Честно говоря, от фильма «Крещение» (ведущий - Сергей Дорофеев, автор сценария - Юрий Молчанов, режиссер - Алексей Лябах; телеканал «Интер», 27 июля) я ожидал если не откровения, то хотя бы осмысления. Нестандартного взгляда сверху и разговора не столько о самом крещении Руси - факте, общеизвестном с самого детства во всех основных подробностях, сколько о его значении и исторических последствиях. О дне сегодняшнем как закономерном следствии давно минувших событий; возможно, о том, «что было бы, если бы не»...

Увы, ничего подобного фильм не предложил. Довольно общеизвестные факты - да, собранные воедино и, да, украшенные красивой картинкой. И не более того. Если пытаться определить жанр фильма, то, да простят мне господа авторы, более всего подошло бы определение «экзаменационная работа».

Впрочем, нет, не совсем. Были в фильме неожиданные моменты, были - и подчас настолько неожиданные, что просто сбивали с ног. Например, вступление: «Среди славян (выделение моё. - Б.Б.) возник новый праздник - День крещения Руси... И в этот день тысячи православных по всему миру собираются в храмах...» (все цитаты записаны на слух и потому могут быть не совсем дословными, но точными по смыслу). Опять же, да простят мне господа авторы, но нечто очень подобное я без конца слышал на протяжении всей учебы в школе - о грандиозном всемирном празднике, дне «великой октябрьской социалистической революции», когда «люди по всему миру».

Архимандрит Алипий в синхроне утверждал: «"Крещение" - слово славянское и означает "погружение"». Ну, вот это точно: у неславян никакого крещения не бывает и быть не может. Хотелось бы только узнать, на каком именно славянском языке «крещение» означает «погружение». Зато становится понятно значение идиомы «нести свой крест», ибо «крест», как получается, - это всего лишь «груз», и груз весьма тяжкий.

Еще такая вот цитата: «Апостол Андрей Первозванный отправился проповедовать на Южные Балканы, побережье Черного моря и в Скифию - туда, где позже и возникла Русь». Это уже совсем неординарно - в особенности что касается Южных Балкан как колыбели Руси. Просто тебе «Москва - Кассиопея» какая-то. Подмена понятий «русы» («русичи») и «славяне» происходила на протяжении всего фильма.

Расписывал господин Дорофеев ужасы языческой жизни на Руси до крещения. И как пример привел свидетельства арабских путешественников о жизни в... низовьях Волги. Здесь уже приходится признаться: не полагаясь на собственную память, полез в школьные учебники. Оказалось, память не подвела: низовья Волги в состав Киевской Руси не входили - ни до крещения, ни после него.

Попытки понять логику, заставившую авторов обратиться как к образцу к «русичам в низовьях Волги», привела меня к одному-единственному логическому построению: Волга - «главная улица России», а значит, со времен динозавров - исконно русская земля и очаг древнерусской цивилизации. Никакой иной авторской логики вообразить, увы, не удалось.

Впрочем, далее последовало замечание: русы на берегах Днепра «находились в постоянном контакте с греками-христианами» и ввиду этого факта вполне могли отличаться от жителей низовьев Волги и по быту, и по культуре, и по верованиям. Зачем была эта ссылка на Нижнее Поволжье, стало и вовсе непонятно.

А вот слово «поляне» не прозвучало, если не ошибаюсь, ни разу. Не прозвучало и то, что слово это отнюдь не ушло в прошлое. Как переводится на польский язык слово «варшавянин»? «Варшавяк». Слово «краковянин»? «Краковяк». И вот теперь вопрос: как переводится на польский язык слово «полянин»? Ну, как? Но об этом в фильме не было ни слова, поскольку это до основания разрушает миф об «общей восточнославянской цивилизации», об украинском языке как о «русском, испорченном польским»... Приходилось, кстати, читать, что якобы поляки происходят «от совсем других полян - западных». Только и можно, что вспомнить публикацию в «Комсомольской правде» 1980-х годов, где утверждалось что-то наподобие: «Мы думали, что армянка по происхождению Шер - почти наша соотечественница, но оказалось, что ее предки из совсем другой Армении - турецкой».

А огорошивание продолжалось: «Киевская Русь... имела связи с Европой, с Константинополем... русские князья ходили на Константинополь (с военными походами. - Б.Б.)». Хорошенькие же связи, ничего не скажешь. Да, а кроме Константинополя, Европы тогда не было, ведь правда?

«Аскольд и Дир направляют послов в Константинополь», а на экране - минареты храма святой Софии в Стамбуле. Именно минареты крупным планом. Синхрон о смысле крещения как об осознанном выборе, а на экране - крещение младенца. Видимо, младенец уже сделал свой осознанный выбор?

«Христианство - загадочная религия греков», - прозвучало в фильме. Эта фраза варьировалась множество раз, но так и не прозвучало ничего о том, что христианство зародилось отнюдь не в Греции, и по состоянию на Х век христианами были далеко не только греки.

Было рассказано, как приезжали к князю Владимиру послы-мусульмане («болгары-магометане») - но князю не понравился запрет на вино (ибо на Руси пили, пьют и пить будут), иудеи - но князю не понравилось, что у них нет родины (а как же евреи всего мира и по сей день молятся, повернувшись к священному «мизраху» - «востоку», туда, где Иерусалим?), римские посланники - но князя не удовлетворило учение о папстве, и, наконец, греческий философ, который подробно рассказал об учении Христа. Вот, оказывается, как оно было и есть: у римских посланников - учение о папстве, у греческих - учение о Христе. В этом же контексте прозвучало и то, что Владимир принял «православное христианство», хотя на самом деле разделение христианства на православие и католицизм произойдет много позже. Владимир путешествовал во времени - вот, выходит, как оно было? А в контексте греческого философа прозвучало новое слово в геополитике: «На христианском Востоке». Чтобы было понятно: выбирая крещение, князь Владимир указал Руси путь на Восток.

Вообще-то, смена веры - это не только смелый и решительный шаг. Это ведь полный крах мировосприятия! Крушение до основания привычной картины мира - картины, которая представлялась единственно возможной! Всех представлений о мироздании! Об этом в фильме если и было сказано, то скороговоркой в синхроне Петра Толочко.

Если уж по большому счету, то конъюнктурщиком - вот кем выглядел в фильме князь Владимир. То ему захотелось жениться на византийской княжне, но ему поставили условие - креститься. То Владимир осознал, что языческие верования не укрепляют ни единства Руси, ни его собственной власти, и именно поэтому «заинтересовался верой своей бабки - княгини Ольги». Разумеется, авторы фильма могли оценивать Владимира и его шаг как угодно, но тогда они должны были а) четко сформулировать свою оценку и б) аргументировать ее. В данном случае авторского отношения к персоне князя Владимира в фильме вообще не было.

Но вернемся к цитатам: «Херсонес... Другое имя, которое дает ему племя русичей, - Корсунь». Или авторам было невдомек, что «исконно русское» слово «Корсунь» - всего лишь адаптация, упрощение названия «Херсонес»? Но в Херсонесе «зарождается новая, православная, восточнославянская цивилизация». Так вот оно, выходит, что - греки были восточными славянами! А как иначе, если «православие» (которого тогда еще не было») было заимствовано из Греции, а православная цивилизация - она же восточнославянская?

Было в фильме и новое знание: указывая рукой на Софийский собор в Киеве, Сергей Дорофеев сообщает, что он был построен... княгиней Ольгой. Вот только и туристическая литература, и историческая, и «Википедия» говорят о Ярославе Мудром. А Ольга построила другой храм святой Софии в Киеве - деревянный, который не сохранился.

И снова цитата: «Сам князь стоял на холме и наблюдал, как меняется его народ». Вот просто на глазах: сходил в воду и в одно мгновение духовно прозрел. Вот так, оказывается, всё просто. Ну, разумеется: перед тем было сказано, что Владимир «пригласил» киевлян на обряд крещения, заявив, что кто не пойдет, «тот мне не друг». А еще более ранние эпизоды фильма, рассказывавшие о, мягко говоря, крутом нраве Владимира до принятия христианства, позволяли понять: уклонение от этого «мне не друг» могло окончиться для ослушавшегося весьма и весьма печально. И пусть Владимир уже изменился, духовно прозрел и стал гуманным, но общественная репутация - вещь, увы, весьма устойчивая и консервативная.

«И если мы попробуем сфокусировать взгляд на вере русского человека... Едва ли можно найти народ, который столько страдал и который мог свое страдание переплавить в благодарность Богу», - говорит в фильме протоиерей Павел Великанов. Ну, понятно: страдания - это достоинство, страдания сами по себе - едва ли не признак святости, ими только и можно, что упиваться. Такой дискурс живет и поныне. Вот только не мешает ли нам то, что своими страданиями мы привыкли гордиться? Не это ли - одна из главных причин нашего, увы, не слишком успешного развития? «Смирение» и «покорность» - на самом деле разные, совершенно разные понятия. Противоположные. Смирение предписывает быть духовно выше угнетателей, не мириться в душе, если изменить на практике ничего нельзя. Не гордиться своими страданиями, а возвыситься над ними.

И, наконец, еще один синхрон, англоязычный, Майкла-Уинна Паркера - о безмерной духовности восточнославянского мира, о том, что на Западе христианство (только тут зрители впервые и услышали, что на Западе, оказывается, тоже христианство) в упадке, потому что люди погрязли в материальном, а нашей духовности противостоит западный интеллектуализм, который не ведет к вере и к Богу. Эта точка зрения в фильме была единственной из-за рубежа, а потому выглядела как общепринятая.

Что ж, осталось только поблагодарить нашу власть за то, что она не позволяет нам слишком уж погрязнуть в материальном. Остается лишь поблагодарить наших обывателей за их безынтеллектуальность, амбивалентность и стереотипность мышления.

... Говорят: крещение Руси определило наш цивилизационный выбор. Из фильма «Крещение» стало понятно, что это за выбор: в 988 году Русь выбрала курс на «христианский Восток», на Москву (пусть даже никакой Москвы еще и в помине не было), на низовья Волги...

Фото - кадр из фильма