде. Такого раньше не было. Значит, мы потеряли корпоративный дух. Вспомните о Гонгадзе. А сколько журналистов погибло, сколько их задавлено под прессом? Почему об одних помнят, а о других не вспоминают? То есть используется все для того, чтобы журналист был придатком определенной политической или финансово-экономической структуры. И некоторым это нравится. Потому что это просто и выгодно. По сути, это крыша для пишущей и снимающей братии.

Вадим Афанасьевич, несмотря не молодой возраст, вы прошли серьезную школу, много видели и участвовали в идеологических боях за независимость Украины. Не хотелось бы вам написать книгу?

Я считаю, что пока действующими лицами политической истории остаются люди, представляющие интерес для пишущего книгу, то не надо об этом говорить. Можно им навредить. Беда нашей нынешней журналистики в том, что некоторые коллеги могут с полным правом сказать о себе: «я еще ничего не знаю, но сказал в два раз больше, чем знаю». Если знаешь, иногда нужно промолчать для того, чтобы осознать. Многие события конца 80-х годов я сейчас воспринимаю по-другому. Например, Рух. Я помню это движение в Харькове. В Рухе были Кушнарев, Гринев, Гайсинский. То есть абсолютно положительные персонажи. А сейчас мне рассказывает моя супруга, что такое был Рух во Львове. Когда я вижу это новое варварство, этих комиссаров, которые бегают с государственными флагами… « Якщо ти не говориш рідною мовою, то ти ворог». Хотя некоторые из них имеют второй паспорт — российский и квартиру в Москве. Я думаю, стоит ли об этом сейчас говорить… Мы живем в эпоху грандиозного исторического слома. Но чтобы это в полной мере осознать, должны пройти годы. И поэтому писать книгу «о времени и о себе» я начну не скоро.