Вадим Рыжков: в регионах сейчас процветает особый вид цензуры – через пресс-службы

20 Лютого 2003
1463

Вадим Рыжков: в регионах сейчас процветает особый вид цензуры – через пресс-службы

1463
«Мы постоянно работаем над изобретением специфического языка. Так избегаем привлечения к криминальной ответственности».
Вадим Рыжков: в регионах сейчас процветает особый вид цензуры – через пресс-службы
Днепропетровский журналист Вадим Рыжков хорошо известен не только у себя в городе и области, но и в столице, как собкор газеты «День». В своём интервью “Детектор медіа” Вадим рассказал о способах выживания региональных журналистов в условиях давления на прессу со стороны местных властей.



- Не секрет, что Днепропетровская область и в уже независимой Украине частенько оказывается на гребне новых – не будем уточнять, с каким знаком – тенденций. В том числе – и в журналистике. Скажем, волна днепропетровцев, выращенных благодаря капиталам трех известных в стране олигархов, во многом делает погоду сейчас и в столице. Какие тенденции наблюдаются нынче в развитии днепропетровской прессы?



- Современные печатные СМИ Днепропетровщины образовались на основе бывшей партийно-советской прессы региона. Это были газеты, учреждённые горкомами, обкомами партии. Cкажем, «Днепровская правда» и «Зоря», тот же «Днепр вечерний». В годы перестройки появились издания, основанные городским советом, например, «Наше місто» и «Собор». А частных газет, предположим, оппозиционного направления не было долгое время. Первая независимая коммерческая газета появились в 1995 году. Резко оппозиционное издание выходило на заре перестройки. Читатели, наверное, помнят «Форум» -- газету, основанную на деньги работающих в ней журналистов. Тогда такое было возможно. Она печаталась в Литве.

Потом начали появляться издания коммерческие, но больше развлекательного характера, тиражные. «Торговый дом», региональный выпуск «Теленедели». Я люблю такое выражение: нужно было дать свободу слова и убедиться, что нашему читателю нужна телепрограмма, кроссворд и гороскоп. Вот между ними наблюдается жёсткая конкуренция. В Днепропетровске даже общественно-политические газеты имеют большие вкладыши рекламного характера. Было у нас такое интересное явление - «Популярная газета». Массовой она стала за счёт острой критики Павла Ивановича ( Лазаренко.—Ред.). А сейчас похожую роль играет резко оппозиционная газета «Лица»: её можно назвать четвёртым поколением «Популярки». «Лица» сохраняют первенство на рынке оппозиционной прессы последних 3-4 года. У газеты хороший тираж, налажено распространение: в общественном транспорте, на улице. Местные власти имеют серьёзный повод для «волнения»: чиновники начинают нервничать. И, как результат, газета уже четыре раза меняла место печати. Сначала ей отказали в предоставлении услуг печати в самом Днепропетровске, а позже -- в Никополе, Павлограде, в соседнем Запорожье. Издание и сейчас печатается за пределами области.

То есть, да, был такой острый период в истории днепропетровской прессы, когда большинство местных газет ввязались в политическую игру. Этот период связывают с возвращением на Днепропетровщину Павла Ивановича Лазаренко (осень 1997 года). Все СМИ, поддерживающие его, а тогда это были и «11 канал», и газеты «Собор», «Днепровская правда», остро критиковали местную власть. В то время даже можно было говорить о плюрализме мнений в чистом виде, как это ни странно звучит. Пропрезидентские и пролазаренковские СМИ друг друга критиковали, печатали обличительные статьи. Читатели с интересом покупали несколько газет сразу.

После отъезда Павла Ивановича всё затихло, большинство изданий, связанных с ним, потеряли свою изюминку, часть из них просто перекупили другие люди. Сейчас - все мнения сведены к одному знаменателю. Исключением является лишь одна уже упомянутая мною газета «Лица». Местная власть обладает неограниченными возможностями для контроля, ей даже выгоден некий застой, «оживляж» её интересует только в период выборов. И немаловажную роль в этом процессе сыграло отсутствие денег.

- Власти нервничают по поводу «Лиц», как вы говорите. Но терпят же…?



- Нервничают -- не то слово. Однако им очень трудно что-либо сделать с этой газетой. Газета хорошо финансируется людьми, которые родом из Днепропетровска, но проживают сейчас в Киеве. Помнится, издание даже несколько раз выходило в траурных тонах: мол, последний номер держишь в руках, читатель. Офис редакции несколько раз менял месторасположение. Хотя, несмотря на такие экстремальные условия, газета продолжает будоражить днепропетровского читателя, задавать тон на рынке печатных СМИ.

- То есть критические выступления журналистов возможны были только с подачи одного политика, который в определённый период своей карьеры что-то не поделил с властью. Но это же тоже заказ, не так ли?



-- Нельзя плюрализм, о котором я говорил, понимать так буквально. Уверяю Вас, Павел Иванович никогда не указывал, что писать или говорить в эфире. Журналисты сами понимали по мере того, как менялась ситуация, на кого «наезжать», а на кого нет. Проще говоря, всегда знали, в каком ракурсе освещать то или иное событие. Получая деньги, сами ощущали «политический заказ».

Могу рассказать свою историю, с которой журналисты старшего поколения хорошо знакомы. Я имел неосторожность попасть в немилость к местным властям в 1995 году. Ореол «неприближенного» сохраняется до сих пор. А дело было так. На пресс-конференции руководитель одного из местных трастов долго рассказывал о том, как он собирается отдавать вкладчикам деньги после того, как лопнули такие структуры. Попутно он обронил фразу, что, мол, не сможет вернуть деньги простым вкладчикам, поскольку местное начальство требует, чтобы в первую очередь вернули долги приближённым. Естественно, эта тема заинтересовала газету, в которой я в то время работал, – «Днепропетровск».

В результате появилась острая редакционная статья о том, что определённые госструктуры, в частности прокуратура, были причастны к оболваниванию граждан через контроль над трастами. И хотя моя подпись под статьёй не стояла, областная прокуратура предъявила претензии ко мне. Тот час же сфабриковали дело и раскручивали его постепенно, держа меня на крючке на протяжении года. Заметьте, моей подписи под материалом не было. Постепенно это дело, конечно же, замяли во многом благодаря столичным журналистам, которые тоже раскручивали эту тему.

- Это свидетельство существовавшей в то время корпоративной солидарности?..



- Я, конечно же, задействовал все возможные рычаги: пытался судебное дело обжаловать. Но понял, что эта анекдотическая ситуация абсолютно «непробиваема». Я вот думаю: если бы журналисты изначально показывали власти свои зубы, да ещё сообща, то, может, и теперь власть вела бы себя по- другому. Ведь сейчас даже в судебной стычке чиновник-журналист выигрывает всегда первый. Мой пример – один из первых рецидивов, который в результате породил массу таких же. Теперь уже пошло-поехало.

К сожалению, на местном уровне надеяться на поддержку коллег не приходится. Корпоративность возможна в центре: это в Киеве журналисты могут пойти на демарш. В провинции всё проще – молчание. Как пример: в 1998 году один журналист написал статью о праздновании юбилея Кучмы. Сделал он это в откровенно насмешливом тоне. Публикация наделала много шуму, а областная прокуратура возбудила уголовное дело. Никто из коллег особо не стремился «влазить» в это дело. Благо, потом просто все-таки спустили на тормоза. А то уж и не знаю, чем бы это могло закончиться в той ситуации.

Одно радует меня как человека, знающего о «наездах» на журналистов не понаслышке: хорошо, что отменили 125-ю (клевета) и 126-ю (оскорбление) статьи Криминального кодекса. Система применения этих норм была аналогичной статье об антисоветской агитации и пропаганде. Вместо неё в Украине применялись положения Криминального кодекса о клевете. Но не всё так хорошо и в новом Кодексе. Есть опасное для журналистской работы положение -- вмешательство в частную жизнь как неправомерное деяние. В её нынешней формулировке статья может быть применена по примеру уже упразднённых 125-ой и 126-ой. Ведь там нет оговорки о том, что сбор сведений о публичных лицах является общественно значимой информацией.

- А вы допускаете появление подобной критической статьи в нынешних условиях? Ведь даже большинство острых статей «Лиц» – это перепечатки из столичных изданий, например, газеты «Грани+».



-- Я лично пишу ещё гораздо острее, чем это делают в «Лицах», но для столичной прессы: о губернаторе, мере. Не исключаю существования возможностей для критики властей в местной печати тоже, и не только в «Лицах». Но при одном условии: надо выработать осторожный стиль подачи информации. Для этого существует заветное слово «якобы». Тогда утверждение превращается в предположение. Мы постоянно работаем над изобретением специфического языка. Так избегаем привлечения к криминальной ответственности.

Это спасательный круг, я бы сказал. У нас же нет Первой поправки к Конституции, как в Соединённых Штатах. Теперь приходится только с ностальгией вспоминать уникальный постперестроечный период. Тогда можно было писать такое, о чём сейчас разрешено только мечтать и, главное, что за это ничего журналистам не было. Никто не смел подавать в суд.

Многое изменилось с принятием Закона о прессе. Я убеждён, что его утверждали для того, чтобы накинуть намордник на СМИ. Да все наши законы «состряпаны» таким образом, чтобы защитить чиновника. Проще говоря, если госслужащий отказывает журналисту в предоставлении информации, то последний, имея на руках закон, не сможет себя никак защитить. Я это проверил неоднократно на собственном опыте.

Конечно, статью 171 (ответственность за препятствие деятельности журналиста) можно по праву считать большим достижением. В провинции процветает такое явление: журналист приходит освещать событие, а к нему подходит пресс-секретарь и просит покинуть помещение. На каком основании, спрашивается? Прошлой зимой на одном из мероприятий, проводимых областным руководством, по его же указанию, всех журналистов подняли и решили вывести, когда дело дошло до обсуждения вопросов, о которых власти не хотели рассказывать прессе. Я возмутился первый. Власти имущие, в свою очередь, пригрозили милицией. Правда, никто не стал доводить эту ситуацию до абсурда. Я лично понял: ничего, кроме скандала, я не добьюсь и властям ничего не докажу. Не помогло даже то, что мы грозились подать заявление в прокуратуру о нарушении 171-ой статьи. На что местные власти ответили, что попросту ничего не знают об ответственности за непредоставление информации СМИ. А журналисты, благодаря набитым шишкам, всё-таки стали более осведомлённее. Мы должны уметь пользоваться законодательством. В этом нам помогают организации, занимающиеся правовым всеобучем. Я вообще считаю, что им надо больше вмешиваться в журналистские отношения с властью хотя бы для того, чтобы придавать такие ситуации огласке на международном уровне.

Впрочем, должен сказать, что описанная мною ситуация -- из анахронических. Чиновники последнее время всё-таки существенно поумерили свой пыл. Как это ни печально, но репутация страны, где убивают журналистов, сыграла свою роль.

Посредством своего извращённого мышления власть породила особый вид цензуры, используя пресс-службы. У них слишком большие полномочия по дозированию информации: приглашают освещать события только проверенных и благонадёжных, считают, что имеют право звонить домой или при личной встрече давать оценку опубликованным материалам, причём в различных формах. Учитывая это, мы, журналисты, вырабатываем ещё одну форму защиты – профессиональную почту: передаём информацию через друзей.

Мне легче, я работаю для центральных изданий, то есть являюсь человеком независимым. А вот журналистам, пишущим в близкие к местной власти СМИ, даются директивы. С такими, как я, разговор короткий: не включили в списки освещающих пресс-конференцию, и всё тут. Но в редакции издания, для которого я пишу, никто ж не спрашивает, почему я не попал на то или иное событие. Поэтому приходится учитывать всё и лишний раз не нарываться на скандал, чтобы потом не аукнулось вдвойне. Называйте это как угодно, хоть и самоцензурой.
Команда «Детектора медіа» понад 20 років виконує роль watchdog'a українських медіа. Ми аналізуємо якість контенту і спонукаємо медіагравців дотримуватися професійних та етичних стандартів. Щоб інформація, яку отримуєте ви, була правдивою та повною.

До 22-річчя з дня народження видання ми відновлюємо нашу Спільноту! Це коло активних людей, які хочуть та можуть фінансово підтримати наше видання, долучитися до генерування спільних ідей та отримувати більше ексклюзивної інформації про стан справ в українських медіа.

Мабуть, ще ніколи якісна журналістика не була такою важливою, як сьогодні.
У зв'язку зі зміною назви громадської організації «Телекритика» на «Детектор медіа» в 2016 році, в архівних матеріалах сайтів, видавцем яких є організація, назва також змінена
специально для «Детектор медіа», Днепропетровск-Киев,
* Знайшовши помилку, виділіть її та натисніть Ctrl+Enter.
1463
Коментарі
0
оновити
Код:
Ім'я:
Текст:
Долучайтеся до Спільноти «Детектора медіа»!
Ми прагнемо об’єднати тих, хто вміє критично мислити та прагне змінювати український медіапростір на краще. Разом ми сильніші!
Спільнота ДМ
Використовуючи наш сайт ви даєте нам згоду на використання файлів cookie на вашому пристрої.
Даю згоду