Продюсер сериала -- Валерий Тодоровский, а это почти всегда гарантирует качество телекартин.

И действительно, режиссеру Александру Велединскому удалось воплотить на экране жанровое кино, претендующее на отнюдь не жанровые размышления. Две главные роли сыграли Дмитрий Назаров и Виктор Раков. Мне кажется, это лучшая работа в телевизионном кино достаточно популярного актера Виктора Ракова. Дмитрий Назаров в роли судьи Ивана Скляра тоже органичен и убедителен, что говорит о мастерстве не только актера, но и о вкусе продюсера и профессионализме режиссера. Казалось бы, телезрителям показали очередной детектив со всеми вытекающими из этого определения коллизиями. Но почему на языке все время вертится имя Федора Михайловича Достоевского? Наверное, потому, что его великое "Преступление и наказание" тоже можно отнести к жанру детектива. Правда, Родион Раскольников, Свидригайлов и Сонечка Мармеладова -- отнюдь не детективные ходульные персонажи, а личности, за каждой из которых стоит ни много ни мало - собственная концепция мироустройства. Понятно, откуда создатели "Закона" черпали идеи, транспонируя их на наше время.

Опять повторюсь: из головы не выходит чудовищный теракт в Москве, который странным образом переплетается с только что увиденным "Законом". Судья Иван Скляр (Дмитрий Назаров), понимая несовершенство существующих законов, старается, тем не менее, следовать их букве. Такова его профессия. Но в жизни судьи появляется его антипод, некто Владимир Крохмаль (Виктор Раков). Этот человек когда-то пережил трагедию: изнасиловали его жену на седьмом месяце беременности. В результате она потеряла ребенка и сошла с ума. И Крохмаль после того, как найденного преступника отпустили из зала суда за недостаточностью улик, начал мстить. Он убил насильника, но за убийство посадили брата жены и расстреляли его.

Крохмаль, человек верующий, пытается под свои действия приспособить Библию. То есть каждое новое убийство, которое он совершает вроде бы из справедливости, но которое влечет за собой невинные жертвы, Крохмаль оправдывает в своем дневнике цитатами из Ветхого и Нового заветов. Цитаты, правда, выдраны из контекста и извращены в своей сути. А в городе, между тем, гибнут все новые и новые люди. Крохмаль вынужден уничтожать свидетелей, убеждая себя, что так угодно Богу. Судья Иван Скляр считает своим долгом во что бы то ни стало посадить Крохмаля и прервать цепь его преступлений. Но Крохмалю все время удается найти лазейки в законе и выйти сухим из воды. Более того, он становится депутатом, занимается благотворительностью и щедро выделяет средства на искусство и восстановление храмов. А кроме всего прочего, влюбляет в себя дочь Скляра. Связь Светланы с убийцей оказывается для судьи последней каплей. И он приходит к тому, что раз законы так несовершенны, надо попытаться их обойти.

Противостояние судьи и убийцы приводит к тому, что Крохмаля все-таки арестовывают, когда он пытается заколоть судью после очередного словесного поединка. Правда, и из этой ситуации умный убийца (ну чистый Раскольников, только нераскаявшийся) находит выход, симулируя сумасшествие. Но по дороге в психиатрическую лечебницу его расстреливает в упор бывшая соучастница ритуальных преступлений, сбежавшая из-под стражи. Крохмаль мертв, Скляр лишается мантии судьи за пристрастность действий, а его дочь Светлана собирается рожать сына Крохмаля, соответственно, внука Скляра.

Эта сюжетная канва могла бы показаться надуманной и слишком мелодраматичной, если бы не скрывающаяся за ней суть. На самом деле "Закон" поднимает самые насущные вопросы бытия. Всегда ли совместимы закон и совесть? И чего стоит справедливость без милосердия? Евангелие от Крохмаля и Евангелие от Скляра обоих приводят в тупик. Убийца расплачивается жизнью, судья -- профессией. Нынешний кошмар в Москве для кого-то тоже воспринимается как акт возмездия. Насилие порождает еще большее насилие. И погибают при этом, как правило, невинные. Поэтому христиане ли, мусульмане, иудеи или буддисты могут прекратить истребление друг друга, только вывесив белый флаг и не окропив его кровью. Пока на бойню ведет свое стадо пастух и лица Исусов горят от затрещин, человечеству не видать светлого будущего. Достоевский все-таки был идеалистом, предполагая, что мир спасется красотой. Он спасется разве что милосердием...