Статью глубоко мною уважаемой Нины Красновой «Эротика и соучастие» я, честно говоря, не понял. Претензии, высказанные в первой части статьи к так называемой эротической кинопродукции, демонстрирующейся по украинскому телевидению, на мой взгляд, выглядят, по меньшей мере, странно. Учитывая жанровую специфику этого типа «кинематографа», мне совершенно непонятен упрек в «полном отсутствии головы» у «тушек»: вот будь они лишены бюстов или ягодиц, тогда действительно следовало бы бить тревогу. Не понял я и того, что хорошего в том, что фильм, который отличает «обилие обнаженного тела» «начисто лишен всякого налета эротики».

Но, конечно, не моя непонятливость заставила меня поддержать тему, затронутую Ниной Красновой: на мой взгляд, вещи, которых она коснулась в своей статье, имеют для современной отечественной культуры принципиальное значение и уже давным-давно должны были бы стать предметом самой широкой дискусии. Я имею в виду эротическое измерение нашего искусства, шире - культуры, да и, в конце концов, нашей повседневной жизни, которую, по моему мнению, отличает катастрофический дефицит эротизма.

Как человек, которого назвали на страницах «Детектор медіа» «философом», я должен заранее извиниться перед всеми философами, да и попросту образованными людьми, если позволю себе высказать некоторые банальные, с их точки зрения, вещи: не будем забывать, что банальностями становятся, как правило, неоспоримые истины. А их иногда не грех и повторить.

Я не «эксперт», приглашенный в КГБ для того, чтобы отделить эротику от порнографии в конфискованной при обыске видеокопии фильма «Эммануэль». Давать определения я не буду, хотя бы из боязни показаться смешным, поставив себя в один ряд с Платоном и Соловьевым. Но некоторую ясность в последующее словоупотребление все же считаю нужным внести. Прибегну к чужой помощи. Когда-то Эрнст Неизвестный, неподдельно удивленный обращенным к нему вопросом об отношении к эротике в искусстве, сказал примерно следующее: «Бессмысленный вопрос! Искусство, как, впрочем, и вся культура, по природе своей эротичны. Не существует неэротичного искусства. Может быть, вы имели в виду порнографию? Так ее следует продавать в аптеках». На мой взгляд, исчерпывающий ответ, вполне, впрочем, понятный, учитывая нетипичную для скульптора философскую образованность Эрнста Неизвестного.

Об эротической природе искусства писано и переписано. Уже грекам глубокой догомеровской эпохи была абсолютно очевидной вселенская, космосозидающая, природа Эроса. Из всех присущих человеку инстинктов только сексуальное влечение не связано с инстинктом личного самосохранения: одержимые эротическим порывом люди, влекомые друг к другу, выступают проводниками общечеловеческого, вселенского, инстинкта самосохранения. Эрос возносит нас до всечеловеческой всеобщности. Не случайно, Владимир Соловьев определял Любовь как «жертву эгоизма». Прошу читателей извинить меня, но не могу не напомнить, что человечество существует в форме двух полов: обе половины в равной мере человечны, но только их совокупление восстанавливает первичный андрогинизм, физическую полноту человеческой природы, о которой писал Платон.

Платону же принадлежит и классическое учение о творчески-преображающей роли Эроса в мировом процессе. Эрос, удивительный бог, не имеющий пары, но «спаривающий», сын Пороса и Пении - бесконечного богатства и предельной бедности, призван к «рождению в красоте», к продолжению дела, начатого космическим художником-Богом. Поэтому дело земного художника - способствовать духовно-телесному преображению мира, и, в конце концов, спасению его. А для того, чтобы рождать, необходимо, да простят меня ревнители национальной нравственности, оплодотворять. Поэтому творческий процесс всегда эротичен. Другое дело, что объектом творческого эротического порыва может быть и «Афродита небесная», и «Афродита пандемос- «всенародная», или, как пишут наши переводчики - пошлая. Однако, от того, что в своих высших эротических порывах художник возносится к предельным духовным ценностям, люди не перестают «плодиться и размножаться», причем делают это в весьма эстетизированных формах.

Удовлетворение всех человеческих потребностей лишено естественной непосредственности. Мы едим, пьем, справляем большие и малые нужды в культурно ритуализированных формах. И уж подавно «культурно обременены» наши сексуальные отношения. Таким образом, с одной стороны, само культуротворчество эротично, а, с другой стороны, то, что в быту называется эротическими отношениями, не просто окультурено, но и эстетизировано. Даже убогая советская действительность дает многочисленные примеры сексуальной моды, проявления которой могут быть столь существенны, что нарушения определенных эстетических канонов способны превратить женщину или мужчину в принципиально несексуальный объект, несмотря на степень развития у них «половых признаков».

Нет поэтому ничего удивительного, что эротичное по природе художественное творчество столь часто избирает в качестве своего объекта сферу сексуальных отношений: в этом случае, так сказать, совпадает творческий процесс с его предметом. Как правило, в бытовом словоупотреблении это и называется «эротическим искусством» (что, в строгом смысле слова, явно упрощает суть дела). Не удивителен и интерес к таким формам искусства со стороны не творцов, но «потребителей». Позволю себе рискованное заявление: пожалуй, нет людей, безразличных к эротическому измерению искусства. Все дело в степени эротизма этих людей, в его, если позволительно так выразиться, «классе». Не менее важно и качество предлагаемых «эротических» художественных продуктов. Мировая литература полна примеров описаний острейших эротических переживаний, связанных с интеллектуальным созерцанием и, в то же время, ничего удивительного нет в том, что низкопробная «эротическая» продукция, демонстрируемая по украинскому телевидению, по словам Нины Красновой, не вызывает желания «присоединиться».

Кстати, вызывать желание «присоединиться» призвана, в первую очередь, порнография. Долго распространяться по этому поводу нечего: к сказанному Эрнстом Неизвестным ничего не добавишь. Элементарные истины делают бессмысленными всякие дискуссии о праве порнографии на существование: она будет существовать столько же, сколько будет существовать человечество. Достаточно напомнить, что не все одинокие люди утрачивают половое влечение, и что не одна супружеская пара с многолетним супружеским стажем сохранила верность друг другу именно благодаря порнографии: поэтому при желании порнографию можно легко изобразить одним из средств защиты общественной морали. Все дело - в «аптеке», а именно, в четком и лишенном ханжества законодательном регламентировании распространения порнографической продукции, так же, кстати, как и продукции, проходящей по «эротическому» ведомству. Впрочем, к эротике все это имеет достаточно опосредованное отношение.

Эротичны все проявления межчеловеческих отношений уже в силу половой дифференциации человечества. Отрицать этот факт бессмысленно. Все дело в характере этого «эротизма». Эротичен может быть и узел мужского галстука, в то время как силиконовый бюст героини упоминавшейся Ниной Красновой малобюджетной халтуры лишен эротизма напрочь. И именно в силу культурной значимости эротизма, с одной стороны, и его вопиюще низкой культуры в нашем обществе, с другой, об этих вещах следует говорить как можно более широко и серьезно.

Когда наши ревнители национальной духовности и нравственности вопиют о засилии на наших телеэкранах «насилия и секса» как причинах моральной деградации общества, меня охватывает глухое раздражение. Наше общество построено на насилии. Ежедневно сотни людей избиваемы в милиции. Пребывание в следственном изоляторе - непрекращающаяся пытка. Человек подвергается насилию в школе, потом его, умершего от побоев, привозят в цинковом гробу из армии. В конце концов, украинский стиль «управленческой деятельности» от начала до конца основан на насилии. У меня возникает вопрос: это что, следствия демонстрации по телевидению комедий с участием Джеки Чана?!

С «сексом», пожалуй, еще хуже. Сексуальная культура населения находится на пещерном уровне: свидетельством тому - не укладывающееся в рамки здравого смысла количество производимых в Украине абортов. Ни русский, ни украинский языки не позволяют называть половые органы и процессы, связанные с сексуальными отношениями, не прибегая к иносказаниям: единственной альтернативой являются нецензурные выражения. Робкие попытки «эротического прорыва» в украинской литературе последних лет лишь подтвердили этот вопиющий вербальный дефицит. Лучше бы наши гуманитарные политики вместо того, чтобы ломать голову над тем, как заменить одну неправильную транскрипцию греческого слова на другую, такую же неправильную, подарили народу пять литературных слов: царское место в истории национальной литературы было бы им гарантировано.

Степень сексуальной анархии нашего населения абсолютно необъяснима в свете десятилетий культивирования ханжеского отношения к сексу со стороны государства. С одной стороны, уровень «сексуальных домогательств» на службе таков, что о них практически прямым текстом пишут в объявлениях о приеме на работу. С другой стороны, и наши «некрасовские женщины» демонстрируют поразительную готовность вступить во внебрачные отношения с сослуживцем во время празднования на работе таких культовых дней календаря, как 23 февраля или 8 марта. Школьники начинают половую жизнь, как только природа наделяет их необходимыми для этого физиологическими способностями (школьницы часто делают это раньше). Что виной этому? Секс на экране?!

Не знаю. Я даже не чувствую себя вправе судить о том, хорошо это или полохо. Просто в нашей стране сложилась такая культура сексуальной жизни - другой нет. Я никогда не считал, что искусство должно воспитывать людей, а художественые произведения содержать «мораль». Но, тем не менее, было бы смешно утверждать, что искусство не «воспитывает». Воспитывает, безусловно, и так называемое эротическое искусство. Более того, эротически воспитывает искусство вообще. Можно по-разному относиться к творчеству Сильвестра Сталлоне, но то, что он изменил физический облик миллионов мужчин на земле, в том числе, сделав их сексуально привлекательней, факт, не подлежащий сомнению.

На протяжении десятилетий у нас насаждалась принципиально антисексуальная эстетика. Это было совершенно естественно: эротическая сфера - это зона абсолютной свободы, в сексе не может быть запрещено ничего, что не приносит вреда другому. Именно поэтому советская власть не просто старалась регламентировать сексуальную жизнь, но и всеми средствами старалась дегенерировать сексуальность как таковую, даже на уровне ее внешних проявлений. Женщины всего мира хранили в сумочках фотографии Хемфри Богарта и Кларка Гейбла. Кого видели советские женщины на экране? Излучающего могучую сексуальность Максима в исполнении Бориса Чиркова! Неудивительно, что и сегодня, одеваясь от Хьюго Босса, наш властный корпус по-прежнему сохраняет неповторимое сходство с партийными функционерами республиканского звена, шьющими костюмы в «Коммунаре». Когда-то актриса Татьяна Друбич сказала: «Я не понимаю женщин, голосующих за мужчину с лицом Зюганова!». Я не женщина, но не могу отделаться от впечатления, что страна находится во власти какого-то заговора импотентов.

Сужу я об этом, как и всякий рядовой украинский гражданин, на основании впечатлений, почерпнутых из телеэфира. Украинское телевидение вопиюще антиэротично. Экран заполнен плохо одетыми, плохо причесанными, некрасивыми людьми. Я не хочу произвести впечатление маньяка, желающего, чтобы диктор вызывал у меня эротические эмоции. Я только хочу, чтобы то, что я вижу на экране, этих эмоций не оскорбляло. Где украинский Сталлоне? Где национальные герои со стальными бицепсами и хотя бы крымским загаром? Почему до сих пор героем наших экранов остается Домогаров - артист с помятым лицом, о котором в каждом интервью нам рассказывают, что он не пьет? Почему ни у кого не возникает вопроса, пьет ли Сталлоне? Да потому, что от него за версту веет «здоровым образом жизни», которому, кстати, множество мужчин во всем мире стараются подражать. Да, Сталлоне - не Смоктуновский, но переспать с ним мечтает не один миллион женщин, и ничего плохого я в этом не вижу. Я специально говорю о мужчинах, дабы не касаться убийственной темы о дамах, объявляемых в Украине «секс-символами».

Все это я написал, дабы не быть голословным в своем главном выводе: украинское телевидение катастрофически страдает не только от дефицита эротической продукции на экране, но и от полного отсутствия эротизма вообще. Телевидение - великая сила, и если ему сегодня отказано в праве на свободное распространение информации, то почему оно не может хотя бы в малой степени способствовать повышению эротической культуры населения, а точнее, окультуриванию того, чем украинцы и так занимаются, ведя нелегкую борьбу между сексом и водкой. Ведь отправились же украинские мужчины в тренажерные залы: значит, дал свои результаты «культ насилия»? Почему же его не сможет дать «культ эротики и секса»?

Для создания этого «культа» есть все необходимое (если, конечно, «не жалеть заварки», как это делают владельцы наших телеканалов): в мире давным-давно сформировалась богатейшая эротическая кинокультура высочайшего художественного качества. И тогда, может быть, и депиляторы у нас начнут раскупаться активнее, и из автобусов навсегда улетучится валящий с ног запах женского пота, а небритые женские ноги уйдут в прошлое как кошмарный сон? Когда-то в программе «Моя семья» прозвучала фраза: «Русский мужчина способен полюбить женщину не только без маникюра, но и без педикюра!». Ой, не хотелось бы! Дорогие женщины! Смотрите эротические фильмы! Делайте это каждый день, а не только с пятницы по понедельник! Присоединяйтесь!

…Статья Нины Красновой заканчивалась словами, повергшими меня в состояние глубокого уныния: «Фильм Редфорда - слепок с жизни. Возможно, слепок несовершенный, но трогательный. Может, именно поэтому он заставляет поздней ночью сидеть у экрана и сочувствовать. А это уже неплохо». Спорить не берусь. Но мне кажется, что это не просто неплохо, а очень плохо. Мне бы очень хотелось, чтобы украинские женщины поздней ночью не сидели у экрана и сочувствовали, а будили весь квартал криками экстаза, после чего забывались в сладком сне на загорелой груди исполненного могучего эротического потенциала супруга. Будьте счастливы! Вы прекрасны!