Пока есть люди, которые не просто влюблены, а «с серьёзными намерениями» (социо-демографическая сторона дела) и, вдобавок, готовы озвучить эти намерения в максимально выразительной форме (сторона эстетическая), – как-то оптимистичнее смотришь в будущее страны вообще и института семьи – в частности.

Хочется также верить, что, в отличие от многих других образчиков real-TV, герои здесь – настоящие, а не «подставные» (единственная волей случая распознанная мной «инсценировка» объясняется близкими к программе людьми как вынужденная, возникшая в результате форс-мажорных обстоятельств; в принципе, она была легко отличима и на экране). Впрочем, категория веры здесь вряд ли уместна. Как профессионал в области театра, могу заявить: так актеры не сыграют. Они тоже взвизгнут от удивления, заплачут или будут дрожать от волнения, но – иначе.

Конечно, не все сценарии объяснений в любви, предлагаемые авторами программы, равноценны и одинаково эффектны. Но пение для любимой с эстрады перед многотысячной толпой в центре Киева на День Независимости (одна из первых передач), полуночная зимняя прогулка по совету Марии-Стефании на Чертов мостик (заблаговременно красочно иллюминированный совершенно задубевшим персоналом и женихом с обледеневшим букетом), поездка на горных лыжах по склону в натурально горящем развевающимся плаще - действительно впечатлили.

К достоинствам программы можно отнести и то, что в ней практически не появляются люди «понтоватые», рвущиеся на телеэкран исключительно «себя показать». Напротив – есть же у нас, оказывается, скромная и положительная молодежь! – персонажи самым трогательным образом краснеют, волнуются и смущаются. Что, естественно, только увеличивает зрительские симпатии.

В последнем выпуске любимую девушку героя (как-то не поворачивается язык употреблять в таком контексте продвинутое «герлфренд») «отобрали» для кастинга на телевидении, мучили фотосессией (кстати, она получилась очень стильная), звукозаписью и психологически изощренными этюдами перед комиссией в составе «Золотых гусаков»; давали якобы невзначай услышать из-за приоткрытой двери лавину комплиментов в свой адрес – чтобы потом председатель комиссии оказался ее любимым (не «бойфрендом»!) и вышел к ней с охапкой роз. Всеобщие слезы радости, в отличие от «приемной комиссии» – натуральные.

Ход несколько двусмысленный: девушку попросту обманули, сыграв на ее детской мечте стать актрисой. Но Оля из Харькова с честью справилась с ситуацией. Никаких натяжек и игры в поддавки: с такой фактурой (утонченный вариант Алсу), с таким достоинством, умом и фотогеничностью у нее действительно есть профессиональные перспективы. Во всяком случае, подобными кадрами разбрасываться не стоит – хоть центральному телевидению, хоть харьковскому. Так что Давид Черкасский, произнося в адрес героини: «Любовь – это гораздо важнее того, во что мы вас тут тащили», - был не вполне прав. «Тащить» не требовалось – все было очевидно и так.

Единственный момент вызывает возражения – не главный, но принципиальный.

Красивое, к тому же публичное объяснение в любви, по сути, является шантажом. Противостоять этому почти невозможно – разве что не проявлять бурной радости.

Вот и в предпоследней передаче героиня – в отличие от лучезарной Оли – кривила ротик и отводила взгляд от признаний верного рыцаря, и «да» произнесла более чем формально, под давлением ситуации. Но для эфира этот весьма проблематичный «хэппи-энд» все равно подзвучили радостной музыкой.

Между тем и в жизни романтическое признание – вовсе не гарант согласия. Едва ли не каждый пережил когда-то чувство безответное, не нашедшее взаимности.

Не нужно такого бояться и на экране.

Не подтасовывать, не прятать голову в песок, а наоборот, признаться в неуспехе – достойно. Это поможет и чрезмерную патоку убрать, и интригу покруче завернуть (ведь гораздо интереснее, когда результат непредсказуем), да и герой (-иня) в таком случае привлечет к себе гораздо больше внимания («Вот дура, такому парню отказала!» – подумает, к примеру, женское население), а в результате, глядишь, и жизнь по-другому повернется.

Если, конечно, на экране все настоящее. Впрочем, зрительские эмоции настоящие в любом случае.