Скромное обаяние гуманистического пафоса сложно структурированной беседы в целом укладывалось в нехитрый тезис: «Птичку жалко!».

Не стану спорить, действительно жалко и птичек, и рыбок, и прочих тварей. Лично я живую рыбу не только не ловлю, но и не покупаю. Малодушно и лицемерно предпочитаю свежемороженное филе. А еще лучше – рыбные палочки: и мороки меньше, и рыбу как таковую напоминает весьма отдаленно. Что же касается охотничьего выпуска передачи Рогозы, то, несмотря на обилие тематических поворотов, свелась она к элементарной травле охотников в студии. Ведущий нагнетал страсти изо всех сил. Нехилым подспорьем в имитации праведного негодования ему служили представители «зеленых» - комсомольского возраста и задора. Их старания загнать охотников в демагогические силки были столь успешны, что, в конечном счете, остальные участники дискуссии – условные обыватели на условной кухне и эксперт-психолог в студии, начавшие вроде бы с сострадания невинно убиенным братьям нашим меньшим, в итоге были вынуждены сочувствовать охотникам. И это лишний раз доказывает бессилие абстрактных убеждений перед конкретными ощущениями.

С завидной и очевидной последовательностью Юрий Рогоза продолжает исследовать не самые светлые стороны нашего бытия в самое темное время суток. В отличие от прошлогоднего ночного проекта «Цвет ночи», где пороки и пророки были представлены в жанре претенциозных постановочных мистификаций, нынешнее житейское мыло от «Рогоза продакшн» хоть и пенится авторской пафосной назидательностью и многозначительностью, все же приближается к народным телечаяниям почти вплотную. И уж во всяком случае, реально стремится охватить самый широкий спектр тематических предрассудков о стереотипах ожиданий «простого» зрителя.

Примечательно, что традиционно подобные форматные предпочтения на нашем ТВ были характерны, скорее, для дневного эфира. Опытный беллетрист, овеянный славой и умудренный опытом отцовства «Буржуя», Рогоза уводит в ночь свои дневные, по сути и по структуре, истории, скорее всего, не только в силу личных пристрастий к сумеречной таинственности. Если попытаться представить, что профессиональное чутье позволит Рогозе, в конце концов, преодолеть дидактическую тенденциозность авторского стиля, он окажется одним из тех немногих представителей нашего телепространства, чей креатив способен не только компилировать форматные идеи. Не только кормить зрителя лежалыми сценарными «рыбами». Но осознанно искать в нем (зрителе) равного собеседника. Собеседника, способного к осознанию опыта своей частной жизни, индивидуальных потребностей, личных пристрастий, сокровенных надежд, потаенных страхов и желаний. Даже если это желание затравить охотника.